Зеркальный принц - Александр Алексеевич Зиборов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, наверное, так и будет. И мне хочется поглядеть в его глаза.
— Мне тоже. А казался таким честным и преданным…
Деянт тут же отдал приказ: как доставят арестованного казначея, то пусть сразу же ведут сюда. И велел позвать дознавателей, пусть будут наготове, ждут приказа.
Сыну же сказал:
— Судя по тому, что ты рассказал, Глусман не знает о смерти сообщника. Так?
— Да, не знает. Он ушёл, получив заверение, что колдун меня в живых не оставит. Да и после его ухода наши разборки с Бародуром шли довольно долго.
— Используем его незнание для развязывания языка. Твое присутствие у меня должно его ошеломить, вряд ли он станет запираться.
…Когда казначей входил в кабинет, то ещё бодрился, видимо, на что-то надеялся, а когда увидел Азвана, то ахнул, и силы настолько покинули его, что ноги Глусмана подкосились и он буквально брякнулся коленями на пол. Падения избежал только потому, что опёрся руками.
— Ну, что скажешь в своё оправдание? — спокойный голос царя имел бархатные нотки, но в них чувствовалась твёрдость стали.
— Не губите! Это он! Это Бахадур! — заголосил казначей. — Я боялся его! А у меня дети! Ради них жил! А он грозил! Не губите!
— И о свадьбе тоже ты всё донёс?
— Баходур требовал! Стращал всячески! Я боялся его, он всё знает и всё может! Он служит Змияду! Он на всё способен!
— А твой сообщник, этот самый Баходур, всё сваливает на тебя, — также внешне спокойно произнёс царь, но суровости в его голосе прибавилось.
— Он врёт! Он запугал меня! А у меня дети! Не губите, прошу вас!
— Всё расскажешь дознавателям. Всё-всё! Потом мы сравним твои показания с теми, что уже дал твой сообщник. Тут и выяснится, кому из вас жить, а кому нет. Имей это в виду. Больше разговаривать с тобой не хочу.
Царь тут же велел отвести Глусмана в тюрьму и начать его допрос…
+ + +
Позже к делу подключился и главный придворный маг Астерон, он своим заклинанием заставил казначея говорить всю правду, ничего не утаивая.
Азван воспользовался этим и хорошо запомнил заклинание, дабы в будущем при надобности воспользоваться им.
Услышав про Бародура, Астерон сказал, что слышал о нём как о очень сильном чаровнике. Лишь считанное количество магов превосходило его. С уважением поглядел на юношу, который одолел в долгой схватке столь сильного противника.
Азван же вспомнил, что дополнительные силы пришли к нему тогда, когда он вспомнил о брате, и стал почти подобен ему, хотя Светодола давно уже не было в живых.
Буквально на следующий день ситуация повторилась. По какой-то причине в рубке на мечах с десятником Стоянтом Азван не показывал своей обычной силы, и наставник сказал ему об этом. Юноша встрепенулся, вспомнил, что ему придётся драться много раз, в том числе обязательно со Змиядом, потому нужно проявлять большее рвение. В сознании всплыл образ убитого брата, за которого должен отомстить, и Азван словно бы преобразился: теперь Стоянт порой охал от тяжёлых ударов. Десятник даже попросил принца умерить пыл, ибо не в состоянии ему противостоять. Добавил, что такое у него прежде бывало только в схватках со Светодолом.
Опять юноша задумался: «Такое произошло, когда я вспомнил брата. Значит, это делает меня похожим на него во владении мечом и магией. Наверное, произошло по той причине, что тогда во время совместной битве я не просто отзеркалил его способности, а возжелал этого с такой силой, что все они глубоко врезались в меня. Я стал похож на брата не только внешне, но и внутренне. Могу практически всё, что может он. А Светодолу не было равных как во на поле битвы, так и в чародействе…»
Эта мысль льстила Азвану, поощряла тренироваться с большим усердием.
Глава 4
Глава 4. Военный поход
Начались спешные приготовления к походу на вражескую Менецию. Сборы немалой по численности армии и соответствующая всему этому подготовка не могла не остаться незамеченными. А в Азграде, несомненно, имелись в немалом количестве лазутчики и осведомители из сопредельных и даже дальних стран. Руссению правители тамошних стран без внимания не оставляли. Следовало ввести их в заблуждение. Потому была несколько раздута шумиха вокруг ареста одного из главных чинов государства — казначея Глусмана. Его обвиняли в хищения и растрате царской казны. О прочем умалчивалось. Было предано огласке преступное благоволение казначея к своему дяде, особенно выпячивались армейские поставки Авдера и, мол, теперь срочно приходится производить закупки всего необходимого у других купцов. Только это, ничего другого.
Распускались слухи о сокращении царской армии, потому проводились проверки и смотры, дабы оставить лучших. Солдаты вроде бы случайно проговаривались — под хмельком или в приступе дружеских чувств к собеседнику, — что их отчислят из армии (говорили это с грустью или злостью), другие радовались тому, что скоро получат отпуск. Если шпионы им верили, то ни о какой грядущей войне догадаться не могли.
В соседней Менеции имелись осведомители, но туда спешно послали руссенских разведчиков под видом торговцев, певцов, музыкантов и сказителей, бродяг и наёмных воинов, готовых поступить на службу к кому угодно, лишь бы платили…
При обсуждении планов похода Азван решился взять слово и сказал:
— А что, если послать в Менецию к королю Нерменду XI наше официальное посольство? Предложить укрепить дружбу и взаимовыгодное сотрудничество.
Деянт посмотрел на него и спросил:
— Можно это сделать. Но что сие нам даст?
— Наши посланники смогут открыто прибыть в Менецию, всё наблюдать, слушать и собранные сведения передавать сюда нам.
Главный советник царя лобастый Путислав сразу же с улыбкой одобрил идею Азвана:
— Очень дельное предложение. И легко исполнимое. Нужно его реализовать.
Зеркальный принц продолжил:
— А ежели вдруг король Нерменд XI предпочтёт жить с нами мирно, то тогда и воевать не придётся. Если же нет, изберёт иной путь, то это будет его вина, пусть потом сетует на себя.
Царь тут же повелел:
— Сегодня же собрать посольство и послать в Нермандию. Пусть уже здесь, а затем и в дороге и особенно там, твердят про
