Рождённый под властью Марса - Джон Браннер

— Эй, вы, там!

Я увидел четверых центавриан, тех самых, из ресторана. По знакам различия на их форме я определил, что среди них были младший казначей, два младших офицера и воздушный техник — низшие ранги в структуре центаврианского флота. Могло быть хуже. Я знал, что офицеры нетерпимы к нам, но некоторые члены экипажей более низкого ранга относятся к выходцам из Старой Системы как к равным.

Младший казначей держал в руках карточку, вероятно, с адресом, который они пытались найти. Моя догадка подтвердилась, когда он обратился ко мне:

— Вы знаете этот район? Мы не можем найти нужное нам место.

— Я вырос здесь, — коротко ответил я, подходя.

Воздушный техник, низкорослый даже по земным стандартам, испуганно взглянул на меня, проявив несвойственную центаврианам трусость перед моими семью футами. Глупец! Со своими тренированными мускулами он мог бы сломать мне руку, словно крылышко цыпленка.

— Разрешите взглянуть, — сказал я и взял карточку. Прочитав написанную второпях надпись, я испытал новое потрясение — не много ли для одного вечера!

Я знал этот адрес лучше, чем собственный. Но что нужно четырем центаврианским космонавтам низшего ранга в доме марсианского учителя, покинутого даже некоторыми из его старых учеников?

Я попытался не показать своего удивления и, кивнув головой, вернул карточку назад:

— Я как раз иду в этом направлении.

Я не сделал им предложения проводить их, а они не поблагодарили за шефство. Молчаливо мы отшагали последние пятьсот ярдов, а мысли мои кружились в голове, как колесо рулетки.

Возможные объяснения, приходившие на ум, могли быть неверными. Но, когда я наконец увидел этот дом, меня охватило чувство раздражения.

Тодер не мог представлять ничего иного, чем он был на самом деле. А на фасаде старого дома, который я знал, выделялись замысловатые вывески: на прозрачные пластины в форме гербовых щитов очень искусно были нанесены изображения. Я никогда не занимался геральдикой специально, но перед тем, как отправиться в Центаврианский сектор космоса, мне пришлось познакомиться с ее основами, так как центавриане очень серьезны. Поэтому среди различных изображений я сразу же различил герб Тирана Центавра. Он был разделен на две части: в первой части на черном фоне искрились золотые звезды и серебряные кометы, во второй — скалилась зеленая тигриная голова. Другой герб был маловыразительным, и я не знал его; вероятно, современная выдумка: чередующиеся четверти лазоревого и серебристого.

Мои попутчики начали оживленно разговаривать. Центаврианам очень не нравится быть в замешательстве — у них сразу же обостряется чувство собственной неполноценности. Сейчас же к ним вернулась их обычная высокомерность.

Они уверенным шагом направились к двери, рядом с которой красовались гербы, а я неохотно последовал за ними. Подойдя ближе, я прочел вывеску, расположенную между двумя сияющими фонарями: «Марсианский институт геральдики. Зонд, король геральдической палаты…». Неужели за этой дверью находится Тодер? Неужели, покинутый своими учениками, он занялся этой неинтересной и бесполезной наукой?

Я не мог поверить!

Дверь открылась, и на пороге появился незнакомый человек. Мне показалось, что он был ростом шесть-семь футов. Однако, увидев гостей, незнакомец тотчас же сложился пополам, пытаясь в унизительном, заискивающем поклоне скрыть свой благородный марсианский рост. Видеть это было ужасно стыдно. В полном смятении я стоял перед дверью, которая только что захлопнулась за вошедшими внутрь центаврианами.

6

— Тодер? — резко переспросил мужчина, внимательно рассматривая меня. — Нет, он не живет здесь уже давно. Кто вы, во всяком случае?

Он уже распрямился, и я увидел, что ростом он выше меня.

Мы стояли в вестибюле, я быстро огляделся. Я хорошо помнил жилище старого учителя и теперь не узнавал его: интерьер стал совсем другим. Стены были обвешаны подделками под древние гербы землян, по углам валялись кучи журналов по генеалогии, безвкусно оформленных цветастыми эмблемами и наверняка набитых псевдонаучными статьями.

Из соседней комнаты послышались голоса центавриан. Как обычно: они были здесь не более трех минут, но уже выражали недовольство, что им приходится ждать.

Наконец я сказал:

— Я был его воспитанником. Я… э… Я хотел бы увидеться с ним, вот и все. Он еще жив?

Мне ни разу не приходила в голову мысль, что он мог умереть за мое столь долгое отсутствие, но сейчас, когда все так изменилось, эта мысль стала реальной и очень угнетала меня.

— Что там, Юма?

Из боковой комнаты вышла женщина — марсианка необыкновенной красоты, но одетая весьма странно. Ее длинное платье свободного покроя было украшено полосками геральдических цветов, вырез и манжеты отделаны горностаевым мехом.

— Спрашивают Тодера, — ответил мужчина, — бывший его ученик.

Ученик? Необычное слово. Тодер никогда не называл своих студентов иначе как «воспитанник». Но у меня не было времени подумать об этом. Женщина смотрела мне прямо в лицо.

— Я, вероятно, смогу сказать вам, где его можно найти, — ответила она после тщательного изучения моего внешнего вида, которое, казалось, удовлетворило ее. — Вы давно не приходили сюда?

— Случилось что-нибудь серьезное? — нетерпеливо спросил я.

— Нет, просто он удалился от активной работы, и я слышала, он…

— Болен?

— Не думаю. Просто занялся другими делами. Как ваше имя?

Я колебался, но подумал, что нет никаких причин скрывать свое имя.

— Рэй Мэлин, — ответил я.

Женщина взглянула на Юма — тот стоял с закрытыми глазами, казалось, что-то вспоминая. Наконец сказал:

— Это настоящая марсианская фамилия! О, четыре, пять, шесть поколений марсиан. Последней земной ветвью была прапрабабушка по отцовской линии. Хм… Интересно!

Он посмотрел на меня с явным любопытством, которое, конечно же, нельзя было сравнить с моим изумлением. Я всегда относился с недоверием к геральдике, но сейчас был потрясен, узнав от незнакомого человека подробности своего происхождения. Я спросил:

— Как вы узнали это? Я никогда не прослеживал свою генеалогию!

— Юма обладает эйдетизмом, — сказала женщина. — Неоценимое качество в нашей профессии. Вероятно, ваш двоюродный брат или какой-нибудь другой родственник консультировался у нас. — Она вопросительно взглянула на Юму.

— Странно, — произнес тот, нахмурив брови, — я не думал об этом раньше, но… — он прикусил губу. — Обычно я долго не держу в памяти данные о непрямых родственниках, следовательно… О, конечно! — Выражение его лица смягчилось. — Это было всего пару дней назад, один человек интересовался родом Мэлинов.