Научиться быть ведьмой - Ольга Обская

– Ну, как с какой стати? С той стати, что если этот фокус удастся, то ты не будешь отчислена.

Вероника, вспомнив в очередной раз, какая опасность нависла над ней, перестала смеяться и попробовала взглянуть на план подруги конструктивно. Но план, как на него ни гляди, был так себе.

– Наташ, а какого-нибудь варианта понадежней у тебя нет?

– Ну, не знаю, – наморщила лоб подруга, – может, чувство голода тоже годится? Тогда завтра в столовой…

Вероника, не дослушав Наташу, опять разразилась безудержным хохотом:

– …невзначай, желательно неожиданно и резко, коснуться его руки, когда он будет идти с подносом, чтобы он опрокинул его на себя вместе с содержимым: тарелкой со спагетти или еще лучше горячим супом. Вот тогда мы точно одновременно испытаем жгучие искренние чувства: он – ярость, а я – злорадство.

– Да ну тебя, – рассердилась Наташа и ее веснушки. – Ника, ты просто невыносима. Я, чтоб не вылететь из Универа, хоть бы черта лысого поцеловала. А ей все хихоньки.

– Вот именно, я бы тоже лучше в черта влюбилась, чем в Никиту, – горячо выпалила Вероника, но видя, как искренне за нее переживает подруга, смирилась: – Ладно, Наташ, попробую завтра твой первый вариант – может, сработает?

– То-то же, – немного успокоилась подруга, – и, смотри мне, старайся!

Выработав какую-никакую стратегию, девушки вернулись к поглощению столовских деликатесов, которые изрядно подостыли, пока подруги были заняты беседой и не проявляли к ним интереса.

– Слушай, Наташ, – затронула еще одну тревожную для себя тему Вероника, решительно отодвинув тарелку с холодной гречкой, которая и в теплом-то виде не очень ее прельщала, – что ты думаешь об исчезновении Бегемотика?

– А что тут думать? – пожала плечами подруга, борясь с искушением поступить с гречкой так же, как Вероника. – Аристарх Вениаминович сказал, что тот не исчез, а в командировке.

– А откуда взялись слухи про всякие там «отравлен, раздавлен, задушен, найден в луже крови»?

– Слухи – они и есть слухи. Тем более ты сама не обнаружила никакой лужи крови в кабинете Петра Ивановича.

В кабинете ректора Вероника действительно крови не наблюдала, а вот на ботинке Аристарха Вениаминовича и на полу в аудитории № 12а какие-то подозрительные пятнышки были. Но рассказывать ли об этом подруге? Скорее всего, Наташа подумает, что две капельки, похожие на кровь только красноватым оттенком, могут быть чем угодно, но только не уликами страшного преступления. Допивая компот, Вероника прокрутила в голове еще раз все за и против и пришла к окончательному выводу, что пока грузить подругу маловразумительными догадками не будет.

Закончив с обедом, девушки вышли на улицу. Было уже темно, ведь долгота дня в декабре в Верхнетайгинске, расположенном лишь немного южнее Северного полярного круга, была всего шесть часов. Подруги не спеша направились в сторону своего общежития. Снег под ногами поскрипывал, почти пел, а мороз бодрил и приятно пощипывал щеки. Вероника любила прогулки по вечернему студгородку. На нее действовали успокаивающе исполины-сосны, застывшие в гордом величии по обеим сторонам дорожек кампуса, и холодные далекие звезды, видневшиеся в просвете крон. Ника почувствовала, как ее настроение становится безмятежным и безоблачным, как небо над головой…

– Ой! – вдруг вскрикнула она, ощутив толчок в спину. Вероника обернулась, чтобы понять, в чем дело, и тут же почувствовала, как об ее лицо ударилось что-то рыхлое, холодное и влажное и издало противный чавкающий звук. В следующую секунду она уже поняла, что и толчок в спину, и стекающая по щекам ледяная вода – это последствия попадания в нее снежков. Ника достала из кармана носовой платочек и начала вытирать лицо, ощущая, как ее захватывает жуткая смесь чувств: гнев и желание отмстить.

Наташа, которая тоже подверглась атаке, уже лепила в руках комок снега и через мгновение запустила его куда-то в сторону фонарного столба. По уверенному движению подруги Вероника поняла, что та уже заметила, где скрывается нападающий. Ника проследила траекторию снежка, который, к ее огромному сожалению, не достигнув цели, разбился о ствол сосны. Через секунду из-за ствола показалась самодовольная физиономия Никиты и тут же вернулась на исходную позицию, чтобы не стать жертвой очередного снежка, запущенного Наташей.

– Ну, ты у меня получишь! – заорала Вероника не своим голосом и произвела серию безрезультативных бросков. Быстро сообразив, что сосна является хорошим прикрытием и без хитрости не обойтись, она знаками показала Наташе, чтобы та со всей дури обстреливала дерево, пока Вероника зайдет с тыла. Уловка удалась, и Никита получил свой заслуженный ком снега в затылок. Жаль, конечно, что удар пришелся не в лицо, но Веронику успокаивала мысль, что попавшая за шиворот ледяная вода должна произвести на идиота, затеявшего глупую игру, неизгладимое впечатление. Никита начал предпринимать отчаянные попытки стряхнуть снег, а Вероника, пользуясь растерянностью врага, запулила еще пару снарядов куда придется. Подскочившая в этот момент Наташа помогла усилить натиск и вынудила Никиту признать поражение.

– Все, девчонки, сдаюсь, – рассмеялся он.

– Нет, ну ты видишь, какой он придурок! – шепнула подруге Вероника. – Какие тут семь положительных качеств?! Абсолютный ноль, без вариантов!

Никита отряхнулся и подошел к девушкам. Было заметно, что забившийся ему за воротник снег доставляет дискомфорт. Наташа принялась счищать платочком белую жижу с шеи одногруппника, а Вероника стояла в сторонке со злорадной улыбкой на лице – она не испытывала ни капли жалости к поверженному врагу.

– А не надо было на нас нападать из засады! – выпалила она. – И вообще, зачем ты нас караулил?

– Хотел тебе шоколадку отдать – я же проиграл пари. – Никита обезоруживающе улыбнулся и протянул блестящую упаковку Веронике.

Она приняла трофей с торжествующей улыбкой. Господи, чего он ей стоил! Ника распечатала шоколад и, разделив плитку на три ровные части, вручила по одной Наташе и Никите.

– Намного лучше холодной гречки, – подмигнула она подруге, а в сторону одногруппника бросила: – Хотя ты и не заслужил.

– Да я, вообще-то, хотел вас проводить до общаги, – заявил Никита в свое оправдание.

– Чего вдруг? – сощурила глаза Вероника, приготовившись к подвоху.

– Ну вы что, девочки, забыли, что ли? Сегодня у третьекурсников праздник – Медиана. А в этот день им разрешены маленькие шалости, вернее сказать – пакости. Рядом со мной вам ничего не грозит. А без меня вы запросто можете стать объектом хитроумного розыгрыша.

Действительно, сегодня у студентов, которые были годом старше Вероники и ее одногруппников, был особый день – прошла ровно половина того срока, который они проведут в стенах Университета. Этот день носил название Медиана, то есть середина, и считался большим праздником. Преподаватели и даже члены Дисциплинарного совета смотрели сквозь пальцы на розыгрыши, которые третьекурсники традиционно устраивали своим младшим собратьям во время Медианы. Негласное правило гласило, что в этот день можно использовать даже особые цифро-буквенные методики, говоря проще – колдовать, если это никому не принесет вреда.