ЧЕЛОВЕК, УВИДЕВШИЙ МИР - Александр ХАРЬКОВСКИЙ

Видимо, уже в те времена у него зародилась наивная мечта – добиться, чтобы все люди понимали и любили Друг друга в этом жестоком, расколотом мире, мечта, которая, как заметил Лу Синь, привела затем к "трагедии художника". Но, рассказывая о нелегкой судьбе друга, китайский писатель все-таки желал ему "не расставаться со своей детской, прекрасной мечтой".

Всю свою жизнь Ерошенко нацелил на осуществление этих благородных идеалов. Эсперанто был для него не самоцелью, но посохом на трудном жизненном пути.

Интерес к международному языку и страсть к путешествиям сблизили Василия Ерошенко с С. В. Обручевым, работавшим тогда редактором журнала "Ла ондо де эсперанто". С. В. Обручев, который в свои двадцать лет успел побывать и в Европе, и в степях Центральной Азии, ввел Ерошенко в дом своего отца, знаменитого русского путешественника, ученого и писателя В. А. Обручева. Здесь, по-видимому, и окрепло желание слепого мечтателя "увидеть" мир, побывать в разных странах. Сергей Владимирович вспоминал, как Ерошенко, слушая рассказы его отца о путешествиях в Китай, однажды спросил:

– А вы бы взяли туда с собой слепого? Почему же он, незрячий, так хотел "увидеть" мир? В сказке "Трагедия цыпленка" писатель в аллегорической форме сам отвечает на этот вопрос.

"Это был очень странный цыпленок. Он никогда не играл со своими братьями и сестрами. Ему всегда хотелось провести время в утиной семье, поиграть с красивым утенком… В один прекрасный день… цыпленок спросил утенка:

– Что тебе нравится больше всего?

– Вода! – ответил утенок…

– О чем ты думаешь, когда плаваешь?…

– Я мечтаю о том, чтобы поймать рыбку.

– Только об этом?

– Конечно.

– А когда играешь на берегу? – продолжал цыпленок свои расспросы.

– На берегу я вспоминаю о том, как хорошо было в воде.

– И больше ни о чем?

– Ни о чем…

– Мне бы так хотелось поплавать вместе с тобой в пруду!

– Боюсь, что это тебе не понравится, ведь ты не ешь рыбок.

– А разве в воде нет больше ничего хорошего, кроме рыбок?…

На следующий день, едва рассвело, цыпленок прыгнул в пруд и утонул. Утенок горделиво вытянул шею и, грациозно перебирая лапками в воде, заявил:

– Не уметь плавать, не любить рыбу и все-таки прыгнуть в пруд – это ужасная глупость!".

Такая вот история!… Автор ее в начале 1912 года объявил товарищам из оркестра, что отправляется путешествовать.

– Хочу увидеть мир! – упорно твердил Ерошенко. А оркестранты, подобно утенку из сказки, уверяли своего товарища, что он делает глупость: разве слепой может увидеть?

Анна Николаевна Шарапова со свойственной ей энергией стала готовить Ерошенко к путешествию через четыре страны в Англию. Прошло немного времени, и она получила ответы на свои письма зарубежным эсперантистам. Из Варшавы, Берлина, Кёльна, Брюсселя, Кале и Лондона ей отвечали, что друзья будут рады помочь слепому юноше добраться до Англии – передадут его с рук на руки, организуют "зеленую эстафету".

Ободренный этими обещаниями, Ерошенко после недолгих сборов отправился в Англию.

Произошло это в феврале 1912 года. "Сказав на вокзале в Москве свое последнее "прости" друзьям, – писал впоследствии Ерошенко, – я почувствовал начало чего-то нового, дотоле мне неизвестного. Странное беспокойство проникло в мое сердце, овладело мыслями, словно нечто важное я недоделал, оставил забытым".

И вот остались позади Можайск, Смоленск, Минск, Брест-Литовск. В Варшаве его должны были встретить и посадить в другой поезд, следовавший в Берлин. Но на вокзал никто не пришел. "Я продолжал свое путешествие в тревоге, – писал Ерошенко, – Подъехали к границе, вот она уже позади. Лихорадочный жар охватил меня. Я окружен чужими людьми. Они говорят на непонятном мне языке. О чем это они? Отчего весь мир так далек от меня в этот вечер?… "Что, брат, нервы шалят? А что если и в других городах тебя не встретят?".

В Берлин поезд пришел ранним утром. Заметно волнуясь, Ерошенко ступил на перрон. Он потрогал зеленую звездочку на груди – знак, по которому узнают эсперантистов, и с грустью подумал: "Зачем ты светишь, звездочка? Кому нужен твой свет ясным утром? Разве только одному слепому".

О своем пребывании в Берлине Ерошенко вспоминал:

"В это морозное февральское утро можно было не прийти встретить и лучшего друга. Надеяться, что совсем незнакомые люди ждут меня, было глупо. Я решительно зашагал по платформе… Но боже, не сон ли это? Я слышу свое имя, сердечные приветы, радостные восклицания. Мне жмут руку, спрашивают о здоровье, желают знать о всех подробностях моего пути… Зеленая звездочка сияла не напрасно.

Новые друзья спросили меня, что я желаю увидеть в Берлине. Я попросил отвести меня в Институт слепых в Штейглице. И мы отправились… В институте нам оказали радушный прием. Было показано все самое интересное: мастерские, классы, типография… Все пояснения, которые давал один из заведующих, переводились на эсперанто".

Пройдут годы, Ерошенко "увидит" мир, но впервые это слово "видеть" он произнесет в Институте слепых, под Берлином. Здесь ему "показали" единственный тогда в мире музей слепых, позволили ощупать его экспонаты, познакомили с библиотекой, где хранилось несколько тысяч брайлевских книг. Воспитанники института рассказали Ерошенко о своей жизни.

За Берлином последовали Кёльн, Кале, десятки небольших городов – повсюду русского слепца встречали друзья.

Так Ерошенко благополучно проехал всю Европу.

Современному читателю может показаться странным, что об этой поездке писали многие отечественные и зарубежные журналы: пассажир, пусть и слепой, проехал по железной дороге от Москвы до Лондона. Что здесь особенного? Однако по тем временам подобное путешествие для слепых бедняков (а таких среди незрячих было большинство) действительно явление необычное. Чаще всего они бродили лишь от церкви к церкви, побираясь "именем божьим".

Кроме того, путешествие Ерошенко говорило о возможности взаимопомощи людей разных стран, подкрепляло его идеи о братстве народов.

Конечно, следует иметь в Виду, что поездка Ерошен-ко за границу была организована эсперантистами прежде всего в рекламных целях. Но на своем пути русский юноша встретил так много неподдельной людской доброты, что это помогло ему поверить в свои силы; и несколько позднее в своей первой статье он с восторгом написал о впечатлениях от этой поездки.

14 февраля 1912 года поезд привез Ерошенко на лондонский вокзал Черинг-кросс. Извещенные телеграммой из Кале, на перроне его встречали супруги Блэз – бельгиец Поль, преподаватель французского языка, и его жена Маргарет, англичанка, хозяйка пансиона. Они ожидали увидеть неотесанного парня, в сапогах и рубахе навыпуск, с котомкой за спиной, и были приятно удивлены, встретив вполне интеллигентного на вид молодого человека в тужурке, с гитарой.