Игры для мужчин среднего возраста - Иосиф Гольман

Все зажило как на собаке, не считая неприличных для хирурга моего класса шрамов. Но попробуй займись-ка эстетической хирургией на собственной спине!

Ошметки, оставшиеся от Лехи Воскобойникова, ребята захоронили во льду рядом со станцией – теперь его биоматериал сохранится хоть до второго пришествия. А я, еще в бинтах, старательно подписал все бумаги, подготовленные начальником станции и аварийной комиссией, собранной из наших же парней.

Ее выводы гласили: пилот 1-го класса Алексей Викторович Воскобойников героически погиб, совершая облет ледового поля на предмет обнаружения опасных для жизни дрейфующей полярной станции трещин. Типа – спасая нас всех.

Бумаги я подписал с чистой душой и на ясном глазу.

Во-первых, чем я отличался от Лехи, согласившись на просмотр экстрима?

Во-вторых, Леха, конечно, м…к, оставивший станцию без второй «вертушки» и чуть было не оставивший ее же без единственного врача. Но его жена и двое детишек уж точно ни в чем не виноваты.

А если б в бумагах была написана правда, то прежде всего пострадали бы именно они, лишившись приличной пенсии. Ну и нам всем пришлось бы полжизни потом по инстанциям отписываться.

Так кому нужна такая правда?

Вот и остался Леха Воскобойников в истории летчиком – героем полярной авиации.

А если уж до конца – он им и был. Тысячи жизней спас и не один летательный аппарат. И всего лишь разик лоханулся.

…Я в кайф закурил сигаретку и немедленно услыхал:

– Док, вылетишь за борт вместе с дымом.

– А чего, нельзя?

– Это вагон для некурящих. Если надо – будем останавливаться.

– Ты что, идейный борец за здоровье нации? – озлился я, учуяв очередное покушение на свою самоидентификацию – есть такой термин у психологов и психиатров.

– Нет, – спокойно объяснил Береславский. – Просто я легко переношу запах бензина и запах курева. Но – только отдельно. А вместе – тошню. Причем завтрак был обильный.

Убедил, ничего не скажешь. Я загасил цигарку и, открыв враз засвиставшее окошко, выкинул царский бычок за борт.

Зла уже не было. Честно сказал, вот и все. Хуже было бы, если б без предупреждения обгадил салон.

Кстати, я вспомнил, что он уже говорил о запрете на курение в его авто, а у меня был выбор – машин-то в походном порядке пять.

К тому же я с ним уже катался. «Нивы», говорят, были получены три дня назад, и мы вчера поучаствовали в их обкатке перед протяжкой. Гоняли вокруг Москвы по Кольцевой, девять полных кругов, чтобы набрать необходимую тысячу километров. Машины уже были в боевом раскрасе, с заметной надписью «Москва – Владивосток».

Мне даже понравилась его шутка, когда на очередном круге Береславский тормознул около поста ГАИ и спросил у прибалдевшего мента – мы уже раз пять мимо проезжали, – не подскажет ли тот, в которой стороне Владивосток?

Причем спросил классно: абсолютно серьезно и строго, как большой начальник. Мы просто укатывались с парнями, когда гаишник начал путано объяснять.

Нет, ничего. Думаю, найдем с ним общий язык. Да с врачами никто особо и не выпендривается.

– Док, ты там не заснул? – прервал ход моих мыслей Пузо.

– Нет, а что? – поинтересовался я сзади.

– Да так, – неопределенно хмыкнул он. – Не люблю, когда сзади затихают.

– Душили, что ли? – резонно предположил я.

– Пытались, – неожиданно для меня ответил Береславский.

– Не-а, – успокоил я мужика. – Я не по этим делам. Хирурги все больше режут.

– И это было, – спокойно заявил мой водила и работодатель.

Вот тебе раз! Пузо, похоже, оказался не таким ясным для понимания. Если, конечно, не привирает.

– А чего тебя-то в эти дела повело?

– Таксерил четыре года.

– Ты? Таксерил?!

– А ты думал, я с детства на джипе ездил? – откровенно заржал Береславский. – Ни фига! Восемь часов в НИИ, два – дома с диссером и полночи – в бомбилах. На убитом «жигуле» с дырочкой в правом боку. Как в песне. Семья-то кушать хочет.

– А я думал, ты папин сын, – невпопад ляпнул я.

– Точно не теткин, – жизнерадостно согласился Ефим. – Хочешь, скажу, о чем ты на самом деле там думал?

– Ну? – Этот мужик начинал внушать мне некие опасения.

– Что эти суки толстые купили тебя, такого умного и такого гордого, но ты хоть и продался, однако не душой, а лишь гораздо менее важными частями тела.

– Ну… ты… едрен корень… – только и удалось мне вымолвить – уж слишком внезапным было нападение.

– И не вздумай называть меня Пузом, – добил-таки этот колдун от рекламы.

Я минут пять не мог прийти в нормальное состояние духа. Наконец собрался с мыслями и спросил:

– А почему ты решил, что я буду называть тебя Пузом?

– По недостатку воображения. Не Пузом, так Лысым. Я этого не люблю. Да ты не парься, Док, все в порядке. Ты тут вполне ко двору, особенно если не будешь представлять себя разорившимся герцогом. И мы с тобой еще выпьем по пол-литра кока-колы.

– Кока-колы, – спокойно повторил Береславский.

– А… почему кока-колы? – осторожно поинтересовался я.

– Потому что она – мировое зло, – непонятно, но как-то очень убедительно объяснил Ефим Аркадьевич. – Еще вреднее водки.

А может, он и ничего чувак. Я вдруг вспомнил, что идея поездки принадлежала именно ему.

И еще: мне, конечно, нужны деньги. Даже не мне – моей семье. Но перспектива проехаться вдоль всей страны манила не меньше. А значит, у нас с бывшим Пузом – и нынешним… ладно, потом придумаю – есть кое-что общее.

Глава 5

Москва, 14 июля

Али ищет товар

Очухался Сашок в темном подвале. Вдруг понял, что полулежит на бетонном полу, прилепившись щекой к холодной, опять же бетонной стене.

Голова раскалывалась, но еще больше пугала неизвестность. Значит, все-таки менты его взяли? Чем это грозит?

Поразмышляв, слегка приободрился: практически ничем. По новому закону с его количеством в сбытчики попасть трудно. Хотя если продажу снимали на видео…

А может, они ему действительно втрое больше подложили? Может, у них акция какая, и им надо «палок» наставить побольше?

Нет, все-таки вредная у него профессия. А если бросить, то где брать порошок?

Да, дела-а…

Низкая дверь со скрипом открылась, и появился черный силуэт мужчины. Лица не видно из-за света коридорной лампы, но по голосу Сашок узнал сразу – Марат. «Вот ведь сволочь Никита!» – не к месту подумал он.

И вдруг увидел, что в подвале, кроме него, еще человек пять, если не больше, пленников. Одного, похоже, даже узнал: в начале своего макового пути, когда Венька откинул копыта, брал у него чеки.