Земляной А. Орлов Б. Игра краплёной колодой - Андрей Земляной

Минут через двадцать они уже шли из канцелярии, получив пригласительные билеты на себя и членов своих семей. Дегтярев оживленно жестикулируя доказывал Симонову, что в конструкцию автоматического карабина необходимо внести некоторые изменения и дополнения, но Сергей Гаврилович слушал своего коллегу с видом отрешенным и задумчивым - переваривал замечания Сталина по самозарядной винтовке. Внезапно прямо навстречу им вышли Иосиф Виссарионович с каким-то пареньком-подростком.

- Вот, Саша, а это, - Иосиф Виссарионович указал на оружейников, - наши Левши. Блоху не подковывают, но оружие создают самое лучшее. Познакомьтесь, товарищи, мой сын - Александр Белов-Сталин.

Оружейники назвали себя, и пожали протянутую юношескую руку. Федорова точно молнией ударило, когда его ладонь стиснули тонкие, но неожиданно сильные пальцы, перепачканные оружейной смазкой...

Отгремели январские праздники и снова потекли трудовые будни.

Семнадцатого января в переполненном Кремлевском зале царила напряженная тишина. Давно здесь не было такой аудитории: маститые Григорович, Поликарпов, Туполев, молодые Лавочкин, Сухой, Яковлев, Четверухин, Гудков и еще многие другие, словом - весь наличный состав советской авиаконструкторской мысли. Отдельной группой расположились приглашенные итальянцы: Джузеппе Габриелли, Джованни Пенья, Алессандро Маркетти, Челестино Розателли и еще несколько человек. Вмести с ними сидел и 'красный барон' - Роберт Бартини, Вальтер Мессершмитт, Эрнст Циндель и Эрнс Хейнкель. Ещё чуть в сторонке обосновались двигателисты: Люлька, Климов, Шевцов, Микулин, Стечкин, Чаромский и Ханс-Иохан фон Охайн. А кроме ведущих конструкторов и их замов в зале сидели начальники конструкторских отделов и бригад.

Из совещания выпали лишь конструкторы вертолётной техники - их уже объединили приказом СНК в одно конструкторское бюро, и выдали техническое задание.

А над собравшимися, витала атмосфера нервозности, медленно, но верно приближавшаяся к тихой панике. Главный вопрос 'Зачем нас здесь собрали?' пока оставался без ответа. Но это бы еще полбеды: собрать могут, к примеру, чтобы поздравить с успехами, поставить новые задачи, наконец - просто для обсуждения развития самолетостроения с учетом объединения двух социалистических стран в один союз. Всякое может быть, вот только одно 'но'. Одно, но очень веское и солидное: Микоян, работавший с Поликарповым, поведал в курилке, что последние восемь месяцев Николай Николаевич во время рабочих обсуждений все чаще и чаще вдруг замирает на полуслове, молчит, а потом машет рукой и бурчит что-то вроде: 'Ну, это все не так важно...' А после в его кабинете находят обрывки чертежей и эскизов каких-то невероятных аппаратов и листки исчерканные непонятными формулами. То есть формулы-то как раз понятные - непонятно только, к чему они могут относиться...

- И на что эти аппараты похожи? - поинтересовался Александр Яковлев. - Истребители или бомбардировщики?

- Я тебе сейчас набросаю, Саша, а ты уж сам решай, что это такое, - ответил Микоян, и, вырвав листок из блокнота, несколькими штрихами изобразил нечто стремительное. - Вот. Если ты сможешь ответить: истребитель это или бомбовоз - мы тебе всем кабэ в ножки поклонимся.

Яковлев недоуменно повертел в руках рисунок, а потом с апломбом заявил:

- Ни то и не другое. Оно вообще не полетит!

- Правда? - ехидно поинтересовался Томашевич. - Совсем-совсем? Ни при каких условиях? - Он уже видел эскизный проект реактивного Дорнье, и хотя говорить об этом ему категорически запретили, это не мешало в открытую потешаться над менее информированными товарищами.

Яковлев не любил Дмитрия Людвиговича, и тот платил ему взаимностью. Томашевич был из конструкторов 'старой школы', и с некоторым пренебрежением относился к 'молодым да ранним', полагая их 'безграмотными авантюристами'. Александр же Сергеевич, как представитель тех самых 'молодых да ранних', утверждал, что 'старая школа' - это сборище троглодитов от авиации, которым уже ничего нового не выдумать.

- Ни при каких реальных условиях, - жестко заявил Яковлев, нажав на слово 'реальных'. - А если у вас, товарищ Томашевич, есть возражения, то готов поспорить... - И он еще раз посмотрел на рисунок, теперь уже более внимательно - При таком профиле крыла скорости должны быть такие... такие...

- А разве они в принципе недостижимы? -поинтересовался Михаил Михайлович Пашинин, заместитель Поликарпова. - Я слышал, что недостижимы только скорости, превышающие скорость света. Но этот красавец вроде как и не должен летать быстрее света, а?

Пашинин, не смотря на молодой возраст, был сторонником 'старой школы' и 'короля истребителей', так что ничего иного кроме ехидства Яковлев от него и не ожидал. Хотя в этом зале только итальянцы были не в курсе того, что Яковлеву симпатизирует САМ. Хозяин...

- Очень интересно, - хмыкнул сидевший рядом с Яковлевым совсем еще юный зять Михаила Кагановича Сильванский. - А вы, уважаемый товарищ, вслед за товарищем Томашевичем готовы народные деньги переводить на странные эксперименты? По достижению самолетами скорости звука, так что ли? - скорчил он презрительную гримасу. - Ничего у вас не получится, дорогие товарищи: концы лопастей винта войдут во флаттер и - пиши пропало. Я это еще на втором курсе выяснил, а у вас, вероятно, как у Сантос-Дюмона: 'Самолеты не поддаются расчетам так же как музыка или живопись' ?

- А где вы здесь разглядели винт, молодой человек? - едко спросил Томашевич. - Покажите, сделайте одолжение, а то я, по старости и слабости зрения и не разгляжу...

Пикировка могла бы затянуться, но в это время распахнулись двери, и в зал вошли шестеро. Весь зал в едином порыве поднялся: вошедшими были Сталин, Муссолини Эрнст Тельман а следом за ними шел человек в штатском костюме, с близорукими глазами на умном, тонком лице. И замыкали трое офицеров-авиаторов в форме майоров РККВФ 'Росса Аэронаутика' и Люфтваффе соответственно.

Против ожидания Сталин, Муссолини и Тельман сели с самого края стола президиума, а в центре устроились три лётчика. Многие советские авиаконструкторы хорошо знали лобастого, упрямого майора Чкалова, их итальянским коллегам был хорошо знаком майор Франческо Брак-Папа - летчик испытатель, прославившийся на весь Апеннинский полуостров своими рекордами и отчаянным воздушным хулиганством, а немецкие специалисты были знакомы с вернувшимся из США Эрнстом Удетом - асом первой мировой войны.

Пилоты почти синхронно оглянулись на лидеров, и те, также синхронно чуть кивнули. Чкалов встал и подошел к краю сцены:

- Вот что, товарищи. Мы здесь все собрались ради одного, на первый взгляд, очень простого дела. Дело самое простое: нашей авиации, как у нас, так и в Италии и Германии нужны новые самолеты. Истребитель-перехватчик, пригодный, кстати, и для ночного боя, истребители поля боя двух типов: истребитель-бомбардировщик и многоцелевой истребитель. А кроме того нам нужны бомбардировщики: пикирующий легкий, с бомбовой нагрузкой около тонны, легкий фронтовой с такой же нагрузкой, но с увеличенной дальностью и возможностью действия не только в тактическом но и в оперативном тылу противника; средний бомбардировщик с бомбовой нагрузкой в три тонны для работы по оперативным и стратегическим тылам, тяжелый бомбардировщик дальнего действия с нагрузкой до шести тонн бомб.