Цитата из Гумбольдта - Алан Кубатиев

— Страховать друг друга, прикрывать, не ловить мух… Приборы приборами, а верхнее чутье верхним чутьем! Все помнят случай с Алибековым? По приборам все было благополучно, а он возьми да попроси задержанного снять перчатки. А на пальчике характерная мозоль, а потом вживленная схемка обнаружилась, а потом и все прочее!.. Повнимательнее быть, обращать внимание на все, что не так!.. Наша работав Аренде одна из самых важных. Мы не только охраняем Арендаторов, но и сохраняем граждан, которым Аренда облегчила жизнь!.. Вопросы есть?

Вопросов не было.

— Увижу на воздухе кого без шлема, — сказал капитан, — или с поднятым щитком, без разницы, офицер, сержант, рядовой, — трое суток ареста и вычет из денежного содержания. Не понимаете, что ли, что у них и наши пушки теперь есть? А шлем хоть от половинного заряда страхует!.. Разойдись! Через пять минут по машинам.

Богомил рванулся к туалету спринтерским махом и успел занять последнюю кабинку. Усевшись на толчок, он лихорадочно выцарапал из тайника в поясе ту самую плашку, что ему передали в последней почте, открыл заднюю стенку рации и, едва не уронив, пристроил плашку в седьмой разъем. Выключив клавишные писки, он торопливо набрал код входа в городскую телефонную сеть, потом шифр, потом номер и прижал к горлу пластинку скрытой связи.

В наушнике раздался мальчишеский голос: «Алле..»

— Рахимджан? — без звука, артикуляционными мышцами спросил он. — Дома сейчас твой папа?

— Да, здравствуйте… А его кто спрашивает?

Все кодовые слова были произнесены, порядок не нарушен. Можно было продолжать.

— Это его знакомый по работе, мы уговаривались, что я вечером позвоню. Код высшей срочности. Мальчик ответил, как полагалось:

— Знаете, он поздно вернулся и спит… Разбудить?

— Тогда не надо. Передай лучше, когда проснется, что тренировок в третьей группе недели две не будет. Запомнил?

— Запомнил. Обязательно передам…

— Ну, до свидания.

Не дожидаясь ответа, он отключился, выдернул плашку; сунул в тайник и защелкнул стенку рации. Потом утер мокрое лицо и опустил щиток шлема.

Через полчаса, когда они уже катили на автопилоте по Гоголя в сторону проспекта Шелковый Путь, Богомил проверил рацию и на всякий случай еще раз потер все разговоры за последние двадцать четыре часа. Для того, чтобы успокоиться, стал высчитывать, когда солнце на стоянке доберется до его машины и начнет ее калить… Когда-то, сто тысяч лет назад, он читал детектив; там пацан, которого хозяин за лень отлупил и выгнал, рассчитал, где будет солнце через год в тот самый день, когда его выкинули, и закрепил на чердаке увеличительное стекло так, чтобы оно подожгло сено и от него бы занялся весь дом. Пацан, кажется, был почти слабоумный, но считал безупречно…

Он усмехнулся, и напарник спросил, не отрываясь от экрана слежения:

— Ты чего радуешься?..

— Да вспомнил тут… — Богомил коротко пересказал ему сюжет.

— Вот-вот… — оценил рядовой Арнаутов. — А теперь пришло его время, этого самого пацана… Он теперь всех пожжет, и ничего ему не будет…

— Брось, слышишь? — одернул его Богомил. — Это предрассудки!.. Ты что, газет не читаешь?.. — Выразительно обведя глазами кабину, он потыкал пальцем в собственное ухо.

Арнаутов ничего не ответил и засвистел какой-то попсовый мотивчик. Потом тихонечко запел. Странная фигура. Интересно, за что его перевели сюда аж из самой Москвы? Если он не провокатор из центра, то можно будет с ним поработать… Люди нужны, прямо до зарезу… Слава богу, что по какому-то фокусу Посредники запоминают очень мало из своей прежней жизни — язык, простые жизненные навыки, социальные навыки и все. Ни родных, ни знакомых, ни коллег, специальностям их учат заново… Иначе бы их группу давно уже разгромили. Четыре наката за три месяца!.. Два классных боевика, техник-связист и врач, по второй специальности минер… так можно вообще остаться без народа…

Засвистела кабинная рация, и Богомил ткнул кнопку микрофона:

— Город-четыре слушает!

— «Сайгак»? — голос диспетчера был на удивление мил и свеж.

— Он самый.» А это ты, Ленка?

— Привет! Вам задание! Уходите в квадрат семь-семь-вэ, магистрали три и один-один. Ждете и по появлении сопровождаете Слона Гэ-девятъ, борт четыре-девять-два-ноль!.. Повторите!

Морщась, Богомил повторил, и рация отключилась.

— Опять что? — поинтересовался Арнаутов. — Или кто?

— Конвой… Хотя нет, отходы они в утилизаторы возят по ночам… Уже легче. Труповозки эти провожать… ф-фу, не люблю…

— Странный ты человек, — заметил Арнаутов, разворачиваясь. — Другие просто рыдают от счастья, а тебе неохота…

— Пошути, пошути… — проворчал Богомил.

На углу Московской и Фучика они были через десять минут, и еще черед двадцать секунд заняли позицию у въезда в гигантский подземный ангар, выстроенный на месте снесённых заводских общежитий и ставшего ненужным мясокомбината. Охраняли его свирепо, и даже с АПовскими пропусками туда соваться было нечего. По слухам, система точно просчитанных тоннелей из ангара тянулась в каждый район города, и за несколько минут можно было напрямую попасть куда угодно. Так или не так, но малые ангары действительно стояли во всех стратегических, точках города. Серый автобус неспешно выкатывался из темной арки входа, на лобовой плоскости горели оранжевые цифры «4929», и патруль занял свое место в кильватере, время от времени уходя вперед и снова возвращаясь.

Обезлюдевшие кварталы частных домов и одичавшие сады были опаснее всего. Богомил прогнал машину на предельной скорости, молясь в душе, чтобы никого не вынесло и не пришлось «наляпать холодца»… Почему-то прежние полицейские штурмовые ружья и пистолеты были сочтены негуманными, а мешок кровавого студня считался допустимым… Похоже, инструментик этот на людей рассчитан не был; отключить конечность или там оглушить удавалось крайне редко, а вот сразу прижмурить сколько угодно… Богомид подавил привычную злобу и заставил себя переключиться на приборы.

На экране СПУ изломанная красная кривая понемногу становилась желтой — сектор за сектором конвой проходил маршрут, и до Базы оставалось всего восемнадцать километров. Богомил щелкнул радиомышью, и потенциально опасные участки высветились оранжевым: впереди таких было только два. Первый — по разрезанному холму, два крутых склона и почти триста метров пути между ними, второй — недавние ремонтные работы, правда, на пологом и хорошо просматривающемся месте, у перекрестка сельской грунтовки и шоссе.

— Слушай, а чего тебя сюда пихнули? — как бы невзначай поинтересовался Богомил. — Вроде, у нас не та столица, и по службе тут не двинешься… Напрокудил чего?