Выше времени - Евгений Гаркушев

— Залог, — признался банкиренок. — Меня за этот браслет убьют… Браслет одному авторитету принадлежит. Он и вас достанет…

— Ты нас не пугай. Мы тебя раньше убьем, если что не так. Но браслет можешь выкупить. Двадцать штук гринов — и он твой.

— Да мне его под залог пяти тысяч дали… И то — не стоит он столько.

— Ну и не плачь, что убьют. За такие деньги богатых буратин не убивают. Ты больше заплатить можешь. Пошли к главному сейфу. Будем открывать.

Побрели по коридору, вышли на лестницу. Темно. Я прицел свой достал, Банан в прибор смотрит да твердой рукой банкира направляет. Тот спотыкается, зубами скрипит. Бросил через плечо:

— Повезло вам, Робин Гуды. Я только «Шевроле» продал, что у главного входа стоял. Видели, небось? И кредит одному пацану собирался без бухгалтерии дать. Так бы вам пара тысяч в лучшем случае обломилась. Деньги в деле.

— Видел я «Шевроле», — поцокал Банан. — Классная тачка. Себе бы взял, да денег нет. Потому к тебе и пришли.

Тут у меня в кармане опять мобила заверещала. Я этого Сомика убью! Опять с какими-то приколами лезет…

— Менты, — коротко сообщил Сомик. — С мигалкой к главному входу подъехали. Бабы их обступили, что-то доказывают. Один кулачищами в дверь стучит. Грохот даже сюда слышно.

— Менты, — повторил я для Банана.

Мы прислушались. Действительно, внизу громыхало железо.

— Допрыгались, — нагло сообщил банкиренок. — Что ж, не зря я вневедомственной охране деньги плачу. Теперь вас повяжут.

— Рано радуешься, — сказал я банкиру.

— Я не радуюсь, — отозвался из трубки Сомик. — Этих ментов мы, может, и положим. Но тогда сюда другие примчатся.

— Никого не трогать! — приказал я. — Мы здесь никого не завалили, нам мокрое дело ни к чему. Пушки сбросьте куда-нибудь. Нет, Черный с бадюгой пусть двигает отсюда, а ты подальше отойди. Может, подскажешь что.

— Вместе будем, — коротко бросил Сомик. — Мы вам еще пригодимся. Вторая машина подъехала. Менты уже автоматами размахивают. Поняли, что дело неладно.

Банкиренок ухмыляется. Довольный и этого не скрывает.

— В заложники его возьмем? — спросил Банан.

— Здесь тебе не дикие горы. Куда мы уйдем? Тихо сматываться надо, без обузы.

— Отдадите деньги — покажу, как уйти, — обещает банкир.

— Нет, ты нам и так покажешь, — вызверился на него Банан. — Ну!

Банкир, видно, не рад, что глупость сморозил. А отступать некуда. Банан уже из-за голенища кинжал вынул и нашему новому знакомцу в морду тычет.

— Говори, сволочь, как с черного хода выйти. Не может быть, чтобы у тебя черного хода не было.

Банкир заскулил, заерзал. Ствола не боялся, а нож, видать, сердце в пятки загнал. Оно и правда: пуля вылетит или нет, а холодное лезвие, сталью светящееся, любого храбреца в дрожь вгонит. Банан дело знает: все ближе и ближе нож подвигает, уже и гладко выбритую, ухоженную, дорогим одеколоном пахнущую щеку им скребет. И первые капли крови показались. Этого лучше бы не надо — при виде крови Банан звереет.

— Наверх, — коротко взвизгнул банкир. — В окно прыгнете.

— Окна у него все зарешечены, — бросил Банан.

— Видел, не слепой, — ответил я. — Сейчас, банкиренок, мы тебя резать будем. Кусками. И нас за это не посадят. Потому что после вооруженного нападения на банк такие мелочи, как твое отрезанное ухо, нам простят. Убивать мы тебя не станем. Вот и думай, что тебе дороже — смазливое личико или несколько тонн гринов. Если грины дороже, Банан сейчас приступит.

— У меня в комнате отдыха окно… Там решетка крепится на замках. Почти декоративная.

— А прыгать нам из нее ментам на головы? — осведомился Банан.

— Она на другую сторону выходит… В парк.

Я приложил трубку к уху.

— Что там менты, Сомик?

— Перед входом толпятся. Двое патрульных в тыл зашли. Смотрят, как внутрь пролезть. На окнах везде решетки.

— Ясно, — бросил я.

Банан толкал впереди себя нашего банкира. Что, кроме него и охранников действительно в банке никого не осталось? Или по кабинетам сидят, поняли, что не все ладно?

Вернулись в кабинет, потом в кильдим его. Там все свечка горит.

— Внимание привлекает, — кивнул я на свечку. И пальцами загасил.

— Как я ключи найду? — заверещал наш хозяин. А сам, смотрю, думает, как бы ему в сторону свернуть. Но это для него темно, не для нас.

Бросил Банан автомат за спину, открыл одну раму. Скрипит окно, нехорошо. Ну да, авось, не услышат. Перед крыльцом гомон стоит, народ собирается, машины с мигалками подъезжают. Это все я из кабинета видел. У него окна на улицу выходит, а кильдимчик — на другую сторону.

Я тем временем обнаружил замочки, что решетку на месте держат. С улицы решетку не выдавишь. А изнутри — легко.

Банан своим кинжалом без ключей в два счета запоры сорвал. Только щелкнули.

— Пошли?

— Двигаем, — подтвердил я, от автомата рожок отсоединяя и на пол его бросая. Жаль «Ксюху», но с ней — лишние проблемы. Засвечена она. Оставить — что приговор себе подписать.

Тут Банан нашему банкиру по затылку кулаком двинул, потому как орать ему никто не помешает, когда нас с ним не будет, а пасть ему затыкать некогда, и обеими ногами в решетку. Треск, звон — вылетела. И Банан следом прыгнул, даже не посмотрел, куда. Ну, я посмотрел и прыгнул на елку, на ветку разлапистую. Мне уже не впервой со второго этажа выпрыгивать. На прощание я и браслет золотой на пол кинул. Нечего нам с авторитетами связываться. В этом банкиренок прав.

Тут мент какой-то издали заорал:

— Заложники выбираются! Заложники выбираются!

Другой его за рукав дергает. Типа, что орешь, бандюки услышат. А нам того и надо. Автомат только у Банана и то за спиной, пистолет не очень-то в темноте разглядишь. Вроде, и правда, мы невинные овечки. И дернули мы от елок подальше в темные переулки.

Я только в трубку Сомику крикнул:

— Мы снаружи. Уходите.

Сомик и отозваться успел:

— Видим, Кит, видим. К машине?

— Ты что, тупой? Ногами, Сомик, ногами… О тачке забудьте.

Тут какая-то сволочь осторожная из автомата поверх наших голов очередь пустила. То ли сообразили, что мы за птицы, то ли с перепугу. Банан, придурок, очередь в ответ дал. И такая стрельба началась…

А мы в переулок и ходу. Меня в спину кто-то словно толкнул, но ничего — показалось, наверное. Не пуля. Попадали в меня, знаю, как бывает. Банан завопил — ему руку прострелили. Тут переулок повернул, мы через чей-то забор сиганули, и еще раз… Банан, хоть и с больной рукой, но шустрее меня на заборы запрыгивал.

За банком дома одноэтажные, частные… Пойди, найди нас здесь! Попетляли немного, потом оружие в трансформаторной будке бросили. И оптику там же сныкали. Только деньги в рюкзаках оставили. Тоже, понятно, улика, но не бросать же их?