Месть как начало - Червев Павел Викторович

Но пулеметчики и солдаты беспорядочно постреливали в сторону мечущихся в бессильной ярости степняков.

–Боец, добей её.-Андрей кивнул в сторону истерзанной женщины.

–Господин капитан, она еще живая… Может…

–Не может, она под опием живет пока. Отпусти ее. Не мучай.

Солдат пожал плечами и лихо, на вскидку, выстрелил.

Ярый не оглядывался. Он сам не смог бы стрелять. Всплыли жуткие, до паралича в ногах, воспоминания.

Его мать, вот так же привязанная к колесу, и занесенный бронзовый кинжал над головой Лисы. Тот самый кинжал, который он сейчас сжимал в руке.

Богато украшенный узорами, с рукоятью из человеческой кости.

Андрей остановился и выбросил его в небольшую кучу трофеев. Которую уже начали стаскивать каратели.

–Доволен?– рядом появился вездесущий Гриша.

Капитан задумался.

–Знаешь, да. Доволен.– утвердительно кивнул он. -Домой летим. Собирай выживших. Женщины, дети, живые трофеи не помешают.

Андрей повесил автомат на шею и направился в сторону, где вместе с конем лежал Сыч.

Прапорщик забеспокоился.

–Ты куда надумал?

–Пойду проветрюсь.

–Ага, скальп у тебя лишний? Даже не думай.

–Я с автоматом, отобьюсь.

–Даже не думай. Те что утикли сейчас дюже злые. Одного автомата мало.

–Я тогда бойцов возьму.

–А тут кто будет дело делать?

Ярый посмотрел в глаза Грише.

–Не надо. Опасно.-внезапно, как-то по отечески сказал прапорщик.-Потом посмотришь.

Пичуга уже успела замерзнуть, но страх был сильнее холода. Прикрытая шкурами и телом корнета она лежала, стараясь даже не дышать.

В темноте шатра были слышно и чужие шаги и разговор нескольких солдат

–Там посмотри. – говорил один.

–Одни вши и блохи… Потом не отмоешься.– досадовал другой.

–Хоть бы съестным разжиться.

–Разживешься. Готовят не плохо. Все лучше, чем консервы и сухари.

–И компот.

–Жаль эти не пьют.

–Чаёк местный не желаешь?

–Чтобы овощем потом валяться?

–А после водки?

–То другое…

Монотонность разговора пугала еще больше. Для солдат происходившее было рутиной. Они ходили, переворачивали тела, что-то искали.

–Нет тут живых.

Говоривший был совсем рядом, он принялся бесцельно колоть широким штыком нагромождение шкур.

Наткнулся на корнета.

Полез посмотреть.

Пичуга так и лежала, сжавшись калачиком, когда крепкая мужская рука сгребла её и подняла над землей.

–Тощая какая.

–Прикрой её.. околеет, голая-то.

Группа выживших уже насчитывала десятка два человек. Раненные, контуженные и просто те, кто не успел убежать.

–Зубы гнилые. Этих в расход!– скомандовал прапорщик глядя на тщедушных кочевниц.

Солдаты работали споро. Как машины.

–Вон тех, что с детьми, на борт. Детей живых тоже собрать.

Ярый молча стоял над телом шаманки и крутил в руках серебряный диск её амулета.

–Не думал, что вот так… Как-то нелепо… Я думал проклинать станет…

–Нужны проклятия? Вон там есть одна. Иди, послушай, у неё в ассортименте.

Пичугу провели мимо капитана. Девушка бросилась к Ярому так резво, что солдаты еле успели ее поймать.

–Отдай!– закричала в отчаянии кочевница.

Андрей лишь отрицательно покачал головой и спрятал амулет в карман.

Бессонная ночь перед праздником, нервное потрясение и предательское тепло в отсеке дирижабля всё это сморило Пичугу в сон.

Глубокое забытьё полное потусторонней темноты.

Девушка спала, свернувшись калачиком, на дощатом полу.

Чья-то маленькая ножка толкнула её, вырвав из объятий сна. Сиплое кряхтение доносилось из темноты.

Ужаснувшись собственной догадке, Пичуга вскочила на ноги.

Темный силуэт грузной женщины выделялся даже в сумраке их временной тюрьмы.

Это была дочь Лисы.

Тучная Выпь душила одного из детей. Несколько бездыханных тел уже лежали на полу рядом.

С истошным воплем Пичуга набросилась на убийцу, и вцепилась в её густые волосы.

Короткая схватка закончилась победой Совы. Ласточка оказалась прижатой к стальным прутьям решетки всей массой тела шаманки.

–Ты не наша… Не наша- свистящим, полным ненависти шёпотом, как змея, шипела дочь Лисы.-Всегда была не нашей! Умри же!

Пичуга безуспешно пыталась оторвать сильные руки, капканом сжимающие её горло, руки.

В глаза потемнело, предательская слабость от удушья поползла по телу. Из последних сил девушка выдернула из волос последнюю оставшуюся заколку и наугад принялась ею тыкать в лицо огромной Выпи.

Та взвыла от боли и почти стразу отпустила свою жертву.

Четыре хладных тела разновозрастных детей лежали на палубе. Две женщины затравлено смотрели на собравшихся мужчин.

У грузной, как каменный шар, кочевницы повязка, прикрывающая пол лица пропиталась кровью.

Вторая, раза в четыре меньше, щуплая, с гривой растрепанных светло-русых волос. Стояла хмуро глядя исподлобья.

Караульный молча протянул длинную бронзовую спицу.

Ярый бросил косой взгляд, кивнул и подошел к пленницам.

–Детей… зачем?

–Чтобы вам не достались, чтоб скверна ваша в них не проникла!– сказала, как пролаяла Выпь.

Играя от вскипевшей злости желваками, Андрей повернулся к солдатам.

–Как получилось, что они с детьми оказались?

–Толстая ребенка от себя не отпускала, а вторая сама подросток. Да вы сами посмотрите, господин капитан.– оправдываясь выпалил боец, что так и держал в руке бронзовую заколку.

Ярый ткнул пальцем в дикарок.

–Это две шаманки, если кто-то не заметил. Татуировки читать никого не учили? Придурки. Их при всех условиях содержать отдельно!

Андрей немного подумал.

–Обеих обыскать, связать и глаз не сводить вплоть до прибытия.

Выпь пыталась сопротивляться, когда ее уводили, но один из солдат огрел ее прикладом, что добавило послушания.

Расправа с провинившимися солдатами была скорой.

–Раззявы! Твой мать!– рявкнул Ярый, и впечатал кулак в растерянную физиономию ближайшего солдата.

Оплеуха следующему досталась в абсолютной тишине.

–Встать!

Капитан навис над двумя рядовыми.

Шмыгая носами, растерянные бойцы поднялись на ноги.

–Это залёт, придурки! Чем вас матери рожали? Трибунал вам светит, ярче лампочки!

Вялый электрический свет желтым пятном освещал лежащие вдоль переборки тела.

Ярый положил руку на кобуру.

Все собравшиеся напряглись. Даже прапорщик карателей.

Провинившиеся, безуспешно пытающиеся принять стойку «смирно» на подкашивающихся ногах, как по команде замерли, глядя на командира с надеждой и ужасом одновременно.

–Шалопаи недоделанные! Расслабились? Я взбодрю, за халатность! Потом на боевые спишу!

–Господин капитан, не надо! Не надо!

Сначала один, а потом и второй солдат упали на колени.

–Не надо!

Прапорщик хмурясь украдкой подошел к Ярому.

–Хватит… Видишь, пообосрались они… Хватит…– в полголоса сказан он Андрею.

–Страшно?– сбавив немного тон спросил Ярый.

–Д-да.– ответил один из рядовых.

–Идиоты, понимаете, что это халатность в отношении живых трофеев? Это трибунал! Три-бу-нал! Вы допустили гибель живого трофея! Что такое живой трофей? Встать! Отвечать!

Борясь с дрожью в конечностях, солдаты поднялись на ноги.

–Кочевники, захваченные…– начал один.

–Не слышу! Громче, внятней!-потребовал Ярый.

–Захваченные в процессе экспедиций, пригодные к деторождению женщины и дети, являются трофеем, до определения их статуса специальной комиссией.

–Хорошо. Дальше!

–Трофей, это собственность Торгового Союза трех Городов…

–Смысл слов ясен?

–Так точно.

Андрей убрал руку с клапана кобуры. Обернулся к своему унтер-офицеру.

–Гриша, в клетку их. Востриков, со мной, на мостик.

Вахтенные угрюмо косились на спустившихся. Особенно на нервного капитана.