Время Надежды (СИ) - Ректор Катерина

Принял приглашение участвовать в Турнире Восьмигорья. В Турнире, который не выиграть. Обрек себя на верную гибель. И, соглашаясь, я не был пьян. Не был разгорячен азартом легких побед. Не был воодушевленным юнцом, еще не видавшим крови и кишок. Это всего лишь игра, пусть и с высокими ставками. Мне даже не нужно отстаивать родину и любимых людей…

Столько разных вариантов, и ни одного верного. А правда проста: я не смог отцу отказать! Повел себя как ищущий признания сопляк. Обрадовался, что небожитель наконец-то до меня снизошел!

Как легко я попал под влияние амбиций отца! Со мной ему даже не нужно было стараться. Интересно, Филиппа бы пришлось уговаривать? Наверное, нет. Раз этот крашеный идиот мне завидует.

Я идиот. Ничем не лучше своего брата.

Подкатывает едкий ком тошноты. Плохое предчувствие не сглотнуть и не выплюнуть. Я ненавижу себя за сделанную ошибку. От недавнего блаженства не осталось следа.

Фрейя все еще разглядывает амулет. Красотка не была бы собой, если бы проигнорировала нечто блестящее:

- Какое любопытное украшение… Откуда оно у вас? Привезли из странствий к дальним берегам?

Интересно, придет ли к мысли о том, что подвеска предназначается ей в подарок? Если придет, наверняка будет разочарована выбором. Слишком дешевая безделушка, медальоном из угля не щегольнешь во дворце. Конечно, Фрейя подобное не оценит.

Я знаю, кто она. Но все равно чувствую разочарование. Во мне просыпается темный, царапающий раздражением интерес:

- Лучше расскажи, что думаешь об этой вещице.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

16

Не заметив смены моего настроения, Фрейя игриво подцепляет за цепочку подвеску. Камень раскачивается перед ней, как грузик ярмарочного фокусника. Изогнувшись, чтобы мне было видно умопомрачительный перепад между тяжелыми грудями, талией и бедрами, она изображает из себя знатока:

- Ну… Не совсем безделушка, но огранка на редкость простая. И камень чудной. Это что, уголь? Подозрительная вещь, весьма подозрительная… Пожалуй, я бы обратилась за советом к подругам… Лили наверняка бы сказала, что медальон похож на знак гильдии трубочистов. А Агнет была бы уверена, что это вдовья подвеска. - Фрейя грациозно тянется, возвращает амулет на место. - О нет, Ваша милость, счастливые дамы таких украшений не носят. А я благодаря вам счастливая дама, очень счастливая…

Забирает со столика бокал, делает несколько мелких глотков:

- Я буду очень… Очень сильно скучать по вашему обществу. Но мою боль могут скрасить воспоминания о наших общих приятных минутах. Только прошу, Ваша милость, оставьте мне что-то повеселее этой вдовьей подвески.

Играет со мной, как кошка с мышонком. Я приподнимаю ее остренький подбородок:

- Разве не хочешь стать веселой вдовой?

Фрейя притворно смущается:

- О нет! Не говорите так! Моему мужу это не понравится.

- Кстати. Как там добрый сир кох Нейм?

- Подагра замучила… Но бедный Хенрик смеет надеяться, что его прошение дойдет до вашего отца. Нас так измучили тяжбы… Небольшая отсрочка до осени помогла бы поправить дела. Мы рассчитываем на большо урожай.

Забавно. Я думал, она попросит для себя украшение. И даже приготовился снять с руки перстень. Но Фрейя кох Нейм оказалась рачительной хозяйкой пришедшего в упадок имения. Или, что у них там стряслось? Гусеницы капусту сожрали? Старый пень вконец проигрался?

Внезапно Фрейя становится очень серьезной. Едва ее узнаю.

- Я принесла с собой копию прошения. Вас не затруднит передать Его сиятельству? Или мастеру Ватабэ? Пожалуйста, Ваша милость. Очень прошу.

- Давай. Посмотрю, что с этим можно сделать. - Обещаю, чувствуя неприятный осадок.

Я не раб. Я волен распоряжаться собственной судьбой сам. У меня есть выбор.

Какие пустые слова…

Когда Фрейя уходит, я чувствую облегчение. Я очень устал от ее общества. Устал делать вид, будто весел и беззаботен, что надо мной не висит тень Турнира. Устал от ее неприкрытого безразличия. Сегодня я понял, насколько ей на меня наплевать. Достаточно было послушать, как она говорит о своем непутевом хозяйстве. С какой искренностью просит о помощи. Ее томная маска мигом слетела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

17

Впрочем, так было всегда. Сега, малышка Милли, Бьянка, рыжая Соня… Им всем я был не нужен. Только то, что могу предложить. Статус, деньги и связи. Пожалуй, безымянные девушки гораздо честней. Они называют скромную плату и ничего не разыгрывают.

Иногда я думаю, что беднякам живется проще, чем мне. Счастливцы! Никто от них ничего не ждет и не требует. Бедняки дружат, потому что им интересно общаться, любят, потому что их зовет страсть, сотрудничают, потому что сегодня так выгодно.

Наливаю себе чашку отвара из рожки, и в рассветной серости всматриваюсь в лежащий на столешнице оберег. Самая обычная вещь. Ничего особенного. Ни намека на магию, или что там должно ощущаться. Фрейя тоже необычного не приметила.

Я должен устроить подвеску на шее. Хватит оттягивать!

Тем более, назад пути нет. Я участник Турнира Восьмигорья, об этом судачат на каждом углу.

Протягиваю руку, осторожно поднимаю за медальон, чувствуя, как мерно раскачивается цепочка. Надо же, какой камень тяжелый…

Не расстегивая цепочку, через голову протягиваю подвеску на шею. Медальон соскальзывает на грудь и там замирает. Лежит, медленно согреваясь от тепла моей кожи. Я возвращаюсь в постель, долго ерзаю, сбиваю под боком кучу одеял, и, наконец, забываюсь прерывистым сном.

Утром, - хотя, по правде, солнце близится к зениту, - на тренировочной площадке меня встречает арбузный маршал. Тяжело дышит, усы возбужденно топорщатся. Он пробегается взглядом по отметинам, оставленным Фрейей на моей шее, да и по всему моему помятому виду. Обещание помочь с прошением воодушевило шалунью больше, чем нужно.

Несмотря на лихо задранные усы, лицо маршала Торда впервые выглядит по-настоящему старым. Словно за одну ночь постарел. Честный вояка вздыхает:

- Я слышал новости. Не знаю, чем теперь могу быть полезен, мой мальчик. Да и все мои костоломы. Неправильно это… Не нужно было тебе соглашаться.

«Ага. Каким местом ты думал?» - Вторит ему мастер Семиуст в моей голове. Мне как никогда его не хватает.

- Давайте работать как прежде. А там будь что будет. - Предлагаю я, хорошо понимая, как жалко звучат собственные слова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

18

Кирстен 5

- Что-то шумно там…

Для клиентов еще слишком рано. Мы едва успели позавтракать, Йерген еще страдает над дымящейся чашкой отвара из рожки. Недавно я заметила, что уши у него не всегда плотно прижаты к черепу. Иногда, как сейчас, кончики чуть отвешены в стороны. От этого вид получается то ли унылый, то ли растерянный, но по большей части просто домашний. Собственно, эльф сейчас дома.

Сама я вряд ли выгляжу лучше. Теперь не нужно причесываться и переплетать косы, так что мне нечем украсить себя. Каждое утро я заново наматываю сбившийся за ночь шерстяной платок. Даже спать без него не могу - голова мерзнет. И вообще, без платка я чувствую себя голой. Ощущение такое реальное, что от возникшей на пустом месте неловкости разбегаются мысли. Даже двух слов не выходит связать.

Не представляю, как смогла бы показаться без головного убора кому-то, кроме хозяина. Да меня попросту засмеют! А может, как больную забросают камнями.

Возня снаружи не прекращается.

- Второго нашествия карателей мои руки не переживут. - Вздыхает Йерген.

Мне становится страшно. Воспоминания о проклятом дне накатывают кошмарной волной, я холодею, мну подол юбки. Мое сердце колотится. Сквозь мелкие оконные стеклышки уже различимы смутные пятна. Вроде бы, экипаж. Да-да, определенно, крытый экипаж. Вороные кони, силуэт кучера… Повозка темно-красного цвета, значит, принадлежит высшей знати. Уффф… Кто-то из заказчиков шуму навел.