Русское сопротивление. Война с антихристом - Олег Анатольевич Платонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, это было уже потом, а в 20—30-е годы дед и бабушка писали друг другу письма, полные любви. Жизнь кругом рушилась. Незыблемой оставалась земля. Родители и бабушка с дедом были разорены большевиками, все их имущество было конфисковано[2]. Григорий Данилович с женой, чтобы избежать ареста, вынужден был бежать из родных мест и почти два десятилетия жил попеременно у своих четырех дочерей (чаще всего у Марии). Братьев Григория Даниловича, которые вовремя не уехали, некоторое время продержали в тюрьме, отобрали их дома, а после тюрьмы разрешили поселиться в подвальной комнате здания, где раньше была их фабрика. Весной подвал затапливало, их кровати стояли в воде. Почти такая же судьба была у родителей деда. Они тоже вынуждены были уехать из родных мест, скитались, как бомжи, перенося все свое имущество в заплечном мешке.
Мои дед и бабушка, не дожидаясь репрессий, переселились на станцию Мстера. Дед работал бригадиром на лесозаготовках. На станции Мстера родился мой отец. В начале 30-х тучи над их головами стали сгущаться. Местным властям поступил донос о том, что дети бывших фабрикантов могут совершить вредительство. Не дожидаясь ареста, дед и бабушка быстро собрали свои вещи и навсегда уехали из этих мест. Поселиться они решили в Одинцове Московской области, где жил один из приятелей деда. От отца бабушке осталось несколько золотых вещей, их продали, добавили сбережения деда и купили здесь небольшой домик в 300 метрах от станции между железной дорогой и Можайским шоссе. Чтобы прокормить детей, бабушка завела корову и кур.
Место это упоминалось в летописях еще с XIV века и было связано с именем боярина великого князя Дмитрия Донского Андрея Одинца, принадлежало оно известному родственнику царя Алексея Михайловича Артамону Матвееву и его наследникам, а потом графам Зубовым, князьям Мещерским. Имена этих государственных деятелей по рассказам на уроках истории стали первыми, заинтересовавшими меня образами богатой русской истории. Учитель истории был очень интересный человек, увлеченный краеведением Одинцова. Он один из первых возбудил у меня любовь к русской истории и к этим местам. Особенно он много рассказывал об Отечественной войне 1812 год. Одинцово тогда было оккупировано корпусом Иоахима Мюрата. Французы вели себя нагло и бесцеремонно, отбирали провизию, приставали к женщинам. Мужчины собирались в партизанские отряды и убивали оккупантов. А они в отместку сжигали дома и расстреливали мирных жителей. Зверства французов были таковы, что население Одинцова сократилось на треть. Французы оставили в Одинцове недобрую память о себе и множество «французских могил», розыском которых я впоследствии занимался вместе с друзьями, чтобы добыть оружие.
Хорошую память о себе в этих местах оставили фабриканты Якунчиковы. Они построили здесь кирпичный завод, дома для рабочих, больницу. Дед и бабушка застали Одинцово еще как большое торговое село, сохранившее остатки местной ярмарки, которая проводилась в престольные праздники Петра и Павла (с 28 по 30 июля). Поэт В. Брюсов, живший в Одинцове на даче, вспоминал, что ярмарка проводилась на площади возле церкви сразу же после торжественной литургии. Местные крестьяне торговали здесь изделиями своих промыслов. Жители соседнего села Лайково делали замки, фонари, кружки. В Перхушково был развит портняжный промысел. Акуловские крестьяне привозили на ярмарку свои деревянные игрушки, точили шашечные и шахматные фигуры, шарики для лото. Взрослых и детей привлекали карусели, качели и цирковые балаганы, народные театры.
Все это было разрушено большевиками – сначала закрыли и разобрали церковь, потом запретили проводить ярмарки, устроив обычный рынок без всяких представлений и забав. Тем не менее окрестности Одинцова оставались по-прежнему привлекательны – вокруг рос лиственный лес, рядом с кирпичным заводом сохранялись два чистых пруда, края которых были облицованы камнем (остатки этой облицовки застал даже я), недалеко было большое озеро, в прудах и озере было очень хорошо купаться, ловилось много карасей.
До войны мой отец закончил Боровский техникум землестроительства и мелиорации. В первые дни войны пошел записываться в летное училище. Но по возрасту не прошел и был направлен военкоматом на авиационный завод в районе Кубинки. Там до конца войны он прослужил механиком при испытании новых самолетов, отвечал за исправность двигателей. Испытания проводились в разных местах, чаще всего в Казахстане. Перелеты, в которых он участвовал, были не только по СССР, но и в Иран и в Чехию. В Праге на аэродром, на который сел их самолет, было совершено нападение отрядов власовской армии. Всем, в том числе техническому персоналу, к которому принадлежал мой отец, выдали оружие и в течение более двух часов отбивались от предателей, целью которых был захват самолетов для бегства от советских войск. В этом бою отец был серьезно ранен. Но подошло подкрепление. Власовцев окружили. Приказ был живыми предателей не оставлять. Два месяца отец провел в госпитале. В апреле 1946 года отец вступил в КПСС, причем главными его соображениями, как он рассказывал позже, были патриотические. В годы войны, рассказывал мне отец, партия стала русской патриотической силой. Многим тогда казалось, что грядут положительные для русского народа изменения.
Бабушке Поле нравилось, что Сталин уничтожил всю верхушку еврейских большевиков. Она видела в этом хороший знак и тоже ожидала перемен к лучшему.
В 1948 году мой отец женился на моей маме – два рода моих предков слились воедино, дав 11 января 1950 года жизнь мне.
