Способный ученик - Стивен Кинг

— Кругом!

На этот раз он сплоховал, потеряв равновесие. В иные времена он бы с ходу получил под дых костяшкой стека... плюс десяток нарядов вне очереди. Он мысленно улыбнулся. Мальчишка, видать, не знает всех тонкостей. Слава богу.

— А теперь... шагом марш! — Глаза у Тодда горели.

Неожиданно Дюссандер весь как-то обмяк.

— Не надо, — попросил он. — Ну пожа...

— Марш! Я сказал — марш!

Слово так и застряло у Дюссандера в горле. Он начал печатать гусиный шаг по вытертому линолеуму. Ему пришлось сделать поворот, чтобы не налететь на стол, и еще один, чтобы не врезаться в стену. Его лицо, слегка приподнятое, было бесстрастный. Руки сами делали отмашку. От его тяжелого шага в шкафчике над мойкой позванивал дешевый фарфор.

Тодд вновь подумал об ожившей метле, и в нем шевельнулся прежний страх. Вдруг он понял: ему бы не хотелось, чтобы Дюссандер получал удовольствие от этого спектакля, а хотелось совсем другого... может быть, кто знает, ему хотелось выставить Дюссандера в смешном виде даже больше, чем вернуть старику его истинный облик. Но, удивительное дело, ни преклонный возраст, ни эта нищенская обстановка ничуть не делали его смешным. Он сделался страшным. И то, что Тодд до сих пор видел на картинках, впервые приобрело вполне зримые очертания, это уже была не какая-нибудь там сценка в фильме ужасов, но самая что ни на есть будничная реальность — ошеломительная, непостижимая, зловещая. Ему даже почудился одуряющий запах гниения.

Его охватил ужас. «Стой!» — выкрикнул он.

Дюссандер с бессмысленным, отсутствующим взглядом продолжал печатать шаг. Подбородок еще больше, почти с вызовом, вздернулся, дряблая кожа на шее натянулась. Хрящеватый тонкий нос, казалось, сам по себе устремлялся вперед.

Тодда прошиб пот.

— Halt! — закричал он вне себя.

Дюссандер остановился и с резким щелчком приставил левую ногу. Какие-то мгновения лицо его оставалось бесстрастным, лицо робота, но вот на нем изобразилось смущение, затем обреченность. Он сразу сник.

Тодд с облегчением перевел дыхание. Он был зол на самого себя. Кто, спрашивается, здесь главный?! К нему уже возвращалась прежняя уверенность. Я здесь главный! Он у меня по струнке будет ходить.

Тодд улыбнулся.

— Неплохо для начала. Но если потренироваться, у вас еще лучше получится.

Дюссандер молчал, опустив голову и тяжело дыша.

— Можете снять форму, — великодушно разрешил Тодд. В эту минуту он совсем не был уверен в том. что еще когда-нибудь попросит Дюссандера снова надеть ее.

Сразу после конца уроков Тодд выскользнул из школы, сел на велосипед и покатил в городской парк. Найдя пустую скамейку, он вытащил из кармана табель с оценками за четверть. Он огляделся, нет ли поблизости знакомых лиц. но увидел лишь двух школьников возле пруда да еще каких-то отвратных типов, которые поочередно прикладывались к чему-то спрятанному в бумажный пакет. Алкаши чертовы, подумал он. Но не алкаши были главной причиной его раздражения. Он развернул листок.

Английский — 3. История — 3. Природоведение — 2. Обществоведение — 4. Французский — 1. Алгебра — 1.

Он не верил своим глазам. Он был готов к неутешительным итогам, но чтобы такое...

А может, оно и к лучшему. Может, ты нарочно все запустил, чтобы поскорей покончить с этим. Пока не случилось непоправимое.

Он прогнал эти мысли. Ничего не может случиться. Дюссандер у него вот где. Не пикнет. Старик думает, что Тодд кому-то из своих друзей отдал на сохранение письмо, только не знает, кому именно. Если с Тоддом, не дай бог, что произойдет, письмо окажется в полиции. В былые времена это бы Дюссандера, вполне возможно, не остановило, но сейчас он не то что быстро бегать, а и соображать быстро не способен.

— Он у меня вот где! — прошипел Тодд и вдруг со всей силы саданул себя по ляжке. Ну, псих... опять разговариваешь сам с собой.

Все началось месяца полтора назад, и он никак не мог избавиться от этой дурацкой манеры. Уже несколько раз на него поглядывали как-то странно. В том числе учителя. А этот сморчок Берни Эверсон так прямо и ляпнул: «Ну, ты совсем ку-ку». Ох как руки чесались врезать ему промеж глаз. Ссора, драка — нет, это никуда не годится. Нельзя такими вещами обращать на себя внимание. А уж разговаривать вслух — это вообще хуже некуда. Хуже...

— Хуже бывают только сны, — пробормотал Тодд и на этот раз себя даже не одернул.

В последнее время ему снились жуткие сны. Обычно он стоял в шеренге изможденных людей, одетых, как и он, в полосатые пижамы. В воздухе пахло паленым, где-то поодаль урчали бульдозеры. Мимо шеренги прохаживался Дюссандер и выборочно показывал на кого-то чем-то длинным. Этих не трогали. Остальных уводили. Кое-кто пытался сопротивляться, но большинство едва могли передвигать ноги. Наконец Дюссандер останавливался перед Тоддом. Мучительно долго они смотрели друг другу в глаза, после чего Дюссандер тыкал ему в грудь своим старым зонтиком.

— А этого в лабораторию, — произносил он, обнажая фальшивые зубы. — Уведите этого американского мальчика.

Иногда Тодду снилось, что он одет в эсэсовскую форму. Сапоги начищены до зеркального блеска. Тускло мерцает мертвая голова на фуражке. И стоит он не где-нибудь, а в самом центре родного города, у всех на виду. Кто-то уже показывает на него пальцем. Кто-то начинает смеяться. У других его вид вызывает шок, гнев, омерзение. Вдруг, скрипнув шинами, останавливается допотопный автомобиль, и из него выглядывает двухсотлетний старик, почти мумия, с пергаментным лицом — Дюссандер.

— Я узнал тебя! — пронзительно кричит он. Потом обводит взглядом зевак и вновь обрушивается на Тодда: — Ты был начальником лагеря в Патэне! Посмотрите на него! Упырь из Патэна! Это его назвал Гиммлер мастером своего дела! Смерть убийце! Смерть!

— Ерунда, — пробормотал Тодд, отгоняя нахлынувшие видения, — ерунда все это, он у меня вот где.

Он поймал на себе взгляды случайной парочки и с вызовом уставился на молодых людей, провоцируя их на какой-нибудь выпад. Те отвернулись. Им показалось, что губы мальчика были растянуты в ухмылке.

Тодд быстро сунул листок в карман и помчал на велосипеде в аптеку неподалеку. В аптеке он купил жидкость для выведения чернил и синюю авторучку. Вернувшись в парк (той парочки уже не было, но алкаши торчали на прежнем месте), Тодд исправил отметки: английский — на 4, историю США — на 5, природоведение — на 4, французский — на 3 и алгебру — на 4. Оценку по обществоведению он тоже стер и проставил заново, чтобы уж, как говорится, по всей форме.

Да уж, насчет формы он специалист.