Ярость - Алекс Михаэлидес

надувает щеки, словно мальчишка, возомнивший себя большим дядей.

Да и на добычу этого горе-охотника без слез не взглянешь: не птицы, а ­какие-то заморыши, на ощипывание которых жалко тратить время Агати. Не говоря уже о зря потраченных патронах. Такой мужчина недостоин Ланы.

Из всех приехавших на остров Лана была единственной, чье присутствие не возмущало Никоса. В конце концов, это ее остров. Здесь ее место. Здесь она оживала. Каждый раз приезжала смертельно бледная, изголодавшаяся по солнцу. Проходили дни, и на Лану действовало волшебство острова — она плавала в его море, питалась его рыбой, ела фрукты, взращенные его землей. И расцветала! Ничего прекраснее Никос не видел. И тогда всем своим нутром он ощущал, что Природа — великолепная и щедрая — ­все-таки не сравнится с женщиной. Никос не мог представить, когда в последний раз к нему прикасались. Не говоря уже о поцелуе.

Он слишком много времени провел один. Иногда задумывался, не сходит ли он с ума. В таверне говорили, что ветер может довести до безумия. Нет, до безумия доводит одиночество. Если он решит уехать с Ауры, то куда направится? Никос уже не мог долго находиться среди людей. Единственным вариантом было море — жить на лодке и плавать между островами. Но для этого требовалось достаточно большое судно, а такого у Никоса не было, да он и не мог себе позволить ничего крупнее простой рыбацкой лодки.

Нет, видно, придется ему остаться на острове навсегда, до самой смерти. А может, и дольше. Его тело наверняка обнаружат лишь через несколько месяцев. К тому времени труп, скорее всего, разорвут на части, съедят, безжалостно уничтожат обитатели острова — как того мертвого жука, что лежал у порога его кухни. Трудолюбивые муравьи расчленили останки и, выстроившись длинной колонной, унесли на себе.

Последнее время Никос постоянно думал о смерти. Смерть на Ауре была повсюду. Он это знал.

■ ■ ■

Никос решил пойти от главного дома напрямик, через рощу, и вдруг замер как вкопанный. Впереди виднелось огромное осиное гнездо. Никос уставился на находку. Гнездо поражало своими размерами, он впервые такое видел. Оно располагалось между корнями оливкового дерева. Плотная масса копошащихся насекомых — словно бурлящее черное облако. По-своему это было даже красиво.

Только сумасшедший рискнул бы потревожить настолько большое гнездо. К тому же Никос не собирался его уничтожать. Убивать ос нехорошо. Они имеют такое же право тут находиться, как и все остальные. На самом деле осы — это благо, ведь они едят москитов. Оставалось надеяться, что хозяева не заметят гнезда и не потребуют его убрать.

А вот одну вещь действительно надо сделать: переселить ос подальше от главного дома и постараться, чтобы они при этом не покусали. Тарелка с мясом, которую он выставит возле своей сторожки, сработает как приманка: кусочки сырой говядины или освежеванный кролик. Осы очень любят крольчатину.

А потом Никос услышал плеск воды. Он взглянул сквозь деревья: это Кейт нырнула в бассейн. Невидимый в темноте, Никос стоял за деревьями и смотрел на нее. Наверное, Кейт почувствовала его присутствие. Она завертела головой, всматриваясь в густую темноту за пределами освещенного пространства.

— Кто здесь? Тут ­кто-то есть?

Никос хотел двинуться дальше, как вдруг в темноте раздались шаги. Появился еще кое-кто — по ступенькам спускался Джейсон. Он подошел к краю бассейна, молча глядя на Кейт. Его застывшее лицо напоминало маску. Кейт подплыла к бортику.

— Присоединяйся, вода чудесная! — Она улыбнулась.

— Что ты здесь делаешь? — сухо спросил Джейсон.

— В смысле?

— Ты знаешь, о чем я. Зачем ты здесь?

— Ты явно не рад меня видеть! — расхохоталась Кейт.

— Не рад.

— Фу, как некрасиво.

— Кейт…

Вместо ответа она с громким плеском ушла под воду и поплыла прочь, оборвав разговор. Джейсон поплелся обратно к дому. Никос озадаченно нахмурился, размышляя над сценой, свидетелем которой невольно стал. Он собирался пойти дальше, но вдруг почувствовал, как по спине пробежал холодок. Никос замер. Он тут не один. К­то-то еще прятался неподалеку, во тьме, и следил за Кейт.

Напрягая зрение, Никос всматривался в темноту. Прислушался; вокруг было тихо. Он мог поклясться — рядом ­кто-то сидел в засаде. Никос еще помедлил, а потом, ощущая смутную тревогу, торопливо зашагал к себе в сторожку.

10

Прихватив с собой пару бокалов шампанского, я направился в комнату Ланы и застал ее одну. Лана сидела перед туалетным столиком в банном халате. Без косметики она выглядела еще прекраснее. Мы немного поболтали, как вдруг дверь резко распахнулась, и в комнату стремительно вошел Джейсон.

Заметив меня, он остановился.

— О, и ты здесь… О ком сплетничаете?

— Не о твоих знакомых, — улыбнулась Лана.

— Главное, что не обо мне.

— А почему? — встрял я. — Совесть нечиста?

— Ты на что, черт возьми, намекаешь? — Джейсон свирепо уставился на меня.

Лана засмеялась, но я видел, что она раздосадована.

— Джейсон, он просто шутит.

— Не смешно, — обиделся тот, а затем, пошевелив своей единственной извилиной, добавил: — Как обычно.

— К счастью, тысячи театралов по всему миру с тобой не согласны, — с улыбкой ответил я.

— Угу, — мрачно буркнул он.

В эти дни от хорошего отношения Джейсона ко мне не осталось и следа. Я надеялся, что он хотя бы сможет держать себя в рамках приличий и не затеет драку. Джейсон ревновал — ведь я мог дать Лане то, чего он не понимал и в принципе не имел. Что именно? За неимением лучшего слова назовем это дружбой. Джейсон не понимал, как между мужчиной и женщиной может существовать столь тесная дружба. Впрочем, мы с Ланой были не просто друзьями — мы были родственными душами. Но и этого Джейсон не мог понять.

— У Эллиота возникла отличная мысль, — заговорила Лана, обращаясь к мужу. — Давайте завтра вечером поужинаем на Миконосе. Как думаешь?

— Нет уж, спасибо, — скривился Джейсон.

— Почему нет? Развлечемся.

— Ну и куда? Только не говори, что в «Ялос».

— Почему?

— Ради бога… — Джейсон тяжко вздохнул. — У Бабиса слишком официально. Я думал, мы приехали расслабиться.

— Зато какая там вкусная еда! Ням-ням, — не удержавшись, вставил я.

Джейсон пропустил мою реплику мимо ушей, однако возражать больше не стал, понимая, что выбора у него нет.

— Ладно, как скажешь. Мне надо в душ, — проговорил он.

— Ну, я пойду. Увидимся внизу.

Я вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. А потом… ­вообще-то такое не в моих правилах, но признаюсь честно: я прижался ухом к двери. Неужели вы бы не стали? Без сомнений, Лана с Джейсоном обсуждали меня. Я дико хотел узнать, что говорит обо мне Джейсон за моей спиной. Голоса были едва слышны.

— Не понимаю, почему ты с ним так груб? — возмутилась Лана.

— Потому что он вечно торчит у тебя в спальне, черт возьми!

— Он один из моих лучших друзей.

— Да он влюблен в тебя!

— Ничего подобного.

— Ну конечно! А почему он все еще один с тех пор, как свел свою старуху в могилу?

В комнате повисла тишина.

— Джейсон, это не смешно, — наконец послышался голос Ланы.

— А разве я шучу?

— Дорогой, ты ­что-то хочешь мне сказать? Или просто поскандалить?

Снова пауза. Потом, видно, взяв себя в руки, Джейсон продолжил более спокойным тоном:

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Хорошо. Только, пожалуйста, оставь Эллиота в покое. Я серьезно.

— Хорошо. — Джейсон понизил голос, и мне пришлось изо всех сил напрячь слух. — Вопрос пустяковый… Просто подпиши одну бумажку.

— Прямо сейчас? А попозже нельзя?

— Я должен выслать документ сегодня вечером.

— Я думала, что это действительно пустяк… — через пару мгновений ответила Лана.

— Так и есть.

— Тогда что за спешка?

— Никакой спешки.

— В таком случае я посмотрю бумагу завтра.

— Не стоит утруждаться, — настаивал Джейсон. — Это обычная формальность. Я тебе расскажу все, что нужно.

— И тем не менее я хочу ознакомиться с документом. Давай