Плачь, принцесса, плачь… Ты будешь мне принадлежать - Елена Кусса

– Да, я знаю твои предпочтения. Что ж, с Вами, Сондрин, мы еще поговорим, а пока мне нужно к гостям, – Альфред еще раз взглянул на брата, вздохнул и, развернувшись, скрылся среди стеллажей с книгами.

Музыка изменилась, в динамиках звучал голос мужчины, без музыки просто звучала песня: низкий голос на фоне звуков шагов.

– Это «Песня ангела» в исполнении Бенедикта. Он гениальный актер.

– Не знаю, – она немного смутилась и нервничала, оставшись с ним наедине.

Он подошел.

– Я устал, но у меня прекрасное настроение и я хочу целоваться, – стоял возле ее кресла и смотрел на девушку сверху вниз. – Мы не договорили там, за столиком, ты целовалась со своим другом – лаборантом?

– Нет, – она сказала это, выдохнув нервное напряжение.

Девушка подняла глаза и посмотрела на него.

– Я не целовалась с ним, мы друзья не более того, возможно, он мной немного сильнее увлечен чем я…

Он услышал то, что хотел , больше ему не нужно было ничего. Кристофер отвернулся и начал читать что-то, он погружал ее в сказку, красивая история « Ода соловью». Его голос звучал то чуть выше, то совсем глухо, посылая ей каскады электронов, которые врезались в кожу и неслись по крови зажигая ее. Он поднял ее с кресла и, взяв за руку, поставил в центре комнаты. Конец своего повествования он почти прошептал ей в ухо, стоя за спиной и она почувствовала, как его руки держали ее за запястья. Стоял сзади и, наклонившись, аккуратно терся о ее висок губами, не целовал просто водил, опускаясь к шее; он вдыхал ее запах и растворялся в нем. Сондрин хотела отойти, немного стушевалась от такого старта, но он взял ее чуть выше локтей и не позволял.

– Нет… Я не разрешал… Я хочу целовать тебя, об этом я говорил в самом начале, не мешай мне, я ничего от тебя не требую сегодня, я хочу получать удовольствие от того, что я озвучил, не более.

Он оставил ее и отошел , вздохнул, затем посмотрел на нее:

– Сондрин, я хочу внести ясность в наши отношения, за один раз я все объясню. Я не имею привычки менять манеру поведения. О том, что я собираюсь делать вечером или в определенный промежуток времени, я обычно сообщаю своей спутнице и никогда, подчеркиваю, никогда не меняю планов, ну, может быть, крайние обстоятельства. Так вот, если сегодня я сказал что хочу целоваться, значит буду просто целоваться и хочу чтоб ты не напрягалась, я не стану делать чего-то еще, только то о чем говорил. И мне не нравится когда ты напрягаешься или замираешь, отрезаясь от эмоций. Главное видеть и чувствовать твои эмоции, от них я завожусь, по ним я читаю тебя. Я не зайду дальше того, что обозначил в беседе ранее, не бойся.

– Я все понимаю, но загораться по вашему желанию, я, к сожалению, не могу и наверно не стану, – это была откровенная ложь, она была уже готова практически ко всему, кровь бурлила в жилах, как вулкан.

Он подошел к ней, руки были в карманах. Посмотрел на нее.

– Если ты не можешь выполнить то, о чем я просил, тогда я вынужден не придерживаться того, что я озвучил , что для тебе весьма не желательно, ты даже не можешь представить, чего и как я хочу, – он смотрел на нее и раздумывал как ему поступить. – Возможно, иногда стоит загореться по моему желанию, чтобы не попасть под мои импульсы.

Он вытащил из карманов руки и развел их в стороны.

– Я не очень хочу видеть твои слезы, тем более сегодня, ведь все до этой минуты было очень и очень мирно. И я не видел особого протеста в твоем поведении, что изменилось? – отошел от нее и подошел к книжной полке, но ничего не взял.

Атмосфера вечера была разрушена безвозвратно. В воздухе летало раздражение.

– Теперь мы немного изменим правила, ты меня разочаровала, – он развернулся и сел в кресло, у мужчины был немного задумчивый и раздраженный взгляд. – Подойди ко мне.

Девушка не знала как поступить в данном случае, его тирада и те обстоятельства, при которых они познакомились, говорили о том, что не все просто в отношениях с этим человеком. Подошла к креслу и села напротив.

– Нет. Встань и подойди ко мне.

Сондрин почувствовала, что в горле пересохло , она начинала его побаиваться. В голове что-то зашумело от новых ощущений, она поймала себя на мысли, что эта совершенно новая игра на острие ножа придает особый вкус, пока он ей не нравился новизна . Девушка медленно поднялась и подошла к креслу, в котором сидел молодой человек, его взгляд, его жесты, выражение лица, все говорило о том, что он на пороге. На пороге того, чтобы покинуть комнату покоя и перейти в зал более жестких событий…

– Секс или поцелуи? Выбирай, – он поднял на нее глаза и пристально посмотрел.

Возможно, она и выбрала бы поцелуи, но… После того как он сказал что она его разочаровала, ей не хотелось продолжать.

– Я хочу уехать домой…

– Еще одна фраза и выбор сделаю я.

– Я…

– Тогда секс, – он хищно улыбнулся. – В данном случае, с удовольствием все поменяю.

Кристофер встал и начал расстегивать пуговицы на рукавах рубашки.

– Я предупреждал.

Улыбнулся и медленно расстегнул пуговицы на одном рукаве, затем на другом, потом вытащил рубашку из брюк и начал расстегивать ее, не отводя взгляд от лица девушки. Она смотрела на все это и поняла, сейчас может произойти то, чего она совсем не хотела в таком настроении.

– Что вы делаете, Кристофер? – Сондрин смотрела на него и ее сердце начало бешено колотиться, страх, не страсть, в ней проснулся противным приторным чувством безысходности.

– Ты сделала свой выбор и теперь у тебя нет прав, – он расстегнул рубашку и снял ее.

Она увидела его тело, вернее его татуировку, ею был покрыт весь торс. Огромный красно-голубой дракон обвивал все тело, его голова была на плече, а клыки спускались к груди, картинка уходила на спину. Нарисовано было настолько профессионально, что казалось, будто дракон сейчас зарычит. Сондрин была шокирована, такое девушка видела впервые.

– Посмотрела? Раздевайся, – эти слова прозвучали словно гром.

– Что?

– Раздевайся. Снимай, что там у тебя, майка какая-то, – он говорил с раздражением. – Брюки, трусы, бюстик, все бросай вот сюда, на пол.

Он наступал, она в свою очередь отступила и не могла поверить в то, что такое может быть.

– Но… Я…. Не могу… Это не правильно…

– Чего ты не можешь? О чем я говорил, когда я вошел в эту комнату? – он начал повышать голос, все больше раздражаясь.

– ……

– Будешь молчать в институте на парах, я задал вопрос и обычно мне отвечают, – молодой человек подошел к ней и, взяв ее за скулы, пристально посмотрел в глаза.

– Ну о чем я говорил, – Сондрин начала выкручивать голову. Но он нажал очень сильно на скулы, она вскрикнула и вскинула руки к лицу.

– Отвечай и больше ничего, Сондрин, ты меня злишь, говори без слез, четко отвечай на поставленные вопросы. Меня раздражают слезы.

– Ты… Отпусти меня…

– Нет, не ты, а Вы! Продолжай.

– Вы… – она сглотнула и прошептала:

– Вы говорили о поцелуе.

– Правильно, я говорил о поцелуе – о легком, приятном поцелуе, возможно, не об одном. Но о легком, теплом, чувственном поцелуе. Что сделала ты?

– Ничего… – она почти шептала, пытаясь сдержать слезы, голос дрожал.

– Нет. Ты отказалась, хотя я предупредил тебя заранее. Ты могла просто уехать домой. Возразить мне, я бы все понял и мы прекратили все, но ты продолжила вечер со мной, и что? Если ты отказалась от этой части программы, тогда пойдем по более сложному пути. Иногда надо не поддаваться своим импульсам, Сондрин, а возможно стоит подумать: сможешь ли выполнить часть договоренностей, которые предлагает другая сторона? У вас, у девушек, часто идет смена настроения, но меня , и моих удовольствий она никак не должна касаться, запомни это, – он замолчал пристально смотрел на нее.

– Даже в последний момент я дал тебе право выбора, но ты им не воспользовалась и выбор сделал я, – он немного помолчал и продолжил. – Насилие, боль, слезы, ненависть, жестокость, – он говорил чуть громче, чем обычно и четко произносил слова. – Вот что будет через несколько минут и, естественно, расставание, разбитая в дребезги психика с твоей стороны и плохое настроение с моей. После такого, вероятность положительного развития отношений равна нулю, а все начиналось очень банально. Я просто хотел с тобой целоваться. Я не грубил и не хамил, не распускал руки, ведь правда, я не прикасался к тебе, все максимально корректно. А знаешь, что самое мерзкое в дальнейшем, после того, что произойдет? Я все же заставлю тебя встретиться со мной еще не раз. Насколько бы тебе не было это противно. Принуждение к половому акту, так это называется.

Он задумчиво посмотрел на нее и очень тихо сказал:

– А все так хорошо начиналось.

– Не надо, Кристофер. Прошу Вас… – она едва сдерживала слезы.

Меньше всего она хотела того, что он описал и ее гордость спасовала пред страхом или перед здравым смыслом, ведь в его глазах она четко прочитала, что все, что он озвучил, он сделает. Из милого, игривого, приятного молодого человека он в миг превратился в опасного сильного, хищника, готового причинить неприятности в любую минуту.