Последний звонок - Вера и Марина Воробей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно в тот осенний день что-то произошло между ними – теплое, необычное, значительное. И с тех пор Даша больше всего боялась потерять это незримое, но такое нужное ощущение.
– Даш…
– Нет, Сереж, я первая скажу, – решительно перебила Даша. – В общем, я вчера целый вечер думала и поняла, что я не права. Я не имею права требовать от тебя таких вещей. Если тебе хочется быть ведущим, то будь им.
– Правда? – задохнулся от восхищения Сергей: ну Дашутка, ну молодец!
– Да. А ты что хотел сказать?
– А я как раз собирался сказать, что на большой перемене пойду к Ирине Борисовне и откажусь.
– Нет! – выкрикнула Даша, хотя вчера настаивала на этом. – Не вздумай. Просто это было так неожиданно, ну… что ты и Лариска вместе будете вести выпускной бал, и поэтому я сказала, чтобы ты отказался, на самом деле я вовсе этого не хочу. Если хочешь знать, я даже горжусь тем, что выбрали тебя.
– Вот это ты верно поступаешь. Гордись мной почаще. Значит, решено: никакой глупой ревности? – бесхитростно уточнил Серега.
– Решено, – горячо заверила Даша.
В светло-карих глазах промелькнула грусть. Любой другой ее бы не заметил, настолько быстротечной она была, но на то и существует любовь, чтобы быть прозорливой.
– Ну а теперь-то что? – Сергей взял Дашу за руку и слегка притянул девушку к себе.
Даша коротко вздохнула:
– Знаешь, чего бы мне хотелось?
– Чего?
– Чтобы все осталось, как раньше.
– А что изменилось? – озадаченно пригладил Сергей непривычно коротко состриженный висок.
– Через месяц мы окончим школу, разбежимся в разные стороны, и все непременно изменится, – просто объяснила Даша.
– Да, все изменится, но в чем ты можешь быть совершенно уверена – это в наших с тобой отношениях, – пообещал Серега с подкупающей прямотой.
Их взгляды встретились, и на их губах появилась такая улыбка, словно им двоим известно то, что не знает никто в целом мире. Впрочем, так оно и было.
Идиллию нарушил Скрипач.
– Хорошо, что я тебя нашел! – хлопнул он Серегу по плечу.
– И тут же потерял, – буркнул Белый через плечо, не в силах оторвать взгляд от Даши.
– Ща-аззз! Я, между прочим, по делу тебя разыскивал, а не от балды, – бесцеремонно заявил Скрипач. – Привет, Даш, – поздоровался он.
– Привет, – ответила Даша, – и пока. Пойду я, пожалуй. У вас тут мужские разговоры…
– Куда? Не пущу, – удержал ее Белый и спросил нетерпеливо: – Ну, чего у тебя там за срочность, Скрипач?
– Да уж, срочность. Отец только что на мобилу звякнул. Предлагает билеты на автомобильную выставку. Говорит, япошки «мицубиши» привезли с полной электронной требухой. Голосом управляется.
– Иди ты! – восхитился Серега.
– Только не уточняй куда, – остроумно отозвался Скрипач. – Парни уже слюни пускают. Ты как, с нами?
– Ясен пень, с вами!
«Мое мнение, похоже, никого не интересует. Разумеется, с такой увлекательной перспективой не может соперничать ни одна девушка», – с досадой подумала Даша и ошиблась. Сергей обернулся к ней. Глаза его горели, а голос был такой мягкий, прямо умоляющий:
– Даш, ты не против?
Льдинки в Дашином сердце мгновенно растаяли.
– Сереж, тебе не обязательно спрашивать у меня разрешения, – великодушно отозвалась она, затем поднялась на цыпочки и, чувствуя, как ее губы растягиваются в счастливой глуповатой улыбке, шепнула Сережке на ухо: – Можешь пойти.
– Спасибо, – выдохнул он с облегчением.
Скрипач, наблюдая за ними со стороны, озадаченно почесал затылок и подумал, что лучше уж не влюбляться: если из таких железных парней веревки вьют и те этого не замечают, то что говорить о нем – мягком, покладистом еврейском мальчике…
На химии Дашка прочитала записку от Вари. Подруги сидели за одним столом в конце среднего ряда, но попробуй пошушукайся у Дондурей, да еще когда она готовит класс к контрольной, на которой будут присутствовать представители округа, сразу за дверь вылетишь, а то и того хуже – в «морозильник» угодишь. Так ребята прозвали учительскую, после того как в школе появилась Дондурей. Кошка, в смысле Кошкина Людмила Сергеевна, по сравнению с нынешним завучем была просто ягненком.
Даша развернула листок в клеточку, на нем была всего одна строчка, написанная ровным, округлым почерком: «Как поговорили?»
Вчера Даша полчаса ныла Варьке по телефону. Смысл нытья заключался в следующем: как Сергей мог так поступить с ней? Не посоветовался, пришел и поставил перед фактом. И перед каким! Он и Лариска будут вместе репетировать. А тут еще Алиска Залетаева подлила масла в огонь: «Знаешь, Даш, я тебя по старой дружбе хочу предупредить. Ты за Белым своим пригляди. Ты же на наших собраниях редко бываешь, а я там занятную картинку наблюдаю. Савичева на него глаз положила, а Лара у нас девушка целеустремленная, наметила – сделала». Выпустив в Дашку отравленную стрелу, Алиска отправилась восвояси.
Бывшая подружка Белого всегда находила самые больные места, стараясь ее уязвить. Конечно же, Даша расстроилась, начала себя накручивать и вчера сорвалась. Но на сон грядущий она успокоилась и сказала себе: «Дурочка ты, Свиридова! Если любишь, нужно доверять любимому человеку. Разве Сережка хоть раз дал тебе повод усомниться в нем? Нет, нет и нет, так что выброси эти глупости из головы».
Даша прикрыла листок тетрадкой и написала: «Все в порядке. Мы помирились». Потом подумала и добавила: «Прикинь, Сережка хотел пойти к Ирочке Борисовне и отказаться от роли ведущего, но я ему запретила!!!» Даша поставила три восклицательных знака и передала записку Варе.
Варя кивнула, улыбнулась и застрочила снова. Через несколько секунд Даша прочитала: «Ну надо же! И на что только парень не пойдет ради любимой девушки!»
Скорее всего, переписка между подружками продолжилась бы до конца урока (еще столько нужно было обсудить!), но вмешалась зоркая Дондурей:
– Свиридова, Дробышева, что там у вас за письменный обмен мнениями? Ну, за тебя, Свиридова, я спокойна, ты контрольную напишешь, а вот насчет Дробышевой я сильно сомневаюсь. Радиоактивные элементы не ее конек.
Пока Раиса Андреевна вещала о седьмом, последнем, периоде таблицы Менделеева, где, собственно, и расположились радиоактивные элементы, Даша пыталась уничтожить записку.
– Свиридова, не старайся. Лучше принеси ее сюда.
Спорить было бесполезно. И даже опасно. Даша встала и отнесла записку на учительский стол. Возвращаясь на место, она улыбнулась встревоженному Сережке.
«Что там?» – телепатировал он ей.
«Ерунда, обойдется», – так же мысленно ответила она.
– А мне мама говорила, что читать чужие письма нехорошо, – во всеуслышание высказался Неделя.
– Помолчи, Неделькин, если не хочешь оказаться за дверью. – Дондурей как раз знакомилась с содержанием записки.
Завуч отложила листок в сторону и взглянула на Дашу чуть ли не сочувственно.
– Знаешь что, Свиридова, иногда первый порыв бывает самый правильный, – намекнула она, догадавшись, что вначале Даша возражала против участия Сережки в праздничном мероприятии, а затем согласилась.
– Это вы к чему сейчас сказали, Раиса Андреевна? – нагло осведомился Борька, придя на помощь сгорающему от любопытства другу.
– А тебя, Шустов, это меньше всего касается. —
Записка легла в журнал между страницами. – Давайте вернемся к уроку. Итак, мы знаем, что химические свойства элемента определяются его электронной оболочкой…
«Нет, жизнь все-таки штука непредсказуемая, а иногда еще и очень приятная», – думал Серега в эту минуту. Дондурей Дашку не съела – это раз. С Дашкой он не поссорился – это два. Впереди его ждет автосалон с новенькими сверкающими игрушками – это три. И выпускной, разумеется, на котором ему отведена одна из главных ролей, – это четыре.
Белый, правда, пребывал в счастливом неведении, что против его кандидатуры на пятиминутке в кабинете директора категорически выступили Марина Владимировна и, конечно же, Дондурей, аргументируя свои возражения тем, что выпускной вечер должны вести лучшие из лучших, но большинство есть большинство. Ирина Борисовна горячо защищала своего ученика, и Кахобер Иванович, бывший классный руководитель, ее поддержал. А два классных руководителя, говорящие в унисон, – это сила. И потом, честно говоря, Сергей Белов, если не брать в расчет успеваемость, был самой подходящей кандидатурой: обаятельная улыбка, широкие плечи и уверенная манера держаться делали его заметной фигурой в школе. Не говоря уже о непререкаемом авторитете среди сверстников.
Примерно таким же авторитетом среди одноклассников пользовалась и Юля Туполева, но ей не всегда удавалось его реализовать.
8
Юля не умела долго сердиться на свою подругу Марину. Не получалось, и все тут. Но иногда той удавалось вывести ее из себя, не прикладывая к этому никаких усилий. Сейчас был именно такой случай. Юля смотрела на Маринку, та же, подперев щеку рукой, отрешенно смотрела в окно. А инициативная группа в составе шестнадцати человек ждала, что Юля предпримет дальше.
