Операция «Одиночество» - Дмитрий Воронин

Когда после ужина все перебрались в малую гостиную, где удобно расположились у камина, Дик наконец собрался с силами...

— Мама, папа, у меня к вам есть серьезный разговор...

Отец с готовностью отложил газету, всем своим видом демонстрируя готовность принять участие в решении проблем сына — учитывая, что он только что категорически отказался решать проблемы жены, это был с его стороны единственно возможный ход. Мать тоже повернулась к Дику, однако в ее глазах появилась первая нотка беспокойства. Набрав в легкие побольше воздуха, и постаравшись придать голосу максимум твердости, Ричард веско произнес:

— Я решил поступить в Академию Патруля!

— И даже не думай. — мать сказала это, как само собой разумеющееся — В следующем году ты будешь поступать в школу дизайна, я уже говорила с ректором и он обещал посодействовать...

— Постой, Элен, но я намеревался устроить его к нам в корпорацию, тем более что шеф не возражает — рабочие династии и все такое прочее. Сначала, я думаю, ему стоит в технический отдел, пусть присмотрится, познакомится с людьми, а там...

— Нет, Джон, я думаю, мальчик должен...

— ... будет возможность и для роста. — отец просто не слышал возражений Элен, поскольку затронутая тема была его любимым предметом для размышлений в течение последних лет — Насколько я знаю, сейчас планируется существенное увеличение штата в связи с ростом...

— Джон, дай мне сказать, черт тебя подери!

— ... товарооборота, все-таки новые контракты будут действовать не один десяток лет. Умный парень при соответствующей...

— Джон, заткнись!

— ... поддержке способен добиться весьма высокого статуса. — Отец на мгновение замолчал, затем поинтересовался — Ты что-то сказала, дорогая?

По внешнему виду мамочки было ясно видно, что сейчас начнется буря. Она уже намеревалась высказать отцу все, что она думает о нем, о его корпорации в целом и о перспективах для ее единственного сына в частности, когда вновь вмешался дед, у которого после выхода на пенсию осталась одна, но очень важная обязанность — сглаживать вечные трения супругов. Стоит отметить, справлялся он с ней весьма неплохо.

— Эй, детки, помолчите! — Лесли слегка повысил тон, что немедленно остудило невестку, свёкра она слегка побаивалась, что не мешало ей, впрочем, время от времени беззастенчиво помыкать добродушным стариком. — Может стоит дослушать парня? Мне показалось, что он еще не закончил, — дед повернулся к Дику и подмигнул ему. По-видимому, старый хитрец давно обо всем догадался и уже принял свое решение, знать бы какое — Давай, парень, выкладывай свои планы...

— Это уже не планы... — вздохнул Дик, внезапно подумав, что разговор, похоже, пройдет еще труднее, чем он ожидал. — Вчера я подал заявление на универфак.

— Это ерунда, заявление заберешь — Элен, похоже, не намерена смириться с серьезностью его решения, скорее даже не думала, что ее сыночек уже вырос и стал способен на самостоятельные поступки — И вообще, что за глупость ты вбил себе в голову? Патруль... это так... — мать замялась, подыскивая подходящее слово, вместо вертевшегося на языке “немодно" — так несовременно и неперспективно. И опасно, наверное... В общем, не морочь мне голову, говорить тут совершенно не о чем. Я, в общем-то даже не возражаю, если ты годик поработаешь у отца, осмотришься, а там может и ...

— Извини, мама, но я уже все решил. Окончательно.

Дед хрюкнул, из всех сил стараясь сдержать смех — выражение лица Элен сделало бы честь лучшим актрисам Голливуда. Отец недоуменно смотрел на Дика, в шестнадцатый раз протирая очки пальцами, вместо лежавшей под рукой салфетки, от чего они уже полностью потеряли прозрачность. Вообще, его привязанность к очкам была семейной традицией — стоило пожелать, и зрение исправили бы за пару часов безо всяких проблем, однако Джон упрямо считал, что стекла в старинной роговой оправе придают ему солидности.

— А посоветоваться ты, конечно, не мог? — на глазах Элен появились слезы, губы начали предательски дрожать — Мы что, вообще ничего для тебя не значим? Ты посмотри, у отца из-за твоих известий инсульт будет, ты его совсем не бережешь...

— И мать опять до слез доводишь — вставил отец.

— Как ты не понимаешь, мы же заботимся о твоем будущем... Кому сейчас нужен этот Патруль, правительство их не любит, я вот в газете читала, что им опять урезали фонды. Если ты уж так хочешь путешествий, так отец может быть сможет тебя устроить на какой-нибудь лихтер к Тарку, на пару рейсов... Ты же видишь, у отца — Элен уже не вспоминала о своем намерении сделать из Дика дизайнера, прекрасно понимая, что сейчас эта тема будет непопулярна, а поддержкой мужа надо заручиться — и жалование высокое, с доходом офицера не сравнить... Да и льготы...

— Мама, я...

— И скорее всего тебя зашлют там в какую-нибудь дыру, вроде Ленна, где ты будешь торчать лет десять. Ты что, хочешь чтобы я умерла от старости, до смертного одра питая несбыточную надежду хоть раз напоследок увидеть своего сына? Нет, скажи, ты ведь этого хочешь? — слезы уже текли ручьем, медленно, но неуклонно подмывая решимость потенциального кадета.

Дик все отчетливей чувствовал, что начинает сдавать позиции. Страдания матери выглядели такими неподдельными (Элен вообще всегда была хорошей актрисой, а уж если вставал вопрос о благополучии ее единственного сына, то тут уж она старалась вовсю), отец насупился и тоже, казалось, был готов вставить свое (может и не очень веское, но все же свое) родительское слово. Парень прекрасно понимал, еще немного, и родители дойдут до мольбы, а с этим бороться просто невозможно. Все его существо воззвало о помощи, обращая этот глас вопиющего в пустыне к единственному человеку, который в этой ситуации если и не на сто процентов поддерживал Дика (а может и на сто, кто знает старого хитреца), то по крайней мере мог ему помочь разрядить обстановку. Казалось, Лесли услышал сей немой призыв, так как счел нужным подать голос. Правда, фраза была не совсем та, на которую рассчитывал Дик. Откровенно говоря, он предполагал, что этот ярый поклонник Патруля станет защищать эту профессию, убеждая родителей, что выбор парень сделал неплохой, но тот повел себя несколько иначе.

— Ричард, ну-ка, освободи гостиную от своего присутствия — сурово сказал дед, вставая из кресла — тут будет серьезный разговор взрослых людей и пацанам тут делать нечего — Подталкивая внука к дверям, он еле слышно прошептал — Не трусь, парень, прорвемся, Элен я беру на себя...

Дик сидел в своей комнате и перебирал свои вещи. Теоретически считалось, что зачисление в Академию происходит с согласия родителей, но фактически отчислить по требованию матери его не могут. Так что, если Элен не сдастся, то он все равно поступит по-своему... если найдет в себе достаточно сил. Снова прокручивая в памяти так скоропостижно завершившийся разговор, он изо всех сил старался не поддаваться на слезы матери и бессловесные упреки отца, выражавшиеся в основном тяжелыми вздохами и мрачными взглядами. Да, теперь вся надежда на деда, только он может помочь.

На столе была разложена масса мелочей, которые были в той или иной мере ему дороги. Он знал, что курсанты обычно не обременяют себя излишними личными вещами, однако кое-что можно взять с собой. Может, этот вибронож — дед подарил его на прошлый день рождения. Господи, как он тогда обрадовался — такие «игрушки» были большой редкостью и стоили весьма дорого. Дед сиял не меньше внука, когда вручал ему подарок, а сам Дик был просто на седьмом небе — о таком ноже он мечтал очень и очень долго. Или, может, дневник... хотя вряд ли в Академии будет на него время. Нет, дневник однозначно отпадает, да и он порядком забросил в последнее время свои записи. В конце концов, такие вещи, как дневник, заводятся от избытка свободного времени, а если верить программе обучения, то лекции будут отбирать все, что останется после сна и еды. Книги... на полках стояло не менее полусотни томов, от довольно слабых литературных поделок на тему «героического Патруля», до довольно редких среди неспециалистов серьезных трудов по истории и перспективам развития этого воинского формирования. Нет, тут двух мнений быть не может, книги ему не нужны. Мало того, что это немалый груз, так курсанты имеют доступ к огромной библиотеке, там все есть, а таскать их... пусть остаются. А может... нет, это тоже ерунда, так, сувениры.. “Странно, — подумал Дик, — похоже, все, чем я дорожил раньше, уже лишнее, осталось за плечами, как ненужный хлам...".

Он достал из ящика стола деревянную рейку и нажал кнопку виброножа. Из рукоятки выскочил тонкий, вряд ли толще волоса, светящийся тридцатисантиметровый стержень. Конечно, это был не металл, а свернутое в струну силовое поле, вибрирующее с чудовищной частотой. Он чиркнул стержнем по деревяшке — отрезанная часть упала на стол. Точно так же нож рассек бы практически любой материал, в принципе, наверное, даже эланский броневой сплав... ну может, с некоторым трудом. Пожалуй, единственное, что не смог бы разрезать светящийся стержень — это другую струну свернутого поля... Это оружие было изобретено довольно давно, практически одновременно с генератором Гейзенберга, и с тех пор вибронож и его «усиленный» вариант — вибромеч, неизменно входили в стандартное вооружение маринеров, да и универы с удовольствием оснащались этими смертоносными «игрушками». Да, пожалуй это действительно будет самая лучшая память. Дик выключил нож и положил его в карман, одним движением руки смахнув все остальное в ящик стола.