Дикости - Хлоя Нейл

Мы шли по тропинке в течении десяти или пятнадцати минут, до тех пор, пока лес не открылся, показывая большую поляну, окруженную пылающими факелами.

Поляна была, как минимум, размером с футбольное поле, а по середине стоял тотем 6 метров высотой, животные, вырезанные на стволе, по крайней мере, 1,5 метра толщиной. Палатки, костры и складные стулья пестрели тут и там. И повсюду толпились оборотни, большинство в официальных черных кожаных куртках Северо-Американского Централа.

Воздух заполнили запахи. Шерсти и мускуса животных, древесного угля, жареного мяса и земли. Здесь была жизнь. Возобновленная и возрожденная, хотя до весны еще оставались недели.

Я догадалась, что именно поэтому Брексы не хотели нас видеть здесь. Конечно, оборотни могли о себе позаботиться, но там на открытом пространстве было много семей, и палатки будет не легко защитить. С другой стороны, они, как и мы, были на территории частной собственности, принадлежащей одной из самых влиятельных семей в Чикаго. Это было очком в их пользу.

Габриэль оставил нас на краю леса и пошел к жене, Тане, которая стояла на поляне с их грудным ребенком на руках. Таня была красивой брюнеткой, женщиной с ласковыми глазами и розовыми щечками, ее нежность контрастировала с рыжевато-коричневой свирепостью Гейба. Гейб по-отцовски положил руку на голову Коннора и поцеловал Таню в губы. Она ему лучезарно улыбнулась, любовь между ними была уютной и очевидной.

Джефф нашел Фэллон, младшую сестру Габриэля. Их отношения были колеблющимися какое-то время, но, учитывая тепло их объятий, я догадалась, что они перешли на более «постоянные» отношения. Фэллон была миниатюрной, с крепким, спортивным телосложением и волнистыми волосами, того же поцелованного солнцем оттенка, что и у Гейба. Она предпочитала черную одежду и сегодня надела сапоги до колен в байкерском стиле, короткую юбку и кожаную куртку САЦ.

Я знала Фэллон не очень хорошо, но знала Джеффа, и было не много тех, кого я уважала так, как его. Если он любил ее — а по его глазам было понятно, что это так — тогда она была хорошим человеком.

— Готовы? — спросил Катчер.

— Сейчас или никогда, — ответил Этан, взяв меня за руку, когда мы вышли вперед на поляну и в бой.

Оборотни болтали на складных стульях, с опаской наблюдая, когда мы проходили мимо. Другие пробегали мимо в спешке с испускающей пар едой и коробками с инвентарем. Кто-то подтолкнул меня под локоть, и я повернулась и обнаружила коренастую женщину с недавно обесцвеченными волосами у себя за спиной, с обернутым фольгой свертком в руках. Он был большим, как новорожденный ребенок и пах мясом и чили.

Она осмотрела меня, покачала головой в разочаровании и сунула мне сверток.

Я чуть не хрюкнула от тяжести. Он был таким же тяжелым, как новорожденный ребенок.

— Привет, Берна, — поздоровалась я.

Берна была оборотнем, членом семьи Киин и барменом в Красной Шапочке, кабаке Стаи в Чикагском районе Украинская Деревня. Она была уверена, что я ем недостаточно и усиленно кормила меня. Поскольку я любила покушать, нам удалось стать в некотором роде друзьями.

Она посмотрела на Этана и с намеком приподняла свои нарисованные карандашом брови.

— Привет, парень, — сказала она со своим сильным восточно-европейским акцентом.

— Берна, — вежливо произнес Этан, глядя на то, что, как я предположила, было буррито размером с ребенка. — А для меня ничего?

Без малейшего смущения, Берна выхватила сверток из моих рук и предложила Этану.

— Это семейный рецепт. Ты съешь. Ты... — она осмотрела его, от светлых волос до обутых ног, — Должен оставаться сильным. Красивым.

«Я думаю, я только что выиграл Берну,» — мысленно сказал он и мрачно кивнул ей. — Спасибо, Берна. Я уверен, что это будет вкусно.

Она фыркнула, словно обиделась на одну лишь вероятность того, что будет не вкусно, но захлопала ресницами, а ее взгляд сильно не отличался от выражения лица.

— Я думаю, мы ничего не получим, — пробормотал Катчер позади нас.

— Так это вампиры?

Оборотень встала рядом с Берной — женщина, которая была выше и худее, с короткой копной платиновых светлых волос. Она была мускулистой и крепкой, ее черты лица лучше описать как привлекательные, нежели симпатичные. И она чуть ли не дрожала от раздраженной магии.

— Сумерки, — констатировала Берна, указывая на меня и Этана. — Ворчун, — сказала она, указывая на Катчера рядом со мной.

Она смотрела на Мэллори в течении нескольких секунд, прежде чем выдвинуть заключение.

— Магия, — наконец сказала она с самой маленькой из улыбок, и было очевидно, что это слово было комплиментом.

Мэллори лучезарно улыбнулась, но подругу Берны это не впечатлило.

— Вы не должны быть здесь, — сказала она, указывая на каждого из нас по очереди и источая магию с каждым движением. Она оставляла укусы, как крошечные насекомые.

— Это не ваше дело, и оно не для вас.

Она вздернула нос кверху, скользя по Берне настороженным взглядом.

— А ты не должна пировать с ними.

— Нас сюда пригласили, — сообщила Мэллори.

Я думаю, она хотела приобнять Берну, вот только Берна уже выставила грудь и практически гудела от гнева.

— Уходи, — сказала она, жестом прогоняя женщину. — Иди куда-нибудь в другое место. Слишком негативная.

Но отставка Берны, казалось, только воодушевила женщину.

— Помяните мое слово, — сказала она, снова тыча пальцем. — Мы все обречены, потому что не пошли домой, когда могли. Мы должны были уехать из Чикаго несколько месяцев назад, и, конечно, не должны быть здесь сейчас. Семье Киин давным-давно следовало бы переехать. Они ведут нас прямо к катастрофе.

Ее глаза вспыхнули самодовольным гневом. Той эмоцией, которая, казалось, необычайно сильно питала оборотней в последнее время.

Она ушла, прежде чем Берна смогла ответить на неуважение, присоединившись к двум другим женщинам, которые наградили нас подозрительными взглядами. Но по сжатым кулакам Берны было понятно, что у нее было что сказать.

— Вижу, вы познакомились с Алиной.

Габриэль присоединился к нам, считая обязательным для себя положить руку на плечо Этана. Алину и ее отряд подруг, похоже, это не впечатлило.

— Она душка, — сухо сказал Этан.

— Где ты ее прятал? — спросила Мэллори.

— Она сама пряталась, — ответил Габриэль. — Они с моим отцом столкнулись лбами, и она переводит свою ненависть на наш род.

Берна, поддерживая, погладила его по руке.

— Ты не пользуешься успехом, но ты на правильном пути.

— Может быть, — ответил Габриэль, — Но я бы предпочел, чтобы было и то и другое.