Trailing The Bolsheviki Twelve Thousand Miles With The Allies In Siberia - Carl W. Ackerman
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды вечером, прогуливаясь по палубе, я встретил молодого русского еврея из одного из пригородов Нью-Йорка. Он прожил в США три года и теперь направлялся в Россию, чтобы разыскать свою семью, которую он оставил в маленьком подмосковном городке.
"Я не знаю, что с моей жизнью", - сказал он. "С апреля я ничего не слышал ни о ней, ни о своих детях".
"У вас есть американский паспорт?" спросил я. "Нет, российский".
"Сочувствовали ли вы революции?".
"Конечно", - быстро ответил он. Он был энергичным, решительным парнем, а его английский, хотя и не был совершенным, показывал, что он использовал любую возможность улучшить его в своих скромных обстоятельствах, потому что он работал в лавке старьевщика недалеко от Ньюарка и за три года накопил пять тысяч долларов!
"Я думаю, я имею в виду "я думаю", что это будет величайшим благословением для русского народа", - добавил он. "Вы не знаете, что было раньше. А я знаю. Я там родился. Я жил там. Я женился там. Это был ад. Я уехал".
"И теперь ты собираешься вернуться?" спросил я.
"Чтобы забрать свою семью", - ответил он, и мы ходили взад-вперед под полотняным тентом над прогулочной палубой, пока он нетерпеливо смотрел на спокойное южное море, мысленно находясь за четыре тысячи миль отсюда, а я наблюдал, как лучи лунного света танцуют на палубе, пока корабль тихо и монотонно катится. Наконец я спросил его, не большевист ли он.
"Нет! Я имею в виду "Нет", - резко ответил он.
"Что означает слово "большевики"?" спросил я.
"Максимум или большинство", - ответил он. "В социал-демократической партии было две фракции. Большевики и меньшевики. Первые стремились к программе-максимум Карла Маркса, другие - к программе-минимум".
"Вы социалист?" спросил я.
"Нет!", а затем он сделал паузу. "Я занимаюсь бизнесом. Я партнер в бизнесе по продаже барахла в Ньюарке", - ответил он с гордостью. "Я наполовину разобрал свои первые бумаги".
Другой русский пассажир, монархист, прибыл из Парижа. Его нынешнее путешествие финансировали богатые русские в Вашингтоне. В разные годы своей жизни он был школьным учителем, военным офицером и священником. Он утверждал, что является владельцем значительной собственности под Петроградом, и был настолько твердым приверженцем царя, что не мог представить "Маленького отца" мертвым. Во время плавания он писал эссе на французском языке, чтобы доказать американскому лейтенанту, что в России больше "культуры", чем в Соединенных Штатах. У него не было ни терпения, ни интереса к какой-либо другой фракции в России, кроме роялистов, и он и другие русские вступали в такие ожесточенные споры, что, казалось, они жаждали высадиться в России, чтобы поссориться между собой в своей собственной стране. Но после того, как они достигли Владивостока, каждый пошел своей дорогой, чтобы сражаться словами, потому что они были либо патриотами, либо платными пропагандистами.
Этот спор о России оказался не просто забавным фарсом, а довольно точным прогнозом ситуации в Сибири. Возможность объединения наших русских пассажиров по программе помощи, войны или реконструкции была примерно такой же, как и возможность объединения русских фракций. Революционеры не признавали компромиссов. Это было пунктом их политической и промышленной программы, а что касается милитаристов и монархистов, то ни история, ни война не научили их урокам уступок.
Незадолго до того, как мы покинули Соединенные Штаты, союзные правительства объявили о своем решении высадить войска в Сибири, и к тому времени, когда мы были в море, японцы, американцы, англичане и французы были отправлены на Амур в погоню за большевиками. В то время общее впечатление было таково, что большевики были агентами Германии, и цель союзников, хотя и довольно туманная, заключалась в том, чтобы атаковать большевиков через Россию - черный ход в Германию. Чехо-словацкая революционная армия сражалась со второй половины мая, и союзники вступали в Россию якобы для того, чтобы помочь им, но не в кампании против России, а от имени русских!
Я получил верительные грамоты чехо-словацкой армии в Вашингтоне, когда президент Т. Г. Масарик представлял Национальный совет Чехословакии в США. У меня были верительные грамоты к японским, французским, британским, итальянским и китайским войскам, я был аккредитован при A. E. F., но я смутно представлял себе, как могут развиваться события в России, потому что почти невозможно было понять политику или планы связанных держав. В отношении "русской проблемы" было больше разногласий и тайн, чем в отношении любого другого этапа войны, и по мере того, как я читал декларированные намерения союзников перед высадкой их войск в России и изучал отчеты, которые я взял с собой на борт корабля, разница во мнениях между Соединенными Штатами и союзниками становилась все более очевидной. Из многочисленных предложений, которые рассматривались правительствами ассоциированных стран, было два плана действий, по которым мнения держав разделились. Япония, Англия и Франция выступали за сильное военное вмешательство. На Вашингтон было оказано сильное давление, чтобы он разрешил японцам вмешаться в ситуацию в одиночку. Хотя были признаки того, что Япония согласится на выполнение задачи, если союзники и Соединенные Штаты дадут ей свободу действий, впереди были опасности, которые Соединенные Штаты не могли упустить из виду. Вашингтон, с другой стороны, упорно утверждал, что наилучшей политикой в отношении России является политика экономического восстановления, и даже после того, как нашим войскам было разрешено присоединиться к союзникам во Владивостоке, этой политики слепо придерживались. С самого начала именно эта пропасть разделяла державы.
Когда война заканчивается, независимо от ее причины, начинается восстановление. Для России война закончилась в марте 1917 года, когда был свергнут царь Николай Романов и провозглашено временное правительство. Поскольку война
