Жнец - Николай Кожуханов

– Как это понимать? – растерянно прошептал он, после чего вернулся к старику и вместе с ним пошел к лестнице, изучая метаморфозы, которые претерпевали следы незнакомца.

Пройдя шагов десять, Антон понял, что отпечатки опять начали меняться. Создавалось впечатление, что идущий человек перестал ступать полной ступней, а опирался только на пятку. У самой лестницы след приобрел форму, похожую на овал.

– Да это, – охнув, начал говорить Федор, – да это же след от копыта! Точно говорю. У меня лошадь раньше была. Я-то знаю, как отпечатки от копыт выглядят. Только конь на четырех ногах, а не на двух ходит.

Антон похолодел от услышанного. Его ночные страхи вернулись среди бела дня. Дыхание перехватило, в горле будто бы застрял ком. На лбу выступил пот. Он струйкой побежал по вискам, щекам и дальше вниз.

– Черт, – выругался Антон.

– Точно! – тыча пальцем в собеседника, выпалил смотритель.

Смысл сказанного внезапно подошел до Антона.

«А ведь, правда. Черт же на копытах передвигается».

Эта мысль повергла его в шок, да и палец сторожа, направленный на Антона, можно было трактовать так: «Черт – это ты». А это еще больше пугало и рождало бурю смешанных чувств в воспаленном сознании Антона.

– Аминь, святой дух, – часто осеняя себя крестным знаменем, затараторил Федор.

На лестнице отпечатков следов видно не было.

«Тут, видимо, убираются, пыли нет», – заключил про себя Антон, после чего молча вместе со сторожем спустился вниз к парадному входу, где была оборудована каморка Федора.

Оказавшись на первом этаже, они переглянулись и сели как по команде на скамейку, что стояла возле двери, и уставились себе под ноги.

– В подвал сходим в другой раз.

– Ага, – дрожащим голосом согласился смотритель.

– Я возьму тебя к себе на работу, если куплю это здание, но у меня есть условие.

– Какое?

Антон пристально посмотрел в глаза смотрителю и ответил:

– О том, что ты тут увидел, никому ни слова.

Глава 5

– Ты что такой задумчивый? – спросила Лиза.

Антон пнул ногой камешек, вымещая на нем свою злобу, рожденную непониманием происходящего с ним. Камень лягушкой запрыгал по грунтовой дороге, поднимая за собой вулканчики пыли.

– Да так, настроение испортилось, – ответил он и последовал дальше, ведомый своей подругой.

Полуденный жар уже спал, но до вечера было еще далеко. На небе не было ни облачка, а в душе Антона сгустились грозовые тучи. Он чувствовал, что должно случиться что-то плохое. Это рождало в нем волну раздражения, периодически сменяемую приступами липкого страха. Антон пытался спрятать эмоции в себе, но бесполезно.

Не смогли ему помочь забыться ни ясные солнечные лучи, ни игривый сарафан Лизы, ни плотный обед в ее доме, который в любое другое время должен был произвести на него впечатление.

Дом имел два этажа, вернее, один полноценный этаж и мансарду. Он был сделан, в отличие от большинства местных построек, из оранжево-красного кирпича, имел множество эркеров, причудливую, многогранную крышу с вырезанными в ней окнами, покрытую черепицей. Кирпичная кладка фасадов имела множественные декоративные элементы, что на фоне местной архитектуры смотрелось как излишество. Возле дома раскинулся уютный садик, утопающий во всевозможных цветах, которые заполонили все вокруг: свисали с кустарников, деревьев, плюща, увившего южную часть дома. Плодовые деревья и ягодные кустарники просто терялись в этой цветочной вакханалии.

Прелести окружающего мира Антон пропускал мимо, погруженный в свои печали. И лишь поведение служанки Лизы по имени Тамара привлекло его внимание. На вид ей было где-то около шестидесяти лет, ее светлые крашеные волосы были завиты в стиле, популярном в восьмидесятые годы. Женщина встретила их радушно, накормила, напоила, но вот ее тревожные взгляды в сторону гостя в моменты, когда служанка оказывалась вне поля зрения хозяйки, беспокоили и вызывали желание разобраться в происходящем. К сожалению, переговорить с ней с глазу на глаз ему не удалось, Лиза не отходила от него ни на шаг, а после того, как они поели, и он переоделся в отведенной для него комнате, которой оказалась довольно таки просторная спальня в бело-синих тонах, они отправились на прогулку.

– Я же вижу, что ты чем-то огорчен, – продолжала развивать свою мысль Лиза. – На тебе лица нет. Это из-за Олега или того, что сделка на сегодня сорвалась?

Антон решил подыграть ей, так как не был настроен на душевные разговоры:

– Все к одному. Конечно, хотелось бы поскорее закончить дела. Да и деньгам надежнее быть в банке.

Деньги Антон оставил в доме Лизы, положив их в ее сейф с кодовым замком, числовую последовательность которого он предусмотрительно поменял, прежде чем его дверца закрылась.

– Ну, подумаешь, пускай полежат в сейфе денек, – отмахнулась Лиза. – Что им будет?!

Антон вздохнул. Он хотел бы довериться девушке, но внутренний голос, как червячок в яблоке, подтачивал его изнутри, заставляя сомневаться и не верить никому. Слишком многим пришлось пожертвовать ради денег, слишком многое зависело от этих «бумажек», как называл их перед смертью Олег.

– Да, ты права.

И, стараясь переменить тему разговора, он спросил:

– А что ты там говорила о деревне?

Лиза улыбнулась.

– Это вообще-то не деревня, а село, как я тебе уже говорила. В селе есть церковь, а в деревне, в лучшем случае, только часовня. Понимаешь теперь, в чем разница?

Антон посмотрел в сторону церкви, стройные башенки которой возвышались над местными домиками.

– Как называлось село раньше, я не знаю, – продолжала Лиза. – Но первоначальное его название созвучно названию ближайшего к нам города, только у нас приставка «ново» имеется. В последние годы с названием пошла какая-то чехарда, трижды переименовывали. Вот так-то.

Пройдя по улице, ведущей вниз с холма, где удобно расположилась церковь, на перекрестке они повернули и очутились на асфальтовой дороге. Пройдя еще совсем немного, они оказались на бетонном мосту, по которому проходила автомобильная дорога, а под ним протекал небольшой ручеек.

Антон вместе с Лизой зашли на пешеходную часть моста и, облокотившись о перила, стали смотреть на воду, от которой приятно веяло свежестью.

– А стоило ли делать такой мост? – с упреком высказался Антон. – Как всегда, деньги кто-то отмывает.

Лиза, вздернув брови, парировала:

– Не скажи. Это сейчас тут ручеек, а вот весной и осенью или после сильного дождя тут целая река, даже из берегов выходит. Да и строили его еще в советские времена. А в двухтысячные немного подремонтировали, не более того.

Антон скептически посмотрел вниз. Берега возвышались над руслом метра на три. Если ручей выходил из берегов, то откуда было взяться воде в таком количестве, это же не горная река?..

Будто услышав немой вопрос Антона, Лиза уточнила:

– Мы сейчас в самом низком месте всей близлежащей округи. Вода с поля и села стекает сюда, да и потом, тут родники бьют. Сейчас жарко, давно не было дождей, вот и пересохла речушка.

Взгляд Антона ухватил какую-то постройку в русле обманчивого ручья. Он сразу не обратил на нее внимание. Это был причал с небольшим навесом. На нем лежала внушительная копна сена.

– А что там? – указал рукой на причал Антон. – Странное сооружение, его же полностью затопит весной или в дождь.

Лиза, разглядев то, о чем говорил Антон, пожала плечами и как-то нехотя ответила:

– Да кто его знает, что это, причал какой-то, надо будет у Тамары спросить, она местная.

– Хорошо, куда идем дальше?

Идти за мост не было смысла, там начиналось поле. Вдоль берега ручья росла густая высокая трава, а на практически отвесном берегу, цепляясь корнями за почву, выживал борщевик.

– Можем вернуться на перекресток и еще немного погулять. Хотя, если ты устал, или тебе скучны местные красоты, мы можем вернуться ко мне и заняться чем-то еще, что будет тебе по вкусу.

Последняя фраза звучало очень соблазнительно, но Антон решил не вкладывать в нее пикантный смысл.

«Займемся, займемся, – злорадствовал внутренний голос. – Она усыпляет твое внимание».

Они вернулись на перекресток и пошли дальше мимо совершенно не похожих друг на друга деревянных домов.

Вот стоят два вроде схожих дома. Одинаковая высота, три окна по фасаду, украшенные резными оправами, поветка, за которой прячется дворик, труба-шапка над крышей. Но посмотришь пристальнее и видишь больше – рисунок в резьбе оконных оправ везде свой, уникальный, под поветкой крепится различный декоративный орнамент, да и на воротах прямоугольники, квадраты, треугольники сливаются в причудливые фигуры.

Они подошли к двухэтажному оштукатуренному зданию, на котором висела потертая табличка, свидетельствующая о том, что тут находится школа чьего-то имени, букв было уже не разобрать.

Школа стояла в самом конце улицы, и чтобы попасть на центральное крыльцо, где висела та самая табличка, им пришлось повернуть за угол.