Брюс Ли: сражающийся дух - Брюс Томас

Руби Чжоу была сильной, независимой женщиной. Она не только презрела традиции, разведясь со своим первым мужем, чтобы выйти замуж за Пина, но и пренебрегла советами всех своих друзей и родственников и открыла первый китайский ресторан в Сиэтле за пределами китайского квартала. Там она смогла утвердить себя как одну из влиятельнейших членов местной общины. Здесь она часто выступала в роли посредника между китайцами и полицией или иммиграционными чиновниками, улаживая щекотливые проблемы. Она занималась тем, что брала к себе вновь прибывших сородичей и обеспечивала их жильем и хлебом, пока те не обретали уверенности на новой земле, требуя от них взамен только помощи по хозяйству. С точки зрения Руби, Брюс ничем не отличался от всех остальных, переступавших порог ее дома.

Жизнь в Сиэтле была для Брюса словно пробуждением от сна. Ему никогда прежде не приходилось видеть свое имя красующимся в рабочем графике. Он считал, что будет желанным гостем в доме и вся его работа должна состоять только в посещении школы! Ему выделили крошечную спальню, «не больше шифоньера» и определили на работу официантом. На этой работе он чувствовал себя несчастным. Трудно было найти что-либо менее подходящее для него. Брюс Ли не привык выполнять приказы, и клиенты ежедневно жаловались на его поведение. Его отношение к другим официантам и персоналу кухни было не лучше, и скоро между ним и Руби возникла неприкрытая вражда. Руби привыкла к почтительному отношению, а не к тому, чтобы на нее кричал один из официантов, обвиняя ее в том, что она эксплуатирует его. По правде говоря, и Руби, и Брюс не привыкли уступать никому дороги. О компромиссе между ними не могло быть и речи. Руби никогда не вспоминала о Брюсе с теплотой. Когда я спросил ее о нем, она ничего не захотела говорить:

Если я не могу сказать ничего хорошего о человеке, то лучше я вообще не стану говорить о нем… Я заботилась о нем в течение четырех лет. Я вырастила пятерых детей и относилась к нему почти как к сыну. Но он вовсе не был тем человеком, каким я бы хотела видеть своего сына. Он был диким, недисциплинированным и никого не уважал. Большинство людей, владеющих искусством единоборства, по существу, неагрессивны. Их мастерство служит для того, чтобы суметь постоять за себя, но он применял свои знания в агрессивных целях! Стал ли он лучше, повзрослев? Я сомневаюсь в этом.

Грэйс Ли посылала Брюсу деньги, чтобы поддержать его, да и сам он научился подрабатывать, вкладывая рекламные листовки в газеты и занимаясь прочими мелочами. Молодой человек работал в ресторане по вечерам, а днем наверстывал знания, которыми пренебрегал, живя в Гонконге. Брюс стал посещать Высшую техническую школу Эдисона.

В письме от 16 мая 1960 года Брюс писал Хокинзу Чуну о том, что до сих пор практикуется в кунг-фу и держит дома деревянную куклу, присланную ему из Гонконга для отработки приемов вин-чунь. Затем он продолжал:

В настоящее время я посещаю Высшую техническую школу Эдисона и собираюсь сдать выпускные экзамены летом. Я планирую поступить в университет в следующем году, то есть в 1961. Что ж! Я до сих пор не имею понятия, на чем я буду специализироваться. Когда надумаю, то сообщу тебе об этом. Сейчас я понял, что вся эта дребедень, вроде ча-ча-ча, годится только для того, чтобы убить время, и уже не радует меня. Учеба прежде всего. Да, это верно, твое будущее зависит от того, насколько усердно ты занимался. Сейчас я завишу только от самого себя, с того самого дня, как ступил на землю этой страны. Я не трачу денег моего отца. Теперь я подрабатываю официантом после занятий в школе. Скажу тебе, это не просто, старик! У меня полная запарка!

Когда в Сиэтле проводились «Дни культуры Азии», в школе Эдисона Брюса Ли попросили продемонстрировать свое искусство в кунг-фу. Джеймс де Миль увидел объявление об этом событии. Бывший боксер-тяжеловес, победитель в чемпионате Американских ВВС, а сейчас предводитель банды с Капитолийского Холма и знаменитый уличный драчун, Джеймс де Миль был очень заинтригован предстоящим мероприятием.

В своем наутюженном костюмчике и очках с толстыми стеклами Брюс мало напоминал опытного бойца, и его не восприняли всерьез, когда он объявил собравшимся, что через минуту те увидят такое, что китайцы всегда держали в секрете.

Комический эффект был усилен тем, что Брюс Ли произносил слова с акцентом и «р» звучало как «w». Когда он стал демонстрировать «животные» виды кунг-фу, для непосвященных это совсем не выглядело как борьба, и толпа стала шуметь. Вдруг Брюс замер на месте и его взгляд остановился на Джеймсе де Миле. «Похоже, ты умеешь драться, — сказал он, — как насчет того, чтобы выйти сюда?»

Де Миль выглядел здоровяком без грамма лишнего жира.

Он не видел причин для беспокойства, когда молодой человек, весивший 140 фунтов и ростом не выше пяти футов семи дюймов, подошел к нему и стал объяснять, что сейчас собирается показать на нем несколько приемов, придуманных крошечной буддистской монашенкой. Брюс повернулся к де Милю и предложил атаковать его. Де Миль выбросил вперед правый кулак, надеясь, что голова выскочки со свистом пролетит над собравшейся толпой.

Брюс легко блокировал удар и сделал ответный выпад, сдержав руку на волосок он носа верзилы. С этого момента, как бы де Миль ни пытался попасть в Брюса, тот легко отбивал любую атаку. Контактный рефлекс, отточенный за годы упражнений с приклееными руками, сослужил свою службу. Де Миль привык к уличным боям, в которых он начинал с того, что ломал кому-то ногу. Он не привык проигрывать драки, не говоря уже о том, что не помнил уже, когда он выглядел беспомощным. Показательный бой оказался беспощадным и закончился тем, что Брюс постучал костяшками пальцев по лбу де Миля и спросил, все ли дома.

Позже Джеймс де Миль, сумев преодолеть уязвленную гордость, повел себя как боец, а не забияка и попросил Брюса обучить его некоторым приемам.

Среди публики присутствовал также и афроамериканский дзюдоист Джесси Гловер, который был восхищен, узнав, что он и Брюс учатся в одной школе. Гловер стал одним из первых серьезных учеников Брюса.

Дуг Палмер сейчас работает поверенным в Сиэтле. В своем «дневнике» он вспоминает о встрече с Брюсом, происшедшей в тот период:

Я видел, как он демонстрирует свое искусство в гунфу на уличной ярмарке. Я был заворожен его быстротой и явной силой, его гибкими и отточенными телодвижениями, с помощью которых он имитировал жуков-богомолов и демонстрировал иные формы. Брат одного из моих друзей брал уроки у Брюса, и я как-то сказал, что и сам хотел бы заниматься с ним. Примерно неделей позже, находясь среди толпы, снующей у буддистского храма, я почувствовал легкое похлопывание по плечу. Когда я обернулся, то увидел красивого китайца, немного старше меня, с загадочным выражением лица. «Я слышал, что ты хотел встретиться со мной», — сказал он.

Я представился и сказал, что хотел бы практиковать гунфу.

На что тот только пожал плечами и сказал, где они занимаются. «Приходи туда и просто понаблюдай. Если интерес не пропадет, то посмотрим».

Пока я не закончил колледж, я посещал занятия по два раза в неделю. Мы занимались на заднем дворе, а зимой в гараже.

Группа была маленькой и состояла в основном из мужчин постарше Брюса. Большинство из них раньше обучались дзюдо, я же многие годы боксировал. Все мы были покорены этой формой борьбы, непревзойденной по эффективности и прелести… Никто раньше не слыхал о гунфу. Шутники переспрашивали: «Как, как, тьфу или пфу?» А один из школьных учителей, здоровенный экс-футболист, спросил меня как-то, может ли это сравниться с «доброй старой миннесотской зуботычиной».

Врожденные таланты Брюса и его неординарность привлекли к себе многих студентов. Импровизированные тренировки происходили на стоянке машин возле ресторанчика Руби Чжоу после того, как Брюс заканчивал работу. Во время этих занятий он обучался так же активно, как и учил, отрабатывая и проверяя приемы на своих учениках.

Джим де Миль привык заглядывать с приятелями в местный супермаркет, принадлежащий Такауки Кимуре, известному среди друзей как просто «Таки». Он был американцем японского происхождения, интернированным во время Второй мировой войны. Находясь в лагере, Таки брал уроки дзюдо у товарища по заключению. Джим де Миль рассказал Таки о невероятном искусстве молодого мастера, с которым он недавно познакомился.

Сейчас Таки Кимуре около семидесяти лет. Это приятный человек с мягким голосом, до сих пор управляющий своим делом в Сиэтле. Он так вспоминает о своей встрече с Брюсом Ли:

Они сказали, что мне обязательно нужно пойти посмотреть на него. Но я то видел настоящих мастеров в Японии, которые были гораздо старше и опытнее, и потому не мог представить, чем меня сможет удивить мальчишка. И все же я отправился на тренировку, проводимую на игровой площадке возле университета. Как только я увидел, что тот может проделывать, то тут же спросил, могу ли я посещать занятия. Хотя меня больше всего поразили не столько скорость и физическая сила Брюса, сколько его мышление. В состав маленькой группы, которую он вел, входили Джесси Гловер, Джим де Миль, Эд Харт, Пат Хукс, Дуг Палмер.