Журнал «Вокруг Света» №05 за 1983 год - Вокруг Света

Хотя для общины новая власть пока была все тем же государством, законы которого «уступают обычаям деревни», у Народного фронта было огромное преимущество: его кадры родились в общине и были ее составной частью. Председатель кооператива Хоанг Зи Хай сказал об этом с восточной метафоричностью:

— Как лекарство, введенное в кровь, входит во все клетки организма, не нарушая их оболочек, так и революционная власть тысячами своих частичек внедрилась в ячейки деревенского общества. Политика государства в деревне проводилась как бы изнутри самих общин.

Живая ограда

Три тхона выглядят пушистыми зелеными шапками на расчлененной квадратами рисовых чеков плоской равнине. Это впечатление создает изгородь деревни — заросли бамбука, почти скрывающие за своей полупрозрачной завесой дома тхона. Каждый тхон стоит посреди рисового поля и заросших ряской прудов. От воды его отделяет земляная насыпь с тропинкой по гребню. Из насыпи вверх поднимаются пучки ровных и упругих бамбуковых стрел, сплетающих воедино свои корни. Вода вокруг, земляной вал, стена из бамбукового частокола — чем не крепость?

Издревле бамбуковая изгородь была символом замкнутости деревни. Внутри все свои. Снаружи незваным гостям хода нет.

Классическую бамбуковую изгородь вьетнамской деревни можно и сейчас увидеть во многих тхонах провинции Тхайбинь, стоящих в стороне от дорог, не слившихся с городскими окраинами или новой застройкой центров уездов и общин. Две шеренги бамбука полукольцами опоясывают деревню от передних до задних ворот главной дороги. Бамбук старится, его срубают, когда уже поднялась новая поросль, и изгородь всегда остаемся зеленой. Бамбук растет плотно, закрывая деревню. С внутренней стороны — рыбные пруды, небольшие огороды, иногда дома вплотную подходят к изгороди. Семьи, которые живут на краю тхона, делают в изгороди прореху, чтобы не ходить вокруг. Днем калитка, сплетенная из того же бамбука, открыта. Кто знает — найдет. Но ночью она всегда плотно привязана к толстым коленчатым стволам.

Власть императорского правительства и колонизаторов кончалась у земляного вала перед бамбуковой стеной. Дальше действовали обычаи общины. Во время нашествий врагов или народных восстаний деревни превращались в боевые крепости.

Нгуен Ван Тиен подвел меня к поредевшей и потому вполне проходимой изгороди одного из тхонов. На валу рос толстый бамбук. Каждый пучок почти прижатых друг к другу трубчатых стволов — в три-четыре обхвата. Каждый из стволов — толщиной в руку — поднимался ввысь метров на семь, постепенно утончаясь и сходя на нет. Рядом такие же толстые, но короткие столбики новых побегов. Толщина бамбука зависит не от его возраста, а от разновидности. Молодой побег у основания такой же, как старый. Но если старый трудно поддается топору, то молодой можно легко срезать ножом. Молодые побеги — одно из любимых вьетнамских блюд. Чем-то они напоминают по вкусу грибы. Их варят свежими, лучше всего в мясном бульоне, а также сушат впрок.

Поредела изгородь. Она утратила роль крепостной стены. Внутри тхонов есть изгороди из тонкого низкорослого бамбука. У них — хозяйственное назначение: чтобы не разбежались куры, свиньи.

С внутренней стороны вала, на котором мы стоим, пруд и сразу за ним — первый домик тхона в банановой рощице. С внешней — канава. Она сливается с речкой без берегов, переходящей в рисовые поля. Здесь Нгуен Ван Тиен с отрядом сельских ополченцев не раз отражал атаки карателей. Тогда бамбук рос гуще, и тхон действительно был крепостью.

— «Неотступно бить врага, удерживать деревню, обороняться и производить!» — таков был лозунг дня, выдвинутый для вьетнамских деревень Коммунистической партией и правительством Народного фронта Вьетминь,— рассказал Нгуен Ван Тиен.— Этот девиз был законом жизни в большинстве общин, где костяк революционных кадров пользовался авторитетом и влиянием. Традиция взаимовыручки действовала безупречно. Никто из общинников, даже жившие в деревне помещики, не осмеливался выступать против своих. Когда несколько помещичьих семей стали было сотрудничать с французами, у них по решению общинного совета сразу же была отобрана земля.

За годы Сопротивления ополчение общины Нгуенса — в него входили все взрослые мужчины — дало сто восемьдесят четыре боя, уничтожило триста двенадцать вражеских солдат, призвало к переходу на свою сторону семьдесят два члена марионеточных формирований. Одновременно крестьяне продолжали работать на полях, выращивали рис, разводили скот. Как и в мирной жизни, община выполняла свои продовольственные обязательства перед государством: рис, мясо, рыбу поставляли регулярным силам Народной армии.

Только спустя год после победы и восстановления мира на севере страны в деревнях начались глубокие перемены, которые перевернули старые устои общины. Во время аграрной реформы всю землю отобрали у помещиков и поровну разделили между крестьянами по числу едоков. Роздали также общинные и культовые земли. Сразу же организовали группы трудовой взаимопомощи, а в 1960 году все население объединилось в кооператив. До реформы большинство населения было безземельным, частная собственность не успела перебороть традиционный коллективизм. Поэтому кооперирование прошло быстро, активно и без особых проблем.

Мы прошли по тропинке на гребне вала вокруг тхона. Группа из десяти парней и девушек, очевидно старших школьников, высаживала на голый склон куски корневищ. Они восстанавливали заброшенную и поредевшую за двадцать с лишним лет бамбуковую ограду тхона. Я поинтересовался у Тиена: зачем? Ответ был по-вьетнамски непростым: во-первых, жителям тхонов нравится прохладная тень бамбука, во-вторых, деревня осуществляет установку партии на сочетание экономики с обороной.

В провинции Тхайбинь я видел много таких молодежных отрядов, занятых посадкой бамбука. Ряды будущих зеленых частоколов высажены на всем 15-километровом участке дамбы Красной реки от переправы Танде до старинной пагоды Кео, вокруг прибрежных общин. В народном комитете провинции мне сказали, что только с 1 марта по 14 апреля 1982 года население Тхайбиня высадило 109 тысяч корней толстого бамбука и более полумиллиона — тонкого индийского тростника, который заполняет промежутки между бамбуковыми стволами и делает стену совершенно непроходимой.

По традиции, понятие обороны в сознании народа неразрывно связано с бамбуковыми крепостями деревень. Потеря городов, дорог, заводов еще не означает потерю страны. Сдать врагу деревню — значит капитулировать.

Уже в годы войны против американских агрессоров строительство современных регулярных вооруженных сил стало ведущей концепцией военной доктрины во Вьетнаме. Регулярная армия сейчас главный оборонный щит страны. Она впитала в себя самые новые достижения военной науки. И все же Вьетнам не отказался от традиционной местной обороны. Местные вооруженные силы не только продолжают существовать, но и развиваются одновременно с регулярной армией. Каждая провинция имеет свои военные формирования, которые подчиняются провинциальным властям. В каждой общине есть свой вооруженный отряд ополченцев, которым руководит один из членов народного комитета общины. Ополченцы занимаются военной подготовкой, охраняют порядок и безопасность внутри общины и вокруг нее, бдительно следят за появлением чужака и не успокоятся, пока не узнают, кто он и чего ему нужно.

Чужой может проскользнуть через государственную границу. Но на границе общины его обязательно задержат: там всех своих знают в лицо.

Рис насущный

Шум искрящейся на солнце, вспенившейся воды заглушает ровный гул электродвигателя. Насосная станция втягивает в свое жерло стоячую воду из канала «Единство» и с силой швыряет ее в акведук, который здесь именуют «каналом первой ступени». Это прямой километровый желоб из глины, протянутый через всю южную половину угодий общины Нгуенса. Он несет воду на высоте метра над уровнем рисовых полей. От него в стороны отходят «каналы второй ступени» — поуже и пониже. Сами рисовые поля несколько приподняты над окружающими их водоемами.

Такая система водных артерий и капилляров дает воду полям даже в сухой сезон. От насосной станции вода попадает на них уже самотеком. В сезон дождей излишки воды выпускают из чеков. Только на самых далеких от главного канала полях еще приходится работать дедовским методом: перекачивать воду ковшом, подвешенным к бамбуковой треноге. А ведь еще в начале 60-х годов не было ни канала «Единство», ни сети высоких акведуков, не говоря уже о двух электрических насосных станциях, которые имеет сельскохозяйственный кооператив Нгуенса. Невозможно сосчитать, сколько людей с ковшами смогли бы заменить стальной мотор, который рождает на этой плоской равнине поток, сравнимый с горной речкой.