Аксолотль и статуэтка превращений. Часть первая - Владимир Саморядов

– Вернешься – добавлю! – Крикнула ему вслед Альбина.

– Все, отвела душу? – Осуждающе спросила бабушка Муня.

Альбина ничего не ответила. Завернувшись в остатки своего изорванного, словно простреленного ружейной дробью платья, она отправилась к дому и села на ступеньках крыльца.

Теперь дед Степан. А дед Степан по-прежнему охотился на внука в соседском саду. Как только в ближайшем кустике раздавался подозрительный шорох, дед наносил туда хлесткий удар ремнем. Саши в кустах не было (что ему у соседей делать?). Шорох в основном издавали суетливые ежи, или просто вечерний ветерок играл листвой. Но когда на выложенной половинками кирпича садовой дорожке показалась человеческая тень, дед Степан, размахивая ремнем, ринулся к ней. «Наконец-то, – подумалось старику, – сейчас маленький стервец ответит за все».

Бякины не знали задних соседей. Ну, живут там какие-то, садик тенистый развели, теплицы держат, деньги зарабатывают. Они даже ссорились с ними только однажды, когда Леша лазал в теплицу за ранними огурцами, порвал пленку и был пойман на месте преступления. Кстати, ни Альбина, ни старики не посчитали Лешкин проступок преступлением и крайне возмутились, когда им выставили претензии и счет.

Соседи тоже с Бякиными знаться не хотели. После последний схватки, в которой, конечно же, проиграли, они со стариками и Альбиной даже не здоровались, а вечерами швыряли им через забор разный мусор.

Но этим вечером их ждала новая встреча. Правда старик принял соседку за своего старшего внука, а соседка, в свою очередь, посчитала деда кровожадным убийцей-маньяком, так разрекламированным в последнее время телевидением.

Раздался пронзительный женский визг, и дед Степан сразу понял, что имеет дело отнюдь не с внуком, но с какой-то незнакомой женщиной, странным образом оказавшейся на его пути. Он поспешил удалиться, но заблудился среди помидорных грядок и теперь блуждал там, начиная панически плакать. Соседка же повалилась на дорожку и продолжала орать, суча ногами по кирпичному покрытию.

Громко топая ногами, на помощь жене прибежал хозяин сада.

– Что, Люба? – Задыхаясь, спросил он.

– Вон, – указала Люба на смутную тень старика, топчущего помидоры, и горько всхлипнула….

Во двор к Бякиным постепенно приходило успокоение. Альбина, отведя душу на Лешкиных ягодицах, сидела на ступеньках дома, куталась в обрывки платья, нервно курила. Бабушка Муня стояла над ней и говорила утешительные слова. Мол, сервиз, конечно, вещь ценная, красивая, жалко до слез, но и без него прожить можно. Вот они с дедом без всяких сервизов трех дочерей вырастили (к слову сказать, непутевых.) Не стоит этот сервиз жизни ее сына, Алешки маленького. Сам Алешка маленький, все еще страдающий неземным страданием, подобно проголодавшемуся волку выл где-то в саду. Но Альбина на утешения не поддавалась.

– Какой был сервиз, – горько посетовала она, глубоко затягиваясь сигаретным дымом.

– Ну и шо, – проквохтала бабушка Муня. – У наши времена никаких сервизов не было. И жили себе. Дед Степан «врагов народа» выявлял. Да, кстати, куды ж он подевалси?

Тревожную весть о старике принес Саша Бякин. Позабыв про угрозу быть битым, если не убитым, он подбежал к женщинам и прокричал, задыхаясь:

– Мама, бабушка, деда убивают!

– Кто убивает?

– Сосед!

Дома Бякины частенько ссорились друг с другом, дрались, били посуду и ломали мебель. Иногда казалось, что этот дом сосредоточение ненависти друг к другу. Однако когда в дело включались посторонние лица, Бякины сразу же прекращали усобицу, объединялись в братской, единокровной любви и с устрашающим шумом сметали неприятеля. Обычно шум производили Саша и Леша, Альбина, вооруженная камнями и прочими метательными снарядами, шла в авангарде, дед прикрывал тылы и фланги, а бабушка Муня на всякий случай таилась в засаде.

Вот примерно таким порядком двинулось в бой бякинское семейство. Однако за уважительным отсутствием сразу двух представителей семейства, боевой строй пришлось делать компактным, а ряды тесными. Даже бабушка Муня, обычно во время предыдущих сражений залегающая в засаде, ныне выдвинулась вперед в общем боевом натиске. Все три представителя семейства побежали в сад.

Деда Степана не то, чтобы били – так, трепали просто. Муж испуганной женщины, огромный и сильный, поднял старика над землей, так что его вытянутые ноги только слегка задевали кирпичную дорожку, тряс для стимуляции мыслительного процесса и задавал вопросы. Толстые очки старика висели на одном ухе, а лысенькая головушка болталась взад-вперед.

– Говори, – грозно вопрошал мужик, – что ты хотел сделать с моей женой?

– Я… мя… ня…, – невнятно отвечал старик.

– Как ты здесь оказался, старый развратник?

– Я… ня… мя…

– И зачем тебе ремень, извращенец?

– Толя, осторожно! – Предупредила женщина. Предупреждение это было нужным, но несколько запоздалым. В уютный садик, такой покойный и нежный, заросший отцветающими гвоздиками и расцветающими хризантемами, вломилась Альбина, тайфун в порванном платье. Следом, немного отстав, бежали Саша и бабушка Муня. Саша орал даурским котом, пронзительно, скрипуче, противно. Запыхавшаяся старушка молчала, но она держала в руках стальную трубу от гардины.

– Отпусти его, убийца! – Проорала Альбина.

Хозяин двора ничего не понял. Он готовился наказать какого-то зарвавшегося старикашку, как он предполагал, бомжа, почему-то напавшего на его жену, но тут из темноты вынырнули три монстра в человеческом обличии. Альбина быстро выхватила из рук матери трубу от гардины и приемом японских самураев нанесла размашистый удар. Сосед-мучитель тут же отпустил свою жертву и повалился на землю, схватившись за голову. Однако упал на землю и дед Степан и тоже схватился за свою лысину.

– Ой, Толенька, – запричитала женщина. – Что они с тобой сделали? Убили тебя, Толенька! Милицию надо вызывать и «скорую»!

– Сашка, вызывай «скорую»! – Прокричала бабушка Муня. – Твоя мать твоего деда убила! – Бабушка Муня ясно разглядела, что основной удар стальной трубы пришелся именно на голову деда Степана. Бабушка Муня знала, что ей делать. Не знал Саша. За «скорой помощью» он не побежал и продолжал швырять в соседей камни.

Хотите знать, как изгонялись из дома несостоявшиеся кандидаты в мужья? Изгонялись жестоко, как изгоняются из пчелиного улья утратившие надобность и доверие трутни. С громом, криками и побоями. Иногда их приходилось эвакуировать на машине «скорой помощи» по причине травматического обездвиживания. Некоторые, самые быстрые и трусливые спасались бегством, проворно преодолевая высокий забор. В такие мгновения от Альбины могли пострадать и ближайшие родственники, и страдали, если не успевали вовремя спрятаться. Так что боевого задора или, как в просторечье говорится, дури, ей было не занимать.

Старик не утратил способности к передвижению, он откатился в сторону, предоставив дочери возможность напасть на обидчика. И Альбина напала. Как толстовская «дубина народной войны» она принялась гвоздить соседа, жестоко, упорно, остервенело. Сосед, лежа на спине, пытался отбиваться ногами. Ногами он размахивал проворно и быстро, блокируя удары, не давая попасть по телу и голове.

Видя, что удары почти не достигают цели, Альбина стала кружиться вокруг соседа. Сосед тоже принялся вращаться на спине, стараясь, чтобы его дрыгающиеся ноги, оказались напротив Альбины. Некоторое время поединок проходил при равенстве сил. Альбина Степановна задевала противника только по ногам – больно, но терпимо. Сосед не оставался в долгу и пару раз пребольно пнул женщину, для этой цели он применил очень необычный прием, подсмотренный, наверное, у лягающихся ослов или у дерущихся котов: высокий прыжок и удар обеими ногами, все это – лежа на спине. Но постепенно мужчину стали оставлять силы. Он уже не так проворно крутился на спине, не так ловко отвечал на удары. Туго приходилось хозяину двора, но тут ему на помощь пришла жена. До этого сидящая на земле и громко вопящая, она выковырнула из садовой дорожки половинку кирпича и запустила им в Альбину. Попала, чем сбила боевой задор.

Семейство Бякиных (а мы договорились называть этой фамилией всех членов семьи) не смотря на тупость, отличаются одним важным умением – они знают, когда следует нападать, а когда необходимо спешно уносить ноги. Подвергшись обстрелу кирпичами, они произвели быструю и умелую ретираду, не забыв взять на руки и унести с собой деда Степана. При этом Саша прикрывал отступление, швыряя камни в ответ.

Вскоре все семейство скрылось в темноте, а соседи, так и не понявшие, что за опасные существа только что на них напали, отправились залечивать раны.

Конец ознакомительного фрагмента.