Грех Кабила - Иман Кальби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
–Как учеба в Париже, Эли?– продолжил мужчина с двусмысленной улыбочкой,– западный мир манит и затягивает?
–Я прочно стою на ногах в нашем мире, чтобы меня куда- то утянуло,– смело парировала она, глядя в глаза Али.
–Твоя мать тоже всегда слишком смело и открыто смотрела в глаза мужчинам, девочка. Будь осторожнее. Не всем удается встретить своего принца- защитника, как это удалось ей…
Али не был добрым человеком. Напротив, рассказывали о том, как он срывался на прислугу, какие чудовищные скандалы из- за ерунды мог закатить жене, поговаривали даже, что в порыве злости он скинул с балкона отеля в одном из европейских городов сотрудника стаффа только за то, что тот сказал что- то против.
–Я встречу, дядя, обязательно. У меня будет и принц, и защитник…– снова решительный взгляд- отпор. Снова максимальное напряжение.
–Поедешь с нами на квадроциклах? Приезжают Кальсумы, Бадави и Бени-Хило,– перевел тему Шериф.
Дети Фахда с детства дружили с представителями самых видных семей Эмиратов. Здесь все держалось на родоплеменных связях, сговоре, балансе сил и интересов. Некогда Шериф Макдиси и унаследовавший за ним престол сын Фахд смогли создать мощную систему сдержек и противовесов, которая позволяла учитывать интересы всех влиятельных бедуинских родов полуострова. Не являясь самыми богатыми и могущественными, отнюдь не поражая чистотой происхождения, Макдиси, однако же, собственной мудростью и харизмой смогли встать у руля этой большой государственной махины. Конечно, первостепенной задачей Фахда после кончины всесильного отца было сохранить власть в своих руках и передать ее сыну- наследнику. Поэтому гулянки Шерифа младшего с дядей Али не сильно радовали самого шейха.
–Элиса, ты поговорила с мамой?– Фахд Макдиси появился сзади неожиданно, заставив всех вздрогнуть. Приобнял красавицу- дочь патерналистски.
–Да, пап, все нормально,– не без облегчения улыбнулась отцу красавица. Хорошо, что больше не придется слушать этого Али…
–Мама вот- вот спустится, а мы давайте пройдем к столу. Сегодня прекрасный день- вся семья в сборе. Разве может быть что- то лучше, когда твои родные дети могут всегда прийти в отчий дом за советом и наставлением, а ты можешь им помочь? Я помню, отец говорил, что ребенок остается ребенком до тех лет, пока живы его родители. Да, Али?
Тот в этот момент опять лазил в телефоне, проигнорировав слова брата.
Фахд лишь терпеливо вздохнул.
–Все- таки кто- то остается ребенком навсегда, вроде нашего Али…
–Разве это плохо?– вмешался Шериф.
–До тех пор, пока ребёнок не начинает играть во взрослые игры.
Глава 6
Париж,
Спустя три с половиной года
– Эли, ты готова?– спрашивает Моника подругу, крутясь у зеркала в своем ярком, блестящем платье. Когда та, наконец, показывается из гардеробной комнаты, Мони не может скрыть удивления и даже раздражения.
–Ты серьезно? Мы что, в монастырь собрались? Вернее, куда там у вас ходят- в мечеть…
Элисса пропускает едкий комментарий подруги мимо ушей, лишь снисходительно отмахиваясь. На ней сейчас черное платье- футляр, которое едва можно назвать образцом скромности как минимум за идеальную посадку на точеной фигуре, но бразильянке Монике с шикарными формами и не менее шикарными запросами в отношении мира такие минималистичные образы едва ли по душе.
– Я в курсе, что такое монастырь, Моника,– лишь усмехается она, ловя свое отражение в зеркале и убеждаясь сама для себя, что все с ней в порядке.
– В кои-то веки тебе можно выбраться на тусовку, от души оторваться, но ты и здесь пытаешься играть роль примерной цыпочки.
–А я и есть примерная цыпочка, Мони. Вопрос не в том, куда, вопрос в том, кто, понимаешь?– Элисса присаживается на пуфик у входа и надевает высокую шпильку-стилетто. Неудобно до безумия. И как мама все время ходит на таких каблуках? Глядишь, так можно и голову разбить, не вытянув очередной шаг «тигрицы от бедра».– Это всего лишь осенний бал университета, а не вечеринка на Ибице. Там будут всё те же ребята, преподаватели, выпускники. Так что никаких сумасшествий. Я не могу позволить себе напиться и свалиться без сознания в туалете. Завтра же об этом доложат отцу, если только раньше о таком позоре не напишут какие-нибудь желтогазетчики.
– Неужели тебе никогда не хотелось расслабиться, Эли?– продолжала гнуть свою линию Моника,– тебе не кажется, что такая жизнь- это путь в никуда? Нет, я не говорю, что образ жизни раскрепощенных, девальвировавших свою ценность девиц правильный, я и себя считаю той еще грешной бестией, но… Понимаешь, против природы не попрешь. Похоть- это инстинкт.
–Нет, Моника. Похоть- это распущенность. Инстинкт- это полюбить человека и захотеть с ним большего. Если ты об этом, я такого еще не встретила, так что смысла в этом разговоре попросту нет…
–А встретишь ли с узурпатором- послом на хвосте, работающим не над франко-эмиратскими отношениями, а над присмотром за твоей добродетелью, и строгим папочкой, контролирующим каждый шаг?
Элисса старалась не думать о том, куда вела подруга. На худой конец, в ее окружении- среди близких родственников- почти все были замужем по любви, значит… Пугало лишь слово «почти»… Если положить руку на сердце, едва ли хоть какую-то историю любви ее родственников можно было назвать простой… И ведь речь шла о том, что она знала. Наверняка, цензура умалчивала о большем… Вопрос был в том, что ни отец, ни мать не позволили бы ей ступить и на шаг в сторону тех драм, которые пережили, скажем, ее двоюродная сестра Иштар или ее отец, родной дядя Элиссы шейх Нур5. Правда была в том, что Эли с детства слишком опекали, чтобы отпустить на свободу. А противоречивые приключения Ташы (прим. сокращенное имя Иштар) вдвойне вынуждали отца усилить контроль над дочерью- красавицей.
Её уже то и дело, якобы, невзначай, знакомили с различными «хорошими партиями», но сердце не лежало ни к одному. Эли знала, что предложений
