На кончиках твоих пальцев (СИ) - Туманова Лиза

Уже позже он узнал о моих способностях, как высококлассного стрелка, способного уделать любого соперника без особого напряжения. Нашел еще одну золотую жилу. Убедил в невинности происходящего и посулил крайне привлекательные цифры на банковской карте, а также суровую известность в узких кругах. Я же был не особо против, повернув свое хобби в сторону больших денег, которые мы стали отшибать на ставках в закрытом стрелковом клубе для богатеньких любителей понаблюдать за виртуозным попаданием в мишени. Я с первого же раза доходчиво и без суеты доказал на деле, чего стою, и с тех пор уверенно держал лидерскую позицию, которую безуспешно, вот уже второй год подряд, пытался отвоевать Сережа Татарский он же протеже Сокола.

В общем, с Барином мы с тех пор повязли в крепких рабочих и дружеских связях.

Что же касается неожиданной посылки, то дело темное, и придется потрясти бледную девочку Зину Шелест на предмет того, кто снабдил ее такой занятной вещицей… Забавно, ведь и правда подумал, что очередная поклонница, когда так неуклюже, но как будто намеренно упала к моим ногам в столовой. И смотрела ничуть не забито и смущенно, как для случайного падения, а скорее с недовольством. Впрочем, что там она думала, меня волновало в последнюю очередь. Мне нужна от нее только информация.

Меняю место дислокации на один из клубов Баринова, расположенный в мрачном районе в подвале одноэтажного серого здания рядом с каким-то захудалым театром. Место для элитного стрелкового клуба что надо, а вот для театра весьма сомнительное. Вряд ли он пользуется спросом у зрителей.

Захожу в черную металлическую дверь и спускаюсь вниз по крутым ступенькам, оказываясь в хорошо знакомом зале, пахнущим резиной, металлом и порохом. Знакомый паренек – инструктор кивает мне, а потом опускает взгляд обратно на экран мобильного – любителей пострелять не наблюдается. Я прохожу мимо стола со стандартным набором пистолетов для новичков, кидаю быстрый взгляд на разномастные мишени на стене и подхожу к двери в нужное мне помещение.

Это уголок не для всех, прибежище вип-клиентов и профессионалов. Отделан исключительно дорогими сортами дерева, в углу расположена комфортная зона отдыха с кожаными диванами и мини-баром. Сюда не приходят просто так и, как правило, приносят свое оружие, но если таковое отсутствует, то в специальной комнате можно подобрать изящное, откровенно дорогое и пафосное, на любой вкус и цвет привередливых гостей.

Как и в основном зале, здесь сейчас пусто. Я прохожу к стойке со специальными сейфами, открываю первый из них и достаю кейс со своей спортивной винтовкой. Файнверкбау, высокоточное спортивное ружье немецкого качества, не такое буржуйское, как Кригкофф Татарского, но ни разу не заставившее усомниться в себе. И уж точно панацея в лечении нервных вспышек. Готовлю оружие, надеваю очки и наушники. Включаю мишени.

Выстрелы выверены до миллиметра, движения отточены, как лезвия, я спокоен и знаю, что рука не дрогнет, даже если рядом неожиданно кто-то крикнет или заиграет громкая музыка. Я чувствую расстояние, я знаю, куда ударит пуля, я чувствую оружие, и оно отвечает мне податливо и послушно, как женское тело под умелыми ласками. И я никогда не мажу.

Отключившись от внешнего мира на долгое время, не сразу понимаю, что кто-то настойчиво строчит мне сообщения.

Смотрю на экран и вижу приглашение от своей давней подруги Сони Мармеладовой. Ухмыляюсь удовлетворенно – я определенно ждал чего-то такого. Написано как всегда без приветствия, кратко и лаконично. А вот место встречи удивляет меня.

Выхожу из клуба и тут же направляюсь в соседнюю дверь того самого театра, о котором мимоходом вспоминал сегодня. Воняет старостью и затхлостью, атмосфера мрачная, пропитана духом любительства и авангарда. Скорее всего непотребные актеры нашли здесь свое призвание в роли подопытных зверюшек для современного режиссера. Иду по темному коридору в сторону зала – оттуда звучит на удивление красивая музыка. Играют на фортепиано. Но едва я вхожу, звуки тут же обрываются, а фигура человека на сцене скрывается за серой шторкой. Оглядываю зал и в последнем ряду замечаю единственного зрителя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Соня сидит с закрытыми глазами в расслабленной позе и вид у нее такой, точно она только что узнала, что стала счастливой обладательницей безлимитной карты и может теперь в свое удовольствие прожигать жизнь. Я присаживаюсь рядом, и девушка открывает глаза.

Соня Мармеладова личность крайне интересная во всех планах, начиная от имени, так удачно или не очень совпавшего с именем героини небезызвестного романа и заканчивая внешностью. Запоминающаяся, резкая, характерная. Крайне изменчивое лицо с почти черными глазами, которые сочетают в себе дьявольские искры и такой же интеллект. Живой и выразительный рот, часто изгибающийся в саркастической ухмылке. Россыпь темных родинок по всей видимой поверхности ее тела. Короткие темные волосы, вьющиеся мелким бесом. Живая мимика и резкость движений, порывистость характера и вечная борьба с жестоким к ней миром. Соня – это сгусток невероятной жизненной силы. Сколько ее знаю, она все время борется с собой и с людьми, которые в большинстве своем недолюбливают прямолинейную и жестокую с виду девушку.

Соня тоже стреляет, но предпочитает пистолет. Ее хобби не выведено на столь профессиональный уровень, но ей это и не нужно. Как она сама говорит, «главное знать, что я смогу попасть ублюдку в башку в нужный момент».

– У тебя ужасный вкус на выбор места для свиданий. Не удивительно, что ты не пользуешься спросом, – без приветствия говорю я.

Не обижается, ухмыляется и потягивается.

– Север, ты не поверишь, сколько парней за день мне приходится отшивать! Почему-то они все считают меня легкодоступной, – без тени обиды хмыкает она. – Но ты прав, местечко попахивает тухлятиной, – оглядывает зал, отделанный в серо-черных тонах. – Но я не алчна до сцены, вообще ровно дышу к театру.

– Но ты здесь.

– Как тонко же ты однако вуалируешь вопрос, почему я провожу время в театре сомнительного содержания, если я вообще не люблю театры. А я тебе отвечу: моя жадная до прекрасной музыки душа нашла тут подлинную жемчужину, руки которой поцеловал сам дьявол. Если бы ты слышал, Север, как она играет Шопена, ты бы меня понял.

– Ты что, приходишь сюда послушать фортепиано? – удивленно спрашиваю я.

– Да я просто торчу по тутошней пианистке! – отвечает подруга и взволнованно опирается на спинку переднего стула, смотря исключительно на открытый рояль. – Такое тонкое владение инструментом, такая глубина подачи содержимого, такой звук… Да у меня порой сердце в пятки уходит, не поверишь, играет три звука, а в них сворачивается целый мир. А я тут подыхаю после этого, как будто она меня своими звуками прошибла насквозь. Тебя мне напоминает.

– Чем же?

– Бьет своей игрой точно в цель, в самые чувствительные точки. И не промахивается.

– Да ты влюблена, – усмехаюсь я.

– Отчаянно и безответно, – без тени иронии отвечает мне девушка. – И откровенно не понимаю, что этот гений забыл в такой помойке.

– Разные бывают обстоятельства.

– Уж мне ли не знать, – с каким-то мрачным кивком тянет она, а потом смотрит на меня. – Кстати, о них: слышала у Демидова сынок объявился.

– Сонь, только глухой не слышал.

– Непоколебимый Север, эх, жаль, что равнодушие тебе так к лицу, а то бы кааак вдарила, чтобы немного оживить.

– Да, меня уже сегодня просветили, что я кусок гранита.

Соня удовлетворенно закивала.

– Мудро, мудро зрят. Но суть в другом: что делать будешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Собираюсь одинаково ловко поиметь красивую блондинку и Татарского, если тебе интересно, – ухмыляюсь я, уходя от ответа.

Соня понимающе щурится.

– Вот люблю я тебя Север, за твой милый нрав и потрясающую сговорчивость, – ерничает девушка, похлопывая себя по коленкам, а потом ловко подскакивает и перешагивает через меня. – Ладно, так уж и быть, я сегодня не приставучая. К тому же мне тебя опять нужно поэксплуатировать. Поможешь?