Семья и как в ней уцелеть - Робин Скиннер

Робин. Да, удача, что у обоих партнеров одинаковые слабости… и не по их вине. Они могут с большим пониманием отнестись друг к другу.

Джон. Поэтому-то любимые кажутся «созданными» для нас? Поэтому — хотя перед ними и беззащитны — мы все равно им доверяем?

Робин. Да, нам кажется, они нас понимают, понимают наши слабости и все равно нас принимают. Они — чего мы боимся — не жаждут пригвоздить нас к позорному столбу, если обнаруживаются наши «потаенные» чувства. Чутье подсказывает, что человек нас поймет, поможет нам, возможно, сделает нас «целостнее».

Джон. Хорошо, если так… Но — и вот же она, загвоздка — как мы способны помочь и повести друг друга, если у каждого… «родимое бельмо» на том же месте?

Робин. Вопрос на засыпку! Тут парадокс: Ваш партнер именно тот человек, с которым Вы быстрее всего подрастете, но также тот самый, с которым, всего вероятнее, зайдете в тупик. К тому же как раз его вы, возможно, возненавидите, как никого на свете.

Джон. Ну, а теперь, ученейший из мужей, еще вопрос: за правильный ответ на такой американцы в своей чудо-викторине 64 тысячи долларов платят. От чего зависит, как дело пойдет?

Робин. Все зависит от того, насколько супружеская пара согласна допустить спрятанное у каждого за «ширмой», насколько готова заглянуть за «ширму». Чем больше у них желания и смелости принять неприятный факт, что они далеки от воображаемых «автопортретов», тем больше вероятность, что с проблемами — если возникнут — они успешно справятся.

Джон. Почему Вы говорите о проблемах «если возникнут»?

Робин. Потому что существует брак «среднего» образца, вполне устойчивый, хотя не слишком волнующий, когда партнеры способны притереться друг к другу, не имея нужды заглядывать к каждому за «ширму».

Образцы брака

Джон. Давайте теперь поговорим о том, какие браки бывают. Зависит ли, по-Вашему, счастье двоих в браке от количества «припрятанного» партнерами?

Робин. Да. Но важно и их отношение к «припрятанному», а не только его размеры.

Джон. И как бы Вы определили самый счастливый брак?

Робин. Это тот брак, когда оба партнера максимально терпимы к спрятанному друг у друга за «ширмой» и готовы заглянуть за «ширму», неизбежно пережив временное разочарование. В результате они — свободнее, в их жизни меньше ограничений, больше удовольствий, они не погрязнут в привычках и смогут расти, развиваться как личности.

Джон. А что на другом полюсе?

Робин. Самый несчастливый брак — это тот, когда у обоих партнеров много чего свалено за «ширму», но они категорически отказываются допустить, что с ними что-то не так, они обижаются на незначительнейшее замечание, на безобиднейшую критику своих недостатков.

Джон. А значит — постоянный конфликт?

Робин. Они живут как кошка с собакой… в вечной драке.

Джон. Ну, а между этими полюсами?

Робин. В браке «среднего» образца, как мы его называем, партнеры вполне счастливы, их отношения ровны. Но они не особенно стремятся заглядывать за «ширму». Скорее удерживают друг друга от подобных попыток. Такой брак устойчив, но цена устойчивости — обыденность брака. Взгляд партнеров, в общем-то, ограничен. Можно даже сказать, что они слишком оберегают друг друга от критики, которая пошла бы им на пользу, избавила бы брак от рутины.

Джон. А нельзя ли узнать подробнее обо всем?

Робин. Почему же — давайте посмотрим на типичный брак каждого образца. Вам что получше или что похуже сначала?

Джон. Начнем с того, что похуже.

Кто боится Вирджинии Вульф

Робин. Чтобы Вы представили наихудший образец брака, я предлагаю Вам прочесть отрывок из пьесы Эдварда Олби «Кто боится Вирджинии Вульф» (Пьеса (1962) американского драматурга Эдварда Олби (р. 1928).) Джордж и Марта — средних лет супруги, сцепившиеся, как обычно в словесной схватке.

Марта. У-у… от тебя тянет блевать!

Джордж. Не слишком прилично так говорить, Марта.

Марта. Что… не слишком прилично?

Джордж. Так говорить.

Марта. Люблю, когда ты злишься. Больше всего, кажется, я люблю в тебе… твою злость. Ты же… ты же слюнтяй! У тебя же эта… как ее… тонка…

Джордж. …кишка?

Марта. Фразер! Положи мне еще льда в стакан. Никогда не кладешь мне льда. Почему это, а?

Джордж. Всегда кладу тебе лед. Просто ты его сразу сгрызаешь. У тебя такая привычка… грызть… Как коккер-спаниель грызешь. Сломаешь себе свои зубищи.

Марта. Зубищи… они у меня свои…

Джордж. Некоторые, да… некоторые свои.

Марта. У меня своих зубов больше, чем у тебя.

Джордж. Больше на два.

Марта. На два — значит, намного больше.

Джордж. Пожалуй. И, пожалуй, есть чему удивляться… учитывая твой возраст.

Марта. Прекрати сейчас же! Сам не молоденький.

Джордж. Я на шесть лет моложе тебя. Всегда был моложе и буду.

Марта. А ведь ты… ты лысеешь.

Джордж. И ты тоже.

Пауза… Оба смеются.

Эй, лапуля!

Марта. Эй! Поди ко мне, подари своей мамочке крепкий сочный поцелуй.

Джордж. Ты что? Сейчас?

Марта. Хочу крепкий сочный поцелуй!

Джордж. А я не хочу с тобой целоваться, Марта. Куда они девались? Куда пропали твои гости?

Марта. С папой остались поговорить… Появятся… Это почему ж ты не хочешь поцеловать меня?

Джордж. Ну, дорогая, я поцелую тебя и приду в возбуждение… я потеряю контроль над собой и возьму тебя силой прямо здесь, в гостиной, на ковре. Конечно же, тогда появятся наши долгожданные гости и… сама подумай, что твой отец скажет об этом.

Марта. Свинья!

Джордж. Хрю-хрю!

Марта. Ха-ха-ха! Налей мне еще… любовь моя.

Джордж. Господи! Неужели ты способна столько в себя влить!

Марта. (Голоском маленькой девочки). Пить хацю.

Джордж. Черт побери!

Марта. Слушай, дорогой, ты у меня под стол свалишься, а я буду ни в одном глазу… так что обо мне не беспокойся.

Джордж. Я тебя, Марта, давно оценил… Нет такой премии за мерзость, которую бы ты не…

Марта. Честное слово! Существуй ты на самом деле, я бы с тобой разделалась!

Джордж. Ну, ты только на ногах держись… Люди же — твои гости… сама понимаешь…

Марта. Я просто тебя не вижу… Я тебя уже много лет не вижу…

Джордж. …если свалишься, или тебя начнет рвать, или…

Марта. …я хочу сказать, ты пустое место, ничтожество…

Джордж. …и прошу тебя, не заголяйся. Нет отвратительнее зрелища, чем когда ты напьешься и задерешь юбку на голову…

Марта. …ты ноль без палочки…

Джордж. …хотя правильнее сказать… на головы…»

Джон. На минуту перемирие, «капелька» любви, когда можно вместе посмеяться, а так одно желание: стереть друг друга в порошок. Верно?

Робин. Да. Это не просто первоклассная пьеса, это фактически хрестоматийный пример по нашей теме.

Джон. И часто Вы сталкиваетесь с «губительным» браком наподобие описанного?

Робин. Часто. Иногда бывают «образчики» похуже, хотя чувства — «запрятаннее», а нападки — замаскированнее, впрочем, не менее злые.

Джон. И что же такое, по-Вашему, эта пара?

Робин. Ну, оба, и Джордж, и Марта ужасно ранимы. Каждый, почти как ребенок, жаждет любви. Но они «спрятали» это желание. Они категорически отрицают его, теперь они совершенно не осознают его, они прикрыли его замысловатым фасадом.

Джон. Причем очень хрупким… А не потому ли прикрыли, что «ребенок» в них никогда не получал своей доли любви?

Робин. Именно поэтому. В них живет «ребенок» — несостоявшийся, злой, обиженный. Злость копится, пока взбешенный «ребенок» не вырывается на волю, опрокинув «ширму». Вот они и проводят половину жизни в ребячьих ссорах друг с другом.

Джон. И это из-за того, что не сознают причину своей ярости? Не сознают, что не получают так необходимой им любви?

Робин. Да. А не получают любви, потому что категорически отрицают свою потребность в ней, и поэтому не способны попросить любви просто, открыто.

Джон. Марта, изощряясь, говорит: «Подари своей мамочке поцелуй!» А скажи она: «Поцелуй меня!» — почувствует, как уязвима?