Большая Земля(Фантастический роман) - Валюсинский Всеволод Вячеславович

Вот, наконец, Табернакль-стрит, Леонард-стрит. Она дома.

Сдав авто на попечение шофера, Эллен быстро поднялась к себе. Отца дома не было, ее встретили «люди».

— Как только мистер Хойс возвратится, — сказала она, — дайте мне знать.

Она быстро ушла в свою комнату. Не раздеваясь, села на кушетку и замерла. Экзамен? Он казался ей каким-то далеким и ненужным. Взяв все-таки брошенную на столе книгу, она попробовала заставить себя сосредоточиться. Может быть, так скорее пройдет время.

«…нефрит представляет собой плотный, лучистый камень, смешанный отчасти с зернами диопсида и имеющий спутанно-волокнистое строение. Весьма вязок, на ощупь несколько жирен…» Дэвис сейчас, наверное, где-нибудь взаперти. Он ждет, что ему помогут… Кто поможет? Я помогу, да, да… «Цвет его масляно- или луково-зеленый, склоняющийся иногда к белому и серому…» Но что же я могу сделать! Поехать в Скотланд-Ярд… Там меня не примут, а если и примут… Ах, что же делать!..

«Излом занозистый, по составу представляет двойной силикат извести и магнезии… Иногда содержит незначительное количество закиси железа…» Закиси железа…

Книга с шумом полетела на пол. Эллен, вскочив, начала быстро-быстро, ломая пальцы, ходить взад и вперед по комнате.

— Закиси железа! Закиси железа… — громко повторила она несколько раз бессознательно, как будто угрожая кому-то этими словами.

Прошел час. Мистера Хойса все не было. Уже вечерело.

— Надо подождать, — думала Эллен, — нельзя торопиться.

Возможно, Дэвиса попросту выпустят. Ну да, не нужно никому ничего говорить, он, собственно, ничего ужасного не сделал, может быть. Неужели надо съездить к Дэвису на квартиру?

Эллен делает шаг к телефону. Остановилась. Нет, она поедет сама. Сама…

Шофер с поклоном открыл дверцу авто.

— Пэдингтон, Маркет-стрит, 668-24.

Эллен откинулась на спинку сидения и закрыла глаза. Она так устала сегодня. Зачем она едет? Телефон… Но ей так хочется войти в мастерскую Дэвиса, подышать ее воздухом.

Авто быстро мчался по прямым центральным улицам. Вот они уже на аристократической Оксфорд-стрит. Сейчас направо…

А если Дэвис уже дома?! Нет, нет, надо приготовиться к худшему.

Швейцар, знавший Эллен, распахнул дверь. Отказавшись на ходу от услуг лифтера, она почти бегом поднялась на четвертую площадку и в волнении нажала пуговку звонка.

— Нет, мисс. Мистер Дэвис уехал утром и не возвращался.

Старый слуга помог Эллен раздеться.

— Я пройду в его рабочую комнату. Мне нужно дождаться мистера Дэвиса.

— Слушаю, мисс.

Эллен переступила порог так хорошо ей знакомой комнаты с тяжелым чувством. Как пусто здесь без хозяина! Яркая люстра осветила странную обстановку и убранство маленького научного уголка. На первый взгляд все здесь казалось разбросанным в беспорядке. Дэвис запрещал производить уборку в своей лаборатории. Стол был завален пробиркодержателями со множеством стеклянных трубочек. Они светились разноцветными бликами.

Посередине стоял какой-то странный аппарат. Блестело стекло, черный эбонит. Пук проводов из аккумулятора полз по ножкам стола… Угловой столик ломился под тяжестью книг и исписанных тетрадей. На полу валялись обрывки бумаги.

Эллен осторожно пробралась и села в кресло. Это его кресло.

Эта комната — маленький храм, в котором единственный жрец — Дэвис. Отсюда, из этой мастерской, вырвется в мир его могучая мысль, и все пойдет по-новому. Всем, кто был там на площади, станет легче жить. Дэвис этого хочет.

Эллен пришла в голову простая мысль: «Тогда всем хватит угля и хлеба, и…»

Она задумалась и долго сидела неподвижно, подперев рукой подбородок.

Эллен вздрогнула. Старый слуга мягко вошел в комнату с подносом в руках. Он направлялся к винтовой лестнице в углу мастерской.

— Вы куда, Джон?

— Пора кормить животных, мисс. Им полагается пища два раза в день.

— Можно посмотреть?

Старик с минуту колебался. Дэвис строго запретил ему пускать к животным посторонних. Но ведь мисс…

— Да, да… Прошу, мисс, — он пропустил Эллен вперед и, вздохнув, поднялся следом за ней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В маленькой комнате стояли три клетки. У стены виднелась корзина. Шумел вентилятор. Воздух был чист и свеж.

— Какая прелесть! — воскликнула Эллен, вынув из корзинки маленькую кошечку. — Дайте, Джон, рыбку. Я сама хочу покормить.

— Нет, мисс, эта не кушает. Мистер Дэвис запретил ее кормить. Пищу принимают вот эти две, большие.

— Но как же…

— Ей не требуется. Может жить без еды. Зато вот…

Старик молча пошевелил в воздухе пальцами, изображая маленькие размеры животного.

Эллен никогда не держала Дэзи в руках. Ее охватило странное чувство. Не сон ли все это? Ведь это — не кошка, а игрушечный, может быть, даже заводной котенок из японского магазина.

Неужели она живая?

Большие кошки ласково терлись о ноги старика. Он их вынянчил и называл по именам. Они привыкли к своему сторожу и знали его лучше, чем своего настоящего хозяина. Того они хоть и не боялись, но держали себя с ним сдержанно и серьезно. Он их не кормил. И не ласкал.

Эллен взглянула на часики. Одиннадцать часов. Пора домой.

Вероятно, отец уже поужинал.

Она больше не надеялась, что Дэвис сегодня вернется. Конечно, он арестован, и его не скоро выпустят. Теперь такое тревожное время!

— Если мистер Дэвис возвратится, передайте ему, что я была здесь. Пусть он мне тотчас позвонит.

С тяжелым чувством отправилась Эллен домой по залитым светом улицам. Надо ждать. Ее энергичная, деятельная натура не мирилась с этим.

Мистер Хойс ужинал один у себя в кабинете. Он был в хорошем расположении и ласково взглянул на дочь, когда она вошла.

Ему бросился в глаза ее усталый, раздраженный вид.

— Ну, как твой экзамен?

Эллен молча опустилась на полукруглую софу. Ее губы начинали дрожать. Она боялась заплакать.

— Тебя, вероятно, нельзя поздравить с удачей?

В голосе отца слышалось участие. Да — ее, конечно, нельзя поздравить с удачей… Если б он знал!

— Нет, папа, я сегодня не держала экзамена.

Эллен старалась взять себя в руки, но нервы так напряжены, что она несколько минут сидела молча и почти до крови кусала губы. Сказать или нет? Зачем? Он все равно не поймет.

Она встала и подошла к отцу. Вот он сидит — старый и ласковый. У него акции стальных заводов Шеффильда… Так это он — один из тех врагов, о ком сегодня говорил Дэвис?

— Скажи, папа, — неожиданно спросила она, — мы богаты?

Мистер Хойс не удивился странному вопросу дочери. Он к этому привык. Отрубив кончик сигары затейливой гильотинкой, он раскурил ее, не торопясь, в то время как Эллен стояла перед ним, заложив руки за спину. «Как она похожа на свою мать! — опять подумал он. — Та же манера стоять, та же поза…»

— Как тебе сказать… У людей это не называется богатством. Если мы живем без страха умереть с голоду и не должны себе во многом отказывать, если у тебя есть достаточно на твое приданое…

Эллен нетерпеливо подернула плечами.

— Сколько мы имеем денег?

— Мой профессорский оклад тебе известен. Кроме того, я имею доход от издания моих научных трудов. Скоро выходит вторым изданием «Институт цеховой промышленности среднегерманских городов в пятнадцатом веке». Эта книга даст мне около десяти тысяч. Ну, и еще кое-что есть в банке… Твоя часть тоже там. Ты уже совершеннолетняя и, конечно, можешь распоряжаться этими средствами по своему усмотрению. В завещании твоей матери сказано вполне определенно…

— А что нам дают акции?

— Они приносили хороший, верный доход и были достаточно устойчивы. За прошлый год несколько упали, а теперь… Теперь я не знаю, что будет дальше. Если забастовки не прекратятся, акции могут совсем обесцениться. Производство уже сократилось наполовину. Металлисты собираются примкнуть к забастовавшим углекопам. Текстильщики, химики… Сейчас уже угольщики с континента разгружаются солдатами под охраной морской пехоты. Ожидают выступления железнодорожников…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})