Крестная мать - Владимир Ераносян

Шло время. Менялась политика. Сибиряк скоро учуял новые возможности и принялся теперь делать деньги нетрадиционными для блатных способами. И хотя многие из возникших коммерческих структур возглавляли бывшие зэки, для жулика такой масти, как Сибиряк, это был нетипичный случай. Он перекрасился в коммерсанты, открыл холдинговую компанию.

Московская блатота и раньше дивилась дружбе Сибиряка с цеховиками, а теперь кривилась, глядя, как он сам становится бизнесменом. Но Сибиряк стоял на своем. Он говорил Бейсику, который из шестерок уже выдвинулся в компаньоны:

— Мальчик мой, эти недоумки не могут понять, что время "малин" прошло. Настали новые времена. Посмотришь — всю эту шушеру скоро придавят настоящие ребята, большой бизнес. Они говорят, что вор не может стать барыгой, вор не должен торговать. Долго они не проковыляют с таким раскладом. Вот увидишь.

И Бейсик видел. Сибиряк поднимался вопреки желанию многих. По большому счету он был прав. Он отмахнулся от жулья и перестал ходить на воровские сходки. Сибиряк так увлекся деланием денег, что позабыл о своем старом ремесле.

Воры в законе точили зуб на Сибиряка и дали об этом знать… Когда "выставили" один из магазинов Сибиряка, тот побелел от ярости: вора обворовали! Придя на сходку без приглашения, он только спросил: "Кто?" И ему ответили:

— Ищи, коли сможешь. Ты теперь не вор, ты — барыга, а барыги ментам челом бьют.

Обозленный Сибиряк решил сам найти воров. Поиски привели к другой находке. Один из людей Сибиряка нашел несколько граммов свинца. Его голова прибавила в весе, когда ее продырявила пуля. Сибиряк приказал "валить" всех подозреваемых. Двоих блатных уложили наповал в тот же день. Разборка грозила обернуться войной, но это была непонятная война, с невидимым врагом. Не мог же Сибиряк противостоять всем ворам в законе. У каждого из них на прихвате был десяток "свистков", в любую минуту готовых стянуть удавку на горле Сибиряка. Его положение стало незавидным. Бригада Сибиряка оказалась бессильной. Знал бы Сибиряк, кто именно придумал поиграть на его нервах, — самолично разорвал бы глотку. Но он не знал, да и, по правде говоря, он совсем сник.

Недоглядел Сибиряк, слишком явно пренебрег своими бывшими подельниками. Он был волк-одиночка. И они были волки. Но Сибиряк теперь понял, что новые времена заставили их реорганизоваться в стаю, дабы быть независимыми от организованных банд рэкетиров. Под натиском молодой поросли рэкета блатные на воле просто должны были держаться друг друга.

Бейсик тоже сообразил, что бывшие дружки не дадут спокойной жизни его наставнику. Сибиряку стоило заранее позаботиться о том, чтобы не утратить свой престиж среди блатных. Оказывается, мало иметь крышу, даже рэкету сподручнее было договориться с ворами, нежели идти с ними на конфронтацию. Мало ли. Ведь и рэкетир, попав в зону, волей-неволей оказывается во власти воровских понятий. Лучше плохая дружба с блатными, чем хорошая вражда. Этот урок Бейсик запомнил на всю жизнь. Главное — хорошие отношения.

Сибиряк постарел. Ему стукнуло шестьдесят. Он ослаб. Бейсик видел, что деловая хватка его учителя пошла на убыль. Сибиряк плыл по течению и не собирался раскручиваться. Бейсик уже знал, как нужно повести дело, чтобы вернуть прежние темпы. Но ему мешало одно обстоятельство… От его наставника осталось только одно — мудрость. Однако Бейсик считал и себя далеко не глупым. К тому же он понял, что даже мудрые дальновидные люди, такие, как его учитель, не застрахованы от ошибок. Бейсик стал думать. И это не скрылось от глаз его наставника.

"Да, мальчик, ты далеко пойдешь, — размышлял про себя Сибиряк, глядя на то, как деловито рылся и черкал в бухгалтерских книгах Бейсик. — В тебе столько энергии и совсем нет жалости. И ты готов переступить через труп твоего наставника". Бейсик оторвался от книг и взглянул на Сибиряка. Они встретились глазами и улыбнулись друг другу. "Да, ты хитер, как бес, и ты любишь считать, — думал Сибиряк. — Ты уже просчитал, как тебе выгодна моя смерть. Это послужит трамплином для твоего возвышения. Свалив меня, ты обретешь то, чего так жаждешь, — власть. И заодно выслужишься перед жульем. Они ведь считают меня паршивой овцой и ждут не дождутся, когда я наконец выйду из игры. Кто меня сковырнет? Конечно же ты, мой мальчик, тебе это нужно. И я не стану тебе мешать. Это провидение".

Сибиряк сам выбрал свою судьбу. Стал одиночкой, волком. Так считали все. На деле же он никогда не оставался один. С ним всегда незримо присутствовал высший разум. Он совершал дьявольские поступки и знал, что сгорит в аду. Сибиряк был уверен, что Бог давно уже вычеркнул его из своих списков. Сознание точило ощущение того, что он делал всю жизнь что-то не то. Бес в его оболочке чувствовал себя все же не так уютно, как ему хотелось.

"В тебе, мой мальчик, нет сомнения, ты выбрал свой путь безоговорочно, ты станешь тем, кем хочешь стать — волком-одиночкой. Ты достигнешь того, к чему стремился я. Первой ступенькой твоей лестницы вверх станет мой труп. Давай, пацан, ты это можешь", — так думал Сибиряк.

Спустя три дня один из его "свистков" доложил, что Бейсик побывал у паханов. Сибиряк не принял мер, он не мешал Бейсику. Он знал, что на карту поставлена его жизнь, но он хотел умереть именно так, от руки своего ученика. Спустив курок, Бейсик закрепит пройденную программу, сдаст экзамен на зрелость, на зрелость волка. Только такой исход своего пути Сибиряк считал верным. То учение, которое он передал своему ученику, проповедником которого он являлся, предполагало в данной ситуации два возможных решения — либо умрет он, либо его ученик. Сибиряк уже выбрал, Бейсик, в свою очередь, тоже выбрал.

Он вошел в кабинет своего наставника поздним вечером, когда Сибиряк отпускал телохранителя. Он зашел с заряженным пистолетом. Единственное, что он не мог предположить, это что его учитель знал о цели его визита.

— Я принес показать, что придумал наш бухгалтер. Сам только что разобрался, — сказал Бейсик. — Он тут такое натворил. Налоговой инспекции и не снилось. Комар носа не подточит. Почти половина прибыли останется за кадром. Черная бухгалтерия.

Сибиряк смотрел Бейсику прямо в глаза, пытаясь уловить хотя бы каплю сострадания. Нет, ничего подобного не было. Бейсик спокойно достал пистолет и нажал на курок, улыбаясь. Последнее, что видел Сибиряк, это то, как вспыхнули глаза его ученика. Бейсик сдал экзамен на предмет той программы, что вложил в него Сибиряк, на "отлично". Одним выстрелом в упор сразил своего наставника. Он стал волком.

Возглавив дело, Бейсик перестал заигрывать с жульем. Он стал окружать себя надежными людьми. Подбирал в свою бригаду таких, которые были не способны импровизировать. Ему нужны были люди, беспрекословно выполняющие его приказы. Очень скоро Бейсик стал сам себе крышей. Это для него прошло без осложнений, за исключением пары стычек с бывшими опекунами. Это не была война, скорее, позиционные маневры. Но Бейсик не спешил отхватить как можно больше территории. Он делал себе имя. Бейсик знал, как себя поставить. Первым делом Бейсик уладил отношения с ментами в своем районе. Одной из статей его дохода стал отлов неуловимых. У Бейсика были только ему одному подвластные методы. Найти человека, который не хочет, чтобы его нашли, — пожалуй, эту работу Бейсик делал лучше Интерпола. Но заказчики обычно просили Бейсика не только найти человека, но и вернуть то, что этот человек был должен. Понятие "долг" имело в их среде многогранную трактовку. Должник необязательно взял у кого-то взаймы и не расплатился или не выплатил вовремя проценты по кредиту, нет. Должника назначал заказчик, а цену — исполнитель. Бейсик разбирался детально без обиняков. Он мог ответить отказом даже на очень дорогой контракт, когда чувствовал, что "предъява" левая, обвиняли человека понапрасну. Но чаще заказы принимались. Когда должника находили, вежливо советовали ему вернуть долг. Предполагалось, что долг будет возвращен строго в установленный Бейсиком срок. Гарантом пунктуальности должника служил заложник, желательно член его семьи или же сам должник. Это в том случае, если за его долги брались рассчитываться родственники, друзья или заинтересованные лица. Не уложившись в срок, должник рисковал стать посаженным на "счетчик", чаще всего посуточный, но нередко почасовой. Задолжник, после включения счетчика, обычно подвергался физическому надругательству. Если должник начинал чудить — в это понятие вкладывалось в том числе обращение к милиции, — заказчик информировался, но заказ не снимался, так как люди Бейсика были застрахованы от любых обстоятельств авторитетом своего босса. К тому же такое поведение должника теперь уже причиняло обиду самому Бейсику, его репутации. Счетчик становился поминутным.