Весло невесты - Лина Дорош

Я начала тихо смеяться. Тоже мне, продвинутый кавалер. Он, бедный, совсем перестал понимать, что происходит. Даже остановился. Я тоже больше не могла продолжать изображать танец.

— Духи так называются — «Черутти 1881». Извините. И спасибо за танец.

— А-а-а…

Что там было после длинного «а», слушать не стала и без провожатого дошла до своего столика. Макс тут же принес рыбу.

— Урод… — сказала сама себе тихо и без злости, но с остатками раздражения.

— Что Вы сказали? — Макс явно уловил нотки раздражения, но не понял, к чему они относились.

— Уроды, говорю, они такие, как Паша, — говорила я громко и внятно, в упор глядя на Макса, — только страшные. Рекламу помните?

— Нет, — Макс хихикнул.

— А я вдруг вспомнила, — глотнула вина, — хорошее вино, спасибо.

— Белое, как просили. Приятного аппетита, — Макс удалился, почему-то продолжая похихикивать.

Рыба была ничего, съедобная. Кофе тоже славный. Комбинатовский кавалер попытался еще раз за чем-то подкатить, но, наткнувшись на взгляд, получил нокаут и вернулся за свой столик. Пришлось попросить еще бокал вина и опять процитировать рекламу про «уродов и Пашу». Макс уже не хихикнул, а хохотнул.

— Что с Вами, молодой человек? Странно реагируете — извольте объясниться.

— Потом, пожалуйста, — Макс даже как-то засмущался, — это я так, потом, в общем.

Пришло насыщение, и потянуло в сон. Макс принес счет. Я положила денежку. Он протянул руку к папочке, но я сыграла на опережение и прижала папочку ладонью к столу.

— Нуте-с, молодой человек, извольте удовлетворить любопытство дамы: почему «уроды и Паша» Вас так смешат?

Макс опять хохотнул.

— Понимаете, меня на самом деле не Макс зовут, — неМакс улыбался.

— А как? — вопрос тупой, но я искренне в тот момент не догоняла, что к чему.

— Меня по правде Паша зовут, — экс-Макс заулыбался еще шире.

Я протянула ему папку с денежкой:

— Там без сдачи, — в тоне моем не было реакции на то, что неМакс только что сказал.

— Спасибо.

Я поманила его пальцем. Макс-Паша наклонился и услышал:

— И всё-таки я настаиваю: уроды — они такие, как Паша, только страшные, — дальше говорить было трудно, потому что невозможно бесконечно сдерживать смех.

Тихо похохатывая, мы распрощались с Максом-Пашей. Так у меня появился второй хороший знакомый в Шмелеве. Совсем не плохо для одного дня.

Внешнее

Следующий день был потрачен на перерождение. Внешнее. На выходе из парикмахерской настроение стало чудесным. Давно меня так не уродовали — тем лучше. С практической точки зрения. Теперь я стопроцентно сливаюсь с толпой. Пока не открою рот, правда. Есть еще над чем поработать. В вербальном плане.

Обменяв одну стодолларовую купюру на много денег, я купила себе гардероб. Весь. И прониклась окончательно: здесь — рай. Еще купила газету. Надо бы завтра-послезавтра начать прицениваться к жилью и к работе. Кстати, еще о гардеробе. Часа три ушло на отработку очень ценного навыка. Не «зависать» над выбором. Заходить в магазин, взглядом «выцеплять» нужную вещь, примерять на соответствие размера и брать. За эти же три часа, можно сказать, чудом излечилась от застарелой болезни — регулярного шопинга. В этом отношении магазины Шмелева лечебнее минеральных вод европейских курортов. А всё почему? А всё потому, что здесь шопинг теряет всякий смысл. Бывают такие магазины, которые как музеи. Не потому, что в них всё дорого. А потому, что вывеска «Одежда» есть, а одежды, в понимании жителя мегаполиса, там нет. Устав от трехчасового выбора, когда выбирать не из чего, понимаешь, что освоила самый трудный вид выбирания. В столице мы избалованы совпадением шрифтов на страницах глянца и на этикетках в магазинах. А здесь с журналами ходить бесполезно. В каждом магазине свой шрифт.

Вот, например, вещица с именем знакомым, но шрифт, которым имя бренда написано, я не знаю. Берем кофточку от «Шанель». Так отвратительно «Шанель» сидела на мне только в раннем студенчестве. Когда отдыхали в маленькой турецкой деревне. Тогда две сотни долларов составляли бюджет на весь отпуск. А так хотелось «шанели» или «дольче-габбаны»! А если честно, то сразу и обеих. Нестерпимо хотелось. И поэтому странность шрифтов я старалась не замечать. Какое это было счастье — так сильно чего-то хотеть. Помню, мерила-мерила, но так и не купила ту «Шанель» — очень уж она была страшная. А сейчас купила, именно потому, что она была такая страшная. Очень хотелось укрепить имидж, созданный парикмахером.

Вернулась в гостиницу. У меня попросили документы — не признали. Сочувственно смотрели, когда сличали меня с фоткой на паспорте. Ура! Значит, всё получилось. Только в ресторан теперь одну и без бархатного платья не пустят. Ну, и ладно. Буду питаться дома. Буду варить кофе. И чай буду варить. И делать бутерброд с маслом. Буду обязательно. Только дома у меня пока нет. Значит, прессу на предмет жилья будем изучать не завтра-послезавтра, а сейчас.

Так-с, к местной прессе так к местной прессе. Открыла страницу со скудным количеством объявлений про жилье и присвистнула. Судя по предложениям, здесь точно рай: цены на жилье сказочно низкие. Только сейчас я поняла, что такое «сказочный»! Вот ведь, надо не принцессой-красавицей стать, а облезлой бомжеватой кошкой, чтобы попасть в сказку. Как интересно всё-таки жить. Может, сразу купить? Это всего-то пара месяцев хорошей работы в Москве. Мне бы одной моей, ну, не моей, а подаренной мне банковской карточки хватило. И еще бы на зимний гардероб осталось. Может, сгонять за пластиком? В Москву? Но, почему-то, нет. И меня там нет, не будем. Не будем рассуждать как инвестор, пока таковым не стала. Будем жить в предложенных обстоятельствах. То есть без пластика.

Что мне нужно? Квартира. Однокомнатная. Чтобы была кровать, ванна и плита — варить кофе. А соседи или хозяйка? Нет. Только чтобы «без никто». Еще желательно в центре города и с хорошим видом из окна. Это в больших городах все стремятся поселиться за городом, а жить в центре считают проклятием. В центре Шмелева дышится как в лесу. Двадцать минут ходьбы до любого края города. Чудесно. Будем искать вариант именно в центре.

Стоп. Кто-то мне про квартиру в Шмелеве уже говорил. Кто-то что-то говорил… И тут случайно посмотрела в зеркало — картина «Приплыли». Какой великолепный ужас!

Показалось, что даже рост и фигура изменились. Стала как-то выше. Или просто штанишки на мне слишком мешковатые и короткие. За прибавку к росту штанишки поглотили задницу. Она и так была не весть какой великой, но была. Дальше — больше. В кофточке как-то безвозвратно потерялись талия с бюстом. Считать ли их невосполнимыми потерями? Короткая стрижка добавила шее несколько сантиметров. Хорошо это или плохо? Критерии красоты сильно изменились. Ответить сейчас про хорошо или плохо — сложно. Надо в новом имидже пожить день-другой, тогда всё и прояснится. Как трактовать новые углы и прямые линии. Минус каблуки — плюс один угол. Минус задница, грудь и бюст — плюс прямые линии в фас и профиль. На что-то это похоже: то ли Гаврош, то ли кубизм. Всё блекло, и только блестят глаза из-под дурацкой, но по-прежнему рыжей челки. Челку мне сделали почти ровную, как и остальные линии стрижки. Почти стрижки. То ли от моей почти стрижки, то ли от болотного цвета костюмчика глаза как-то очень уж позеленели. Они и раньше, конечно, были не голубыми и не карими. Но такой зелени на лице не было давно. Если бы осмотр начала не с обуви, то ниже глаз опуститься бы не смогла. Потом смогла, позже, но не сразу. И зелень очень облагораживает новоявленные углы и прямые. Благородный американский налет появляется в облике.