Сборник рассказов - Ларри Нивен

Каждый корабль-робот был запрограммирован так, что выходил на связь с Землей только в том случае, если обнаруживал обитаемые планеты у звезды, к которой направлялся. Выслано было двадцать шесть разведчиков, но пока что отозвались только три.

…Все началось лет двенадцать тому назад, когда некий знаменитый математик разработал теорию гиперпространства, окружающего обычное эйнштейново четырехмерное пространство. Сделал он это в свое свободное время. Он смотрел на гиперпространство, как на игрушку, как на забавный пример чистой математики. А разве чистая математика была когда-нибудь чем-то кроме чистой забавы?

…Все началось десять лет тому назад, когда брат Эргстрема (так звали этого веселого математика) Карл продемонстрировал реальность вселенной-игрушки Эргстрема опытным путем. Не прошло и месяца, как ООН выделила средства на «Проект Сверхусмотрящий», во главе которого поставила Уинстона Тернболла, и основала училище для космонавтов, которым предназначено было летать на сверхсветовиках. Из множества претендентов отобрали десять «гипернавтов». Двое из них были уроженцами пояса астероидов. Все были опытными космонавтами. Тренировка их продолжалась все восемь лет, пока сооружался звездолет.

…Все началось год и один месяц тому назад, когда двое взошли на борт роскошно обустроенного корабля «Сверхусмотрящий», вывели его в сопровождении почетного эскорта за орбиту Нептуна и исчезли.

Вернулся один.

Лицо Тернболла казалось таким же окаменевшим, как и лицо Раппопорта. Он смотрел, как плавится и растекается, словно ртуть, плод его упорного труда в течение последних десяти лет. И хотя весь он был охвачен бешенством, мысли его продолжали работать. Частица его, хоть и небольшая, мучительно размышляла, каким образом ему объяснить потерю десяти миллиардов долларов, в которые обошелся корабль. Остальная часть мозга продолжала просматривать все, что можно было припомнить о Карвере Джеффри Раппопорте и Уильяме Кэймоне.

Тернболл прошел в свой кабинет и направился прямо к книжной полке, уверенный, что Раппопорт следует за ним. Он снял с полки обтянутый кожей том, повозился немного с переплетом и наполнил два бумажных стаканчика янтарной жидкостью. Это был портвейн, и к тому же холодный, как лед.

Раппопорту уже доводилось видеть эту книжную полку, однако, когда он брал один из стаканов, вид у него был несколько растерянный.

— Не думал я, что когда-нибудь опять смогу чем-либо восхищаться.

— Вы о портвейне?

Раппопорт, не ответив, сделал большой глоток.

— Это вы уничтожили корабль?

— Да. Я включил автоматику так, чтобы он только расплавился. Мне бы не хотелось, чтоб кто-нибудь пострадал.

— Похвально. А сверхсветовой привод? Вы оставили его на орбите?

— Я жестко посадил его на поверхность Луны. Думаю, что теперь проку от него мало. Он уничтожен!

— Великолепно! Ну просто нет слов! Карвер, на постройку этого корабля ушло десять миллиардов долларов. Теперь, я полагаю, мы можем воспроизвести его всего за четыре, так уже не понадобятся многие необязательные этапы. Однако вы…

— Идите вы к черту! — Космонавт принялся вертеть в руках стаканчик, глядя на образующийся там миниатюрный водоворот. Теперь он был килограммов на 10–15 легче, чем год назад. — Вы соорудите еще один «Сверхусмотрящий» и предпримете еще один грандиозный шаг в ложном направлении. Вы были неправы, Тернболл. Это не наша вселенная. Нам там нечего делать.

— Это наша вселенная! — убежденным тоном политика произнес Тернболл. Он чувствовал необходимость затеять спор — только так Раппопорта можно было заставить говорить. Но уверенность его осталась, как и всегда, непоколебимой. — Это вселенная человечества, готовая, чтобы ее покорили!

Во взгляде Раппопорта проскользнула неприкрытая жалость.

— Тернболл, вы не верите моим словам? Это не наша вселенная, и она не стоит того, чтобы быть нашей. Все, что в ней есть… — он осекся и отвернулся от Тернболла.

Выждав секунд десять, Тернболл спросил:

— Кэймона убили вы?

— Убил Стенку? Да вы, похоже, рехнулись!

— Но вы могли его спасти?

Раппопорт чуть не окаменел.

— Нет, — сказал он наконец, а потом повторил еще раз: — Нет. Я пытался заставить его пошевеливаться, но он… Перестаньте! Прекратите надо мной издеваться! Я могу уйти в любую минуту и вы не сможете меня остановить.

— Поздно. Вы разбудили мое любопытство. Что вы там говорили о черной кайме вокруг могилы Кэймона?

Раппопорт не удостоил его ответа.

— Карвер, — продолжал Тернболл, — вы, похоже, считаете, что ООН вам так просто поверит на слово и прекратит осуществление проекта «Сверхусмотрящий». Об этом даже молиться нечего, вероятность равна нулю. В прошлом веке мы израсходовали на корабли-роботы десятки миллиардов долларов, а теперь можем соорудить еще один «Сверхусмотрящий» всего за четыре. Единственный способ воспрепятствовать этому — открыто рассказать Объединенным Нациям, почему не следует этого делать.

Раппопорт молчал, и Тернболл не нарушал его молчания. Он смотрел, как догорает в пепельнице недокуренная сигарета Раппопорта, оставляя после себя полоску обугленной влажной бумаги. Так непохоже было на прежнего Карвера Раппопорта — оставлять непотушенную сигарету, ходить с нестриженной бородой и неряшливой прической. Он всегда бывал чисто выбрит, а по вечерам до блеска начищал ботинки, причем даже будучи в стельку пьяным.

Не мог ли он убить Кэймона из-за какой-то небрежности, а потом опуститься, потеряв к себе уважение? В те дни, когда требовалось восемь месяцев, чтобы достигнуть Марса, случались всякие неожиданности. Нет, Раппопорт не совершал убийства. Тернболл побился бы об заклад на что угодно, что это не убийство. Да и Кэймон одолел бы в любом честном поединке. Не зря журналисты прозвали его Стенкой.

— Вы правы. С чего начать?

Тернболл резко очнулся, оборвав отвлеченные размышления.

— С самого начала. С того момента, как вы вошли в гиперпространство.

— Особых хлопот у нас там не было. Вот только окна. Не нужно было оборудовать «Сверхусмотрящий» окнами.

— Почему? Что вы увидели?

— Ничего.

— Так почему же?

— Вы не пробовали найти свое слепое пятно? Поставьте на листе бумаги две точки на расстоянии примерно дюйма друг от друга и, закрыв один глаз, смотрите внимательно на одну из точек. Потом медленно подносите бумагу к лицу. Наступит такой момент, когда одна из точек исчезнет. Глядеть в окно «Сверхусмотрящего» — то же самое, только слепое пятно расширяется до величины в два квадратных фута со скругленными углами.