Гори ясным пламенем - Ника Амур

Припарковав машину неподалеку от ворот, Вероника отправилась на поиски свежей могилы. По пути ей попалась бабушка торгующая цветами. Вероника купила букет роз − четыре штуки – и выяснила дорогу к месту захоронения Бориса.

Могилу она отыскала без труда. Кладбище хоть и было старым, пребывало в хорошем состоянии. Кто-то заботился о том, чтобы тропинки не зарастали бурьяном, подрезал кусты, чистил старые надгробия.

Вероника опустилась на корточки и возложила цветы на холм свежевскопанной земли. Прижала ладонь к почве. От нее шел совсем не весенний холод. По коже побежали мурашки.

Два года вместе, а она понятия не имела, что мучило этого человека. Что за страхи его преследовали? Она была уверена, что только крайняя степень отчаянья может оправдать добровольный уход из жизни. Самоубийство − одна из самых гадких вещей, на какую способны люди. Мужчина, с которым она когда-то мечтала связать свою судьбу, не мог быть настолько слабохарактерен.

Вероника встала и попыталась отряхнуть руку, но сырой грунт прилип к коже. Он будто не желал с ней расставаться. Словно это частица Бориса хотела навек быть с ней. Тогда Вероника вытерла ладонь о юбку. Она торопилась избавиться от комьев грязи, точно они причиняли ей боль.

Постепенно в ней росло раздражение. Допустим, Борис решил, что ему больше нет смысла жить. Это его личное дело. Но зачем втягивать в эту историю ее и Митю? Что означают эти странные слова на обороте предсмертной записки? О чем он ее предупреждал? И неужели нельзя было написать яснее?

Кругом одни вопросы. Она ощущала, как они подобно рою пчел вьются вокруг нее, норовя ужалить. За себя Вероника не переживала, но Борис упомянул сына. «Настала его очередь», − вот, что он написал. Она скорее умрет, чем допустит, чтобы с ее мальчиком что-нибудь случилось.

Небо заволокли внезапно набежавшие тучи. Грязно-серые и рыхлые как подтаявший снег они нависли над кладбищем. Казалось, еще чуть-чуть и пойдет дождь. Холод, что Вероника чувствовала, прикасаясь к могиле Бориса, поднялся от земли. Сквозь тонкую подошву туфель он добрался до ступней, и ноги покрылись гусиной кожей.

Веронике чудилось: если выдохнуть, то изо рта пойдет пар, как это бывает в мороз. А ведь градусник с утра показывал плюс пятнадцать. Не могла погода так резко измениться. Она задержала дыхание, не желая проверять свою теорию.

Ждать пришлось недолго. Налетел порыв ветра, и небо прояснилось. Все встало на свои места. Только Веронику не покидало чувство, что это было нечто большее, чем непредсказуемый разгул стихии. Например, предзнаменование.

— Вы были знакомы?

Вероника вздрогнула. Она настолько погрузилась в мысли, что не заметила, как к ней подошел священник. Пожилой мужчина в черной рясе доброжелательно смотрел на нее. У него были теплые глаза и улыбка полная сострадания.

— Мы когда-то были близки. С тех пор прошло много времени.

— Но все же вы здесь, — отметил батюшка.

Вероника развела руками. Ей нечего было возразить, а пускаться в долгие объяснения относительно наследства не имело смысла.

— Вы знали Бориса? – спросила она, чтобы поддержать разговор.

— Да, я и с его отцом был знаком. Вот, кстати, его могила.

Священник указал на соседнее захоронение, и Вероника заметила, что на ближайших надгробиях значится та же фамилия, что у Бориса. Участок был отведен для одной семьи.

— От чего он умер? – без задней мысли поинтересовалась она.

— Он застрелился.

Глава 5

Кухня благоухала свежей выпечкой. Один из прекраснейших ароматов в мире. Куда лучше духов, которыми пользуется мама и ее подруга. Ах, если бы так пахло всегда. Вот было бы здорово!

Митя потянулся за пирожком к большому блюду.

— Не тронь, — одернула его тетя Раиса. – Скоро обед. Перебьешь себе аппетит.

Он расстроился, но положил пирожок обратно. До чего же этот аппетит слабенький. Любая мелочь способна его перебить.

Чтобы отвлечься от мыслей о пирогах Митя отвернулся к окну. Если прищурить глаза и смотреть искоса, то можно заметить танцующих солнечных зайчиков. Круглые как пятирублевые монеты они витают в воздухе, но почему-то никто их не видит. Только он и то под определенным углом. Наверное, у него особое зрение. Он в состоянии видеть то, что другим не под силу. Совсем как супермен, который умел заглядывать сквозь стены.

Митя спрыгнул с высокого барного стула. Долго сидеть на одном месте он не умел.

— Куда собрался? – мигом отреагировала тетя Раиса.

Если сказать правду, ни за что не отпустит. Взрослые бывают жутко приставучими. Это Митя знал по опыту. Поэтому он потер глаза, зевнул и произнес:

— Спать хочу.

— Ступай к себе в комнату, вздремни перед обедом, — великодушно разрешила тетя Раиса.

Самым тяжелым было не перепрыгивать через ступеньки, поднимаясь на второй этаж. По правде говоря, Митя ни капельки не утомился. Наоборот внутри кипела энергия, и она требовала выхода.

Раз уж на улицу нельзя, то он обследует дом. Наверняка здесь масса интересного. Митя представлял себя Индиана Джонсом, отправившимся на поиски древнего артефакта.

Он крался на цыпочках по коридору, чтобы не вспугнуть стражей сокровища. На пути ему попалась тумба с вазой, но он-то сразу понял, что это хитрая ловушка. Митя упал на пол и перекатился через спину, как это делал в фильме Индиана Джонс. Только сноровки у него было поменьше, чем у известного искателя приключений. Вместо того чтобы прокатиться рядом с тумбой, он с размаху врезался в нее.

Ваза зашаталась. Несколько секунд Митя, лежа на полу, наблюдал за тем, как она балансирует на краю. Но искусственные цветы перевесили, и ваза полетела на пол. С громким «дзинь» она разбилась на множество осколков.

Пол коридора усеивали разноцветные стекляшки – все, что осталось от вазы. Митя вскочил на ноги. Вот ему влетит! Он бросился собирать остатки вазы, но их было слишком много, а у него только две руки. Скрывая следы преступления, он запихнул осколки под тумбу. Там их еще не скоро обнаружат.

Последняя частичка вазы перекочевала в укрытие, когда за спиной Мити раздался надрывный скрип. Словно жуткое чудовище кралось к нему, скребя когтями пол. От страха у Мити вспотела спина. Монстр явился наказать его за разбитую вазу.

Митя вскочил на ноги и с криком побежал к спальне. Достигнув двери, он попытался ее отворить, но от ужаса забыл в какую сторону она открывается. Он то дергал ее к себе, то толкал от себя.