Фартовый - Виктория Ширинг

Вернувшегося из школы Артема встретил загадочно ухмыляющийся Николай, а затем подошел и отец.

– Как дела в школе сынок? – невинно поинтересовался он.

– Все хорошо пап, – соврал Артем.

– Что-то, я давно у тебя дневник не проверял, покажи мне его, пожалуйста, – продолжил отец.

С дрогнувшим сердцем Фартовый долго рылся в школьном портфеле, но поняв, наконец, что проверки дневника ему не избежать, он взял его и протянул отцу.

Тот долго с недоумением перелистывал страницы и наконец, сказал:

– Насколько мне известно, у тебя за сегодня должна стоять двойка по русскому языку, но ее нет.

Затем он присмотрелся к последнему, заполненному рукой Артема листу, и возмутился:

– Ты ж, что это лист из дневника вырвал?!

Последовавшее за этим наказание было по отцовскому суровым, хотя и несло в себе огромную педагогическую силу. Отец выдал Артему денег на парикмахерскую, заставив его отправиться туда самостоятельно и подстричься под ноль. На следующий день лысый Фартовый вызвал в школе шквал насмешек. Все вокруг понимали, что его лысая голова стала следствием полученной им двойки и насмехались над ним в открытую. Николай же и вовсе не мог угомониться и все время повторял:

– Не ну ты и, правда, Фартовый, такую стрижку себе отхватил.

Тем не менее отец преподнес Артему весьма ощутимый урок. Цель его, как позже понял Фартовый была не в том, чтобы наказать его за двойку, а отучить раз и навсегда врать родителям. И эта цель была достигнута. С этого момента он ни разу не соврал, ни отцу, ни матери.

На брата же Артем обижаться долго не мог. И спустя какое-то время обиду сменяло чувство глубокой привязанности. Так было раньше, так осталось и теперь.

Глава 3.2

Видимая в мечтах новая жизнь действительно с головой захватила Артема. Он рьяно погрузился в учебу, да так, что с начала первого семестра стал, чуть ли не лучшим студентом в группе. Нельзя сказать, что учеба давалась ему легко. Многие знание получаемые в институте, казались скучными и бесполезными. Но закаленный службой в спецназе Артем, давно для себя уяснил, что практически бесполезных знаний не бывает вовсе. Он был уверен, что все зависит от человека и его способностей применить необходимые знания в нужный момент.

Когда вдруг нападала ипохондрия и нежелание понимать, что-либо накрывало с головой, Артем, зачастую вспоминал свои первые дни в спецназе.

Три дня, что их гоняли по лесу, лил неимоверный ливень. На Артеме, как и на одиннадцати таких же бедолагах невозможно было найти сухой нитки. Промокшие до основания, мучимые голодом, валящиеся от усталости они к обеду, наконец, оказались во временном лагере, расположенном на опушке леса. Лагерь представлял из себя скопление из десятка военных палаток и небольшую армейскую кухню, на которой из-за дождя ничего не готовилось. Поэтому бойцам спецназа участвующих в учениях, и проживающих в палатках три дня приходилось довольствоваться сухим пайком.

Наконец жестоко терзавший все эти три дня молодняк сержант, разделил группу на две части и, указав им их палатки, разрешил отдыхать, приказав, правда, прежде привести себя в порядок. Мокрые и оборванные с килограммами грязи на армейских ботинках, предчувствуя долгожданный отдых молодые солдаты устремились к палаткам. Но вдруг идущий впереди группы в которой находился Артем, замер приподняв полог закрывающий вход в палатку. Прямо у входа лежало белоснежное полотенце, ступить на, которое грязным ботинком просто не поднималась нога. Вообще было не понятно, что необходимо предпринять. Перепрыгнуть через полотенце, так же означало обляпать его грязью с ботинок. А сзади на солдата уже наступали другие, стремясь по скорее скрыться от казалось пропитавшего до костей дождя. И солдат принял решение, он перепрыгнул через полотенце, затем прошел в угол палатки и замер не понимая, что к чему. Все это время за ним не отрываясь следили шесть пар глаз, матерых спецназовцев, отслуживших здесь уже около года. Вскоре с проблемой в виде белого полотенца столкнулись еще четверо будущих бойцов. Все они приняли решение подобное предшественнику и перепрыгнули полотенце. Идущий последним в группе Артем приподняв полог палатки на мгновение замер, оценивая ситуацию. Перед ним лежало белое полотенце, в одном углу толпились его товарищи по несчастью, а с другого на него уставились бойцы спецназа. Он рассудил логически, как его всегда учил отец. Если полотенце лежит при входе, там, где обычно находится коврик для вытирания ног, то оно, скорее всего для этого туда и положено. Артем ступил на белоснежную ткань, и тщательно вытерев ноги, прошел вглубь палатки. На несколько секунд воцарилась мертвая тишина. Наконец спецназовцы вдруг разразились громкими подбадривающими фразами:

– О, наш человек!

– Малой иди сюда, теперь это твоя койка, – позвал Фартового один из спецназовцев указывая на верхнюю полку двухъярусной кровати. Как позже узнал Артем, данное место среди спецназовцев по-своему считалось престижным.

Этой ночью, из-за полотенца пороли всех новичков, кроме Фартового. Логика спецназовцев была проста. Они отнеслись к прибывшим со всей душой и даже не пожалели полотенца о которое вытирали лицо, бросив им под ноги, для того, чтобы те вытерли грязь с ботинок. Новички же в свою очередь, как бы побрезговали и выказали невиданное неуважение к обитавшим здесь бойцам, вышагивая в нечистой обуви практически по их дому. Это был первый урок, который преподнесли старики молодым. А еще раньше, этим теперь уже закаленным спецназовцам, в пору их неопытности, так же пришлось его проходить. Фактически он означал – начинайте думать головой, без этого здесь не выживешь. Со временем, урок с полотенцем преподавал вновь прибывшим, уже сам Фартовый, особенно в бытность свою сержантом.

Экзекуция происходила на нижнем ярусе самой близкой к выходу из палатки кровати. Молодых заставляли снять штаны, укладывали долго и беспощадно лупили армейским ремнем по пятой точке.

В принципе практика избиений была неотъемлемой частью философии спецназовцев. Особо яро в данном плане, в палатке, в которой теперь жил и Артем, действовали три крепыша – Хмурый, Синица и Кусок. На следующий день после экзекуции, они решили, что все-таки не хорошо, что один из молодых остался не выпоротым. Об этом Хмурый и объявил Артему, когда он вернулся с очередного марш броска, приказав снять штаны, и ложиться на кровать. Фартовый сделал вид, что подчиняется приказу и потянулся к ремню, а затем действовал по вечно выручающему принципу своего тренера по рукопашному бою – бей первым. Резким хуком он мгновенно отправил в нокаут находящегося ближе всех к нему Куска. И не давая спецназовцам опомниться, отправил прямой в челюсть Синице. Больше ничего сделать Фартовый не успел. К делу быстро подключились остальные трое спецназовцев из стариков, и Артем не заметил даже, как оказался на земле, прикрывая от ударов голову. Били его наверно минут пятнадцать.

После этого Артем затеял увлекательнейшую игру. Где бы он не встречал Куска, Синицу или Хмурого по одному, он сразу же бил их в челюсть. Конечно, после этого неизбежно следовало групповое избиение Фартового, но он не уступал и на следующий день вновь лупил в челюсть кого-то из троих. Дошло до того, что они даже стали его обходить, стараясь не оказаться с Артемом на одной тропе лицом к лицу. А совсем скоро Фартового и вовсе оставили в покое и перестали избивать.

Поэтому справившись с подобной троицей, практически еще в юности, Артем не мог представить себе задач, которые были бы ему не по плечу. И такие трудности, как недающиеся с первого раза институтские науки никак не могли его запугать.

С выработанной годами в спецназе привычкой, Артем не мог проводить время бесцельно. Как и раньше, день его начинался в шесть утра с физических упражнений. Далее следовал завтрак и институт пять дней в неделю. Вечерами он штудировал книги имевшие непосредственное отношение к его будущей профессии. Лишь некоторые субботние вечера он оставлял для встреч с Танькой. Проводя остальное свободное время в основном в городской библиотеке. Нельзя сказать, что сложившимся положением Танька была довольна. Она все чаще раздражалась и устраивала скандалы по пустякам, обвиняя Артема в невнимательности к себе.

– Почему мы должны жить по твоему расписанию Артем? – спрашивала она. – Почему не можем встречаться, как обычные люди, ходить в кино или на танцы в ДК? Почему я должна ждать субботы думая, придешь ты в этот раз или нет?

Но Артема отношения с Татьяной полностью удовлетворяли. И он просто не желал ничего в них изменять.

Особое место в жизни Фартового, так же заняла и его тренерская работа. Первое время Артем старался обучить своих учеников тому, что, как он считал, может пригодиться в реальной жизни, и при необходимости спасет им жизнь. Он учил их отражать нападение нескольких противников, защищаться от угроз ножа, палки, разбитой бутылки. При этом многие приемы, которые своих учеников заставлял отрабатывать Фартовый, носили глубоко не спортивный характер. Здесь были грубые болевые захваты, удары в пах, по глазам или в горло – признанные за годы службы в спецназе, как самые эффективные. Но после того, как на городских соревнованиях одного из его учеников дисквалифицировали за запрещенный болевой прием, а двое заняли призовые места, обеспечив, таким образом, себе участие в областном первенстве, систему обучения пришлось срочно перестраивать. Теперь Артем старался учить своих ребят, менее агрессивному ведению боя, рассчитанному специально для соревнований, где битва в основном шла за очки. С двумя ребятами шестиклассником Сашей по прозвищу Миля и девятиклассником Игорем, прошедшими в областное первенство Фартовый стал заниматься дополнительно отдельно от основной группы. Особую ставку он делал на Милю, а вернее на его потрясающую скорость. Маленький и складной Саша передвигался молниеносно. Его руки и ноги взлетали с огромной скоростью, быстро нанося удары противнику. При этом оппонент просто не успевал следить за ним. Казалось только, что находившийся перед ним Миля вдруг оказывался сбоку и, нанеся четкие и резкие удары, быстро перемещался в другую сторону. Его скорость великолепно подходила для спорта, теперь Фартовый старался дать Миле технику и выносливость.