Снежная Принцесса - Светлана Зорина

Таня убрала волосы за уши и скорчила такую постную мину, что Илана тихонько засмеялась.

— "Помнишь, дорогая, как мы когда-то психологией увлекались… — прогнусавила Таня. — Всё старались от комплексов избавиться. Знаешь, когда жизнь обретает смысл, эта проблема попросту исчезает". Тут я ей кое-что сказала и, по-моему, попала в точку. Она обиделась, хоть и не подала виду. Она же добрая христианка и должна прощать ближнего, тем более такого заблуждающегося, как я… А я ей сказала: "Марианна, от одного комплекса ты всё же так и не избавилась. Тебе по-прежнему надо быть поборницей великой идеи. Неважно какой, но лучше той, что приносит дивиденды".

— А ты никак не можешь избавиться от комплекса жертвы, — хмуро сказал до сих пор молчавший Джереми Лойс. Сегодня он был ещё мрачней, чем обычно. — О других ты всё правильно говоришь, а к самой себе не хочешь присмотреться? Это ничтожество Марианна и впрямь своего добилась, а ты… Знаешь, почему ты неудачница? Тебе это нравится. Куда проще быть жертвой, чем чего-то добиваться по-настоящему.

— Можно подумать, я бездельничаю! — вскинулась Таня. — Всю жизнь пашу, а удача мимо…

— Можно всю жизнь перепахивать пустыню и жаловаться, что она не родит ничего, кроме колючек. Можно и так жить, но зачем? Не лучше ли поискать хорошее поле? Своё поле…

— Своё место под солнцем? — язвительно подсказала Таня.

— Вот именно. Марианна хоть что-то нашла и притворяется счастливой. Она уже почти поверила, что действительно счастлива. Это лучше, чем упиваться своей неприкаянностью.

Пару минут в комнате царила тишина. Даже Люцифер перестал мурлыкать и слегка напрягся, неодобрительно глядя на Джереми своими лунно-жёлтыми глазами. Спорили в гостиной часто, иногда и поддевали друг друга, но такого ещё никто не говорил. У маленьких детей свои игры, у больших свои. В доме под волшебными часами каждый играл во что хотел, а смеяться над чужой игрой было не принято. Возможно, Тане не следовало смеяться над Марианной. Разоблачая другого, рискуешь заодно разоблачить и самого себя. Илана вдруг поймала себя на том, что ей всех жалко — и Таню, и Джереми… И даже супругу пастора, которая мечтала о свободе и высоком предназначении, а нашла лишь Коула Джефферсона. Говорят, каждый получает то, чего достоин. А каждый ли с этим согласится?

— Слушайте, сливки-то не распечатаны! — Джек присвистнул, помахав квадратной голубой упаковкой. — Лидия, что ты налила ребёнку в кофе?

— Ой, кажется, ликёр! — всплеснула руками та. — А я смотрю, наша красавица носом клюёт!

Эти двое говорили чересчур оживлённо, явно стараясь замять неприятный инцидент.

— Представляю, какая из тебя получится мамаша!

— Никакая не получится! Это не для меня, Джек. Илана, детка, у тебя голова не болит?

— Нет, — ответила Илана, провожая глазами Таню Коэн, которая пробиралась между стульями и креслами к балкону. Пачка сигарет оттопыривала карман её потёртых брюк.

— Будет сейчас полчаса смолить и жалеть себя, — зло сказал Джереми, когда балконная дверь захлопнулась за Таней.

— И как вы только срабатываетесь, — усмехнулся Ганс.

— Можно подумать, мы действительно вместе работаем. Она делает текст, я картинки, а редактор лепит из всего этого дерьма очередную книжонку или видеоигру для недоумков… Да, знаю, я скотина. Обидел женщину… Но ведь беда-то в том, что она это любит. Ей нравится, когда её обижают.

— Выходит, ты у нас настоящий рыцарь, — ехидно заметила Лидия. — Делаешь именно то, что нравится даме.

— А ты сам-то не хочешь покурить, Джереми? — негромко поинтересовался Мартин.

— Не хочу, но придётся, — подумав, согласился Лойс и поплёлся на балкон, где на фоне бледного неба одиноко маячила тощая фигура поэтессы.

Проходя мимо Иланы, он потрепал её по голове:

— Никогда не будь жертвой, девочка…

— А я и не собираюсь, — огрызнулась она, стряхнув его руку.

Сегодня ей здесь решительно не нравилось. Она уже собиралась домой, когда Мартин с загадочным видом подозвал её к себе.

— Я недавно закончил картину, — сказал он шёпотом. — И хочу, чтобы ты увидела её первая.

Войдя в мастерскую, Илана едва не вскрикнула. Картина стояла на полу, прислонённая к стене. Лучи вечернего солнца, рвущиеся в комнату сквозь оконные стёкла, выхватывали из синеватого снежного сумрака две фигуры — мужчины и ребёнка. Иллюзию реальности усиливало то, что оба были изображены в натуральную величину. Мужчина сперва показался Илане седым. Приглядевшись, она поняла, что волосы у него не седые, а просто белые. Точно такими же были локоны стройного двенадцатилетнего мальчика. Эти двое вообще очень походили друг на друга. И оба были очень красивы. Их матово-бледные лица отличались тонкостью черт, а огромные глаза завораживали и даже немного пугали своей глубокой синевой. Белый плащ мужчины, развеваясь у него за спиной, словно превращался в метель, серебристо сверкающую на фоне сумеречных гор. Полная луна освещала далёкие вершины и гранёные башни дворца — не то хрустального, не то ледяного. Меч, который сжимал в правой руке царственный незнакомец, тоже казался ледяным, а на его огромном щите красовалось изображение звериной морды. Это был какой-то крупный хищный кот — вроде снежного барса, только без пятен. Голову мужчины венчал серебряный обруч с пятиконечной звездой, сияющей так, как могут сиять лишь алмазы в лучах света. Такая же звезда, только поменьше, висела у мальчика на шее. Мужчина опирался на щит и в то же время словно бы старался заслонить им ребёнка. На мальчике были голубые гетры, белые сапожки и серебристая туника, перехваченная на талии широким голубым поясом, на котором висел кинжал. Маленькая рука крепко сжимала резную рукоять. Взгляд царственного ребёнка был исполнен достоинства и отваги. Он явно не хотел прятаться за щит своего отца. Или деда? Мужчина не казался пожилым, но в его взгляде сквозила мудрость древнего старца… Или какого-то высшего существа, которому дано видеть больше, чем простому смертному.

— Снежный король, — прошептала Илана, зачарованно глядя на картину.

— Как ты сказала?

— Я просто… так подумала, — смутилась девочка. — А кто это?

Художник долго молчал.

— Это действительно Снежный король, — промолвил он наконец. — Точнее не скажешь. Снежный король со своим принцем. Я увидел их в конце января.

— Где?

— В Ледяном городке. Люди многое преувеличивают, но, похоже, там и вправду творятся чудеса.

Ледяной городок в Центральном парке строили каждую зиму. Маленькое сказочное царство со средневековыми дворцами, катками и аттракционами привлекало не только детей, но и взрослых. В марте, когда лучи весеннего солнца грозили привести ледяные постройки в полную негодность, городок убирали. А десять лет назад жители и гости столицы стали свидетелями самого настоящего чуда. Март уже подходил к концу, солнце припекало всё сильней и сильней, но сказочное царство оставалось неизменным. Горожане были в недоумении, а некоторые попросту испугались. Тут же поползли разговоры, что Ледяной городок заколдовали юты, которые намерены обратить в лёд весь Гаммель. Во избежание беспорядков власти поспешили объяснить людям, что в этом году городок построили из так называемого вечного льда. Этот искусственный лёд якобы создан учёными компании «Транс-Холод», пожелавшей сделать своим согражданам сюрприз. Бабушка говорила Илане, что раньше эта компания называлась немного иначе — «Транс-Холд». Вторая часть названия восходила к староанглийскому холд — "владеть, держать", потом холд заменили словом другого старинного языка — холод. Компания «Транс-Холод» долгое время владела монополией на производство и продажу холодильных приборов. И едва не разорилась, когда в Германаре появились ещё две подобные компании. От банкротства её спасло изобретение вечного льда. Секрет его изготовления знали лишь несколько человек, включая двух совладельцев компании. Дочь одного из них — Снежана Грундер — училась вместе с Иланой. Лет пять назад «Транс-Холод» начал производить ещё и своё фирменное мороженое. Оно славилось не только отменным вкусом, но и тем, что подолгу не таяло на солнцепёке. А холодильные приборы марки «Транс-Холод» снова считались лучшими на всех планетах системы Гелиос-3.