Мадам Гали. Свободный полет - Борис Громов

У оперработника, который поддерживает с ней контакт, сложилось мнение, что «Гвоздику» еще можно поставить на правильный путь, оказывая на нее положительное влияние и привлекая к общественно полезному труду.

С учетом вышеизложенного прошу Вашего разрешения на вербовку «Гвоздики» в качестве агента органов КГБ. В случае ее согласия на негласное сотрудничество будет отобрана подписка и присвоен выбранный ею псевдоним. «Гвоздика» будет проинструктирована о правилах конспирации и способах связи с оперработником. Встречи с «Гвоздикой» будут проводиться на явочной квартире «Пономарь».

Начальник 1-го отделения 2-го отдела УКГБ

по г. Москве и Московской области

майор Ионин В. А.

26 сентября 1962 г.

«Согласен»

Начальник 2-го отдела Управления КГБ

по г. Москве и МО

полковник Родкин А.П.

27 сентября 1962 г.

Так Галина Бережковская сознательно выбрала свой путь к богатству и ни разу об этом не пожалела. Это было ее призвание.

Гали стала замечать, что в последнее время Эдуард стал нервным, у него пропала характерная для него самоуверенность, он чаще сидел дома, наводя, по какому-то только ему известному принципу, порядок в коллекции. Гали пыталась выяснить у него, в чем дело. Эдуард только отшучивался — так, английский «сплин». Дело, конечно, было не в сей аристократической «болезни». Просто недавно он был в гостях у одного своего хорошего знакомого, с которым у Эдуарда на протяжении многих лет складывались очень доверительные отношения. Этот знакомый, академик, известное медицинское светило и тоже коллекционер, под большим секретом поведал ему, что скоро в Москве развернется жесткая кампания против фарцовщиков, спекулянтов и дельцов теневой экономики:

— Лично Хрущев дал указание КГБ! Придется лечь на дно.

О том, что намерен собрать все имеющееся у него золото и обменять его на валюту, Эдик, естественно, не сообщил. Но Галя не страдала отсутствием интуиции: понимала, что Бутман к чему-то готовится. Нужно было быть вдвойне начеку. К вечеру Эдуард надолго удалился к себе в кабинет, вышел оттуда с портфелем и запер его затем в стоящий в прихожей шкаф. В десять вечера раздался телефонный звонок. Незнакомец вежливо попросил подозвать к телефону Эдуарда. Гали, передав трубку Эдуарду, спокойно, как бы по своим делам, вышла в соседнюю комнату. Она тут же прильнула ухом к двери, которую плотно закрыла за собой. Эдуард говорил вполголоса, но Гали отчетливо слышала содержание разговора:

— Завтра в два я буду в центре… Нет… Давай уж лучше в том же ресторане. Захвати с собой все, как мы договаривались в прошлый раз, только давай без холостых заездов… Хорошо, ровно в три часа… До завтра!

Утром Галочка под предлогом «хочется свежего ситничка» вышла на улицу.

— Виктор Федорович. Звоню из автомата. Вчера в десять вечера он разговаривал по телефону с тем же человеком. — Гали слово в слово повторила разговор Эдуарда. — Затем он долго копался в кабинете, укладывая что-то в свой чемоданчик. Оставил его наготове в прихожей в шкафу. Сейчас дома. Я сказала, что поехала к маме… Что? Да нет, мне надо вернуться и забрать книгу. Я должна сдать ее в библиотеку. Что?.. Забрать все вещи? Не возвращаться? Хорошо.

Войдя в квартиру, Гали быстро собрала в сумку свои немногочисленные вещи, не забыв даже зубную щетку.

«Вот и настал тот миг, ради которого было все задумано и так точно, без малейшего сбоя исполнено», — промелькнуло в голове у Гали. В душе она ликовала. Характерно, что Гали ни разу не подумала об Эдуарде, о том страшном потрясении, которое его ожидает. О его в дальнейшем исковерканной судьбе. В мозгу пульсировала только одна мысль: «Я это сделала! Я добилась всего сама! Я буду богата!»

Она все до мельчайшей подробности продумала заранее. Гали понимала, что будет обыск, будет описано имущество, составлен подробный перечень коллекции. Будут опрошены другие коллекционеры, приятели и знакомые Эдуарда, которые были вхожи к нему в дом.

Гали быстро прошла в кабинет, подошла к письменному столу и из верхнего правого ящика взяла связку ключей. Одним из ключей она открыла дверцу стоящего в углу комнаты шкафа. Затем вынула ящики и, не раздумывая, с точностью опытного хирурга на операции просунула руку вглубь, предварительно повернув голову бронзового орла, гордо восседавшего на массивных золоченых часах. Часы были прикреплены к мраморной панели и очень украшали шкаф. Тут же внутри на задней стенке раскрылась створка, за которой находился небольшой тайник. Гали вытащила из тайника завернутый в бархатную материю тяжелый предмет размером с кейс. Не снимая материи, она знала, что держит в руках бесценный шедевр работы самого Андрея Рублева. Через несколько столетий в Санкт-Петербурге на фабрике Фаберже мастером Михаилом Перхиным для рублевской иконы был сделан роскошный золотой оклад с венчиком. Оклад был усыпан драгоценными камнями и покрыт цветной эмалью с чудесной росписью. Однажды расслабленный обильной выпивкой Эдуард в приступе хвастливой откровенности показал это сокровище Гали.

Гали была уверена, что Эдуард на следствии сам не скажет о существовании иконы. Вероятно, с ней связана какая-то темная история. Да о ней его никто и не спросит. Поэтому он посчитает, что тайник в шкафу не был обнаружен и икона по-прежнему находится на своем месте.

Вот и все. Дело сделано. Нужно было поставить все на место, навести порядок и быстро уезжать.

Через неделю была получена санкция на приобщение Гали к тайному ордену помощников рыцарей плаща и кинжала. Предложение о сотрудничестве Гали приняла легко и с желанием. Она вступала в секретный союз с самой грозной и могущественной машиной Советского государства. Она хотела для начала спрятаться за тем самым щитом, который изображен на эмблеме чекистов. Ей было и страшно, и интересно одновременно. Кто знает, может быть, со временем, когда она всему научится, ей удастся воспользоваться и мечом, чтобы отомстить всем своим обидчикам.

На следующей встрече в номере гостиницы Гали под диктовку Виктора Федоровича написала подписку о согласии добровольно сотрудничать с органами КГБ и подписывать сообщения псевдонимом Гвоздика.

Выйдя из гостиницы, Гали пошла вниз по улице Горького. Но это уже была другая Гали. Это уже были Глаза и Уши карающего государственного органа. Она уже по-другому смотрела на идущих ей навстречу москвичей и гостей столицы. С сегодняшнего дня она получила право выявлять среди них врагов Страны Советов. К ее мнению будут прислушиваться, с ее оценками будут считаться на Лубянке. Она была довольна собой. На этот раз ей сильно повезло. Она поймала встречный ветер. Она станет очень ценным агентом КГБ и с помощью чекистов проложит дорогу к своей мечте.

Суд над Бутманом состоялся. Его дело не привлекло внимание советской общественности. В этом ему повезло. Да и валютное состояние Бутмана не шло ни в какое сравнение с казной Рокотова — телефонного незнакомца. В результате Эдуард получил десять лет лагерей. Он был абсолютно уверен, что это Рокотов вольно или невольно навел чекистов на его след.

«И ведь какой лапочка-дурачок — моего имени ни на следствии, ни на суде не произнес. — Гали сладко потянулась на широкой постели. — Ни разу. Жаль, судьба нас развела, Эдик. Я бы тебя, пожалуй, поблагодарила, мой учитель».

Мы вольны ошибаться в своих прогнозах, и судьбе будет угодно вновь свести Эдуарда и Гали. Только в новом раскладе командовать станет бывшая ученица.

Теперь пришла пора засучить рукава и заняться сколачиванием собственного капитала. Мадам Гали — гражданка Франции и истинная парижанка. Где та девчонка с Арбата, стремительно вырвавшаяся на волю и ошалевшая от этого? Нет и в помине… Гали и Франция, Гали и Париж понравились друг другу с первого взгляда и признались в любви друг к другу в рекордно короткие сроки.

Глава 3

ЕДИНОМЫШЛЕННИКИ

В пятницу, как и обещал, позвонил антиквар Роже Тапи:

— Мадам Легаре, добрый день. Я хотел бы пригласить вас в ресторан. Столик ожидает нас вечером в «Les Ambassadeurs».

Роскошь отеля «Crillion» и волшебная кухня «Les Ambassadeurs» известны далеко за пределами Франции, но посещают его лишь избранные. И дело заключается в первую очередь в размерах кошелька. Существовали, видимо, еще некоторые определенные (неафишируемые) законы, но Гали это не заботило. Столик зарезервирован, и милый Роже готов, судя по всему, тратить на нее любые деньги. Что вполне совпадало с далеко идущими планами прелестницы.

— Рада вас слышать, Роже, — со значением пропела Гали. — Без четверти девять подъезжайте к нашему дому. До вечера.

Так, теперь ей предстояло заняться туалетами. Гали направилась в свою роскошную спальню и распахнула огромный, во всю стену, гардероб. Боже, как далеко в прошлом осталась арбатская девочка, дочка школьной учительницы, пределом мечтаний которой были английские туфельки «Кларк» и контрабандные джинсы «Левис»! И дорогущая московская валютная проститутка, щеголявшая в нарядах, привезенных высокопоставленными содержателями из Италии, в кольцах с настоящими бриллиантами, не выдерживала сравнения с этой холеной добропорядочной (во всяком случае, во мнении полиции и соседей по респектабельному дому на бульваре Османн) замужней дамой, окружение которой состояло из не менее, чем сам дом, достойных парижан. Привычно ловко перебрав обеими руками длинный ряд платьев, Гали выбрала жемчужно-серое шелковое. От Лакруа. К нему — замшевые лодочки, чуть-чуть темнее тоном. Разумеется, на высоком каблуке — высокий каблук — слабость Гали. В недолгом раздумье покрутив головой над десятком раскрытых бархатных ларчиков с драгоценностями, Гали остановилась на колье из розового жемчуга. С выбором сумочки и перчаток приятно-утомительная процедура закончилась. Ванна, хороший здоровый сон и вперед — на подвиги. Разве что бокал сухого мартини? Напиток, полюбившийся еще с Москвы, и ему она останется верна… Позже Гали станет смешивать мартини с водкой, но это будет еще не скоро.