Слияние Солнца и Луны. - Евгений Связов

Нейд вздохнула в секундной тишине и продолжила:

– Я слишком ждала это и ожидая, я оттолкнула слишком многих, нанеся им боль, и отталкивать болью стало слишком привычным и это может встать между нами, но… – её голос дрогнул и из спокойно-торжественного стал торопливо-взволнованным -… какие тут клятвы и обещания!?! Тот, я люблю тебя!

– Я люблю тебя! – отозвался Тот, чуть вздрогнув, и что-то неслышное, качалось, затухая, через костёр, пока старейшина не сказал:

– Тогда протяните друг другу руки и посмотрим, пропустит ли их Зелёный свет, терпящий всё, кроме смерти.

Они медленно протянули друг другу руки и пламя, повинуясь их желанию, расступилось, и их руки соединились в самом сердце зелёного пламени и замерли, окутанные им.

– Танец! – крикнул кто-то, и их руки распались, повинуясь охватившему поляне движению. Через секунду они очутились в круге эльфов, освещённым мягким зелёным светом. И заиграла музыка.

На пульсирующее бульканье нескольких барабанов нанизалось всепроницающее гудение гигантский струн, ударивших и смолкнувших. Но не отдав тишине ни мига, в воздухе родилось еле ощутимое трепетание, рождённое прикосновением маленьких молоточков к парящим в воздухе серебряным чашам. Трепет проник внутрь, и, захватив, окунул в ледяную прорубь тонких струн, почти рвущихся от стремления пронзить лес своим плачем, и сразу же бросил в середину вулкана огромных духовых труб, чьё гудение взметнулось высоко вверх рёвом лесного пожара и отпустило, оставив в глубоком колодце неба, наполненном чмоканием барабанов и переливами больших колокольчиков. И на нервущуюся нить барабанов скользнул второй камешек, сотворённый невидимыми музыкантами, и, как создания одних и тех же мастеров, он были чем-то похожи друг на друга, но, как и любые камни любого ожерелья, отличались.

Первый камень они стояли, не в силах укрыться чарующим покрывалом музыки, а потом он и сделали первое неуверенное движение, и из глубин памяти большой волной набежало знание того, что нужно станцевать в музыке вечного ожерелья.

И они потекли, как река в полноводье, и с ударом барабана на мгновение застыли, чуть не касаясь друг друга, как единое изваяние Силы, знающей, что она и зачем она. Потом они вновь потекли, как будто разделённые тонкой стеной, не дающей им коснутся друг друга, и связанные тонкой нитью, не дающей им разойтись. Они вновь замерли, и вновь заструились, то скользя над землёй, просачиваясь в неё, то воспаряя высоко-высоко, и хватая небо полными горстями.

Танец Двух Змей…

Тот, взметнув вверх сплетённые руки, и замерев, как натянутая струна за миг до разрыва, почувствовал на своей щеке её дыхание, и в сплошном потоке света, заполнявшего его, скользнуло что-то тёмное, звериное, и, приблизившись, зашептало сбивчиво-жарко:

Женщина… схвати… сейчас… овладей… ты сильный… никто не остановит… Жаркая волна ударила в голову, рухнула вниз, гроза разбить разделявшую их стену.

По спине Нейд пробежал легкий сковывающих холодок, и чей-то подленький голосок шепнул:

Извиваешься, как рыночная шлюха, пытаясь завлечь самца. И не стыдно? Сейчас он тебя изнасилует и будет прав. И холодок, проникая всё глубже, впился в связывающую их незримую нить, готовый в любой мог порвать её.

Река танца, наткнувшись на остров, замедлила свой бег и забурлила, пытаясь восстановить течение. И вместе с дрожью, пришедшей в тела, когда они силой удержали движение, вспыхнуло понимание, что осколки разбитой стены вонзятся в сердце и останутся там навсегда, терзая болью, а разорванная нить свяжет по рукам и ногам, лишив возможности творить…

И он отринул в себе зверя.

И она разбила в себе лёд.

И они стремительным движением нагнали музыку и продолжили танец, ставший чуть мягче, сильнее и нежнее…

Потом были другие звери, подлые, жаркие, просящие и требующие, и другие стены льда, сковывающие, останавливающие, пожирающие тепло. Но они отступали и рушились, а вместе с ними исчезали и похоть, и брезгливость и холод.

Колодец, открытый из неба на поляну руками музыкантов, притянувшими ток Вечного Ожерелья и направившими его в инструменты, захлопнулся, оставив после себя звенящую отголосками мелодии тишину. Тот и Нейд постояли, прислушиваясь к той песне, что теперь играла и в них, а потом голос старейшины произнёс:

– Танец сделан!

Поляна взорвалась гулом голосов, радостных, наполненных жизнью. А они стояли, миг за мигом оттягивая то мгновение, когда их руки соединяться. Но прежде чем это случилось, по поляне вновь прокатился голос старейшины:

– Станцевавшие! Теперь вы вместе! – И вслед за ним хор голосов грянул:

– Я видел!!!

И не успело стихнуть невесть откуда взявшееся эхо, как музыканты заиграли что-то быстрое, воздушное, и Тот, поняв вдруг, что между ними не осталось ничего, подхватил расхохотавшуюся Нейд, и закружил по поляне в стремительных па. Поляна наполнилась танцующими, и ввысь, в темнеющее небо, наперекор сгущающейся над миром тьме взметнулся столб веселья и света.

Гинзли Так-Гроун сдул с маленького деревянного дракончика последние стружки и кинул очередной взгляд на лужайку, приткнувшуюся к стене замка. Взгляд его равнодушно скользнул мимо стройных фигурок нянечек и где-то в глубине он привычно уже порадовался, что трах занимал в его жизни не самое главное место, и после Слияния он смог таки перестроится, в отличие от многих, которые сдохли-таки от тоски, когда Слияние усосало со всего мира, как её назвали, трахическую силу. Правда, дочка что-то пыталась втолковать, что она с муженьком ничего ни у кого не усасывали, а просто вроде как пример подали, как надо, и теперь кто как ни изогнись – а только по любви и чтоб детей заиметь. Но ежели кто мешать вздумает – сразу же от тоски загибается, это то он сам видел. И хорошо, что видел. У самого потом и ума хватило и сердце заставлять не пришлось, когда притопал этот охотничек и дочку беременной привёл. Теперь вот только заскакивают на денёк, а так всё носятся, упорядочивают чего-то. А ему тут сиди…

Взгляд его упал на возившихся в траве близнецов.

Кассандра подняла светло-коричневую головку, волосы на которой уже начали виться и, хлопнув зелёными глазищами, засмеялась и помахала деду ручкой. Тейя оторвался от недостроенного замка и проследив, чем это занимается сестра, недоверчиво покосился на неё светло-карим глазом. Ну смеётся старый дедушка от счастья, Скоро же все такие будут. Вот только подрасту чуть-чуть и обязательно так сделаю.