Газета Завтра 926 (33 2011) - Газета Завтра Газета

То есть, глобальное лидерство нашей страны в индустрии high-hume оказалось бы бесспорным и образ бравого американского супермена, в одиночку разбирающегося с бесчисленными полчищами "чужих" врагов, был бы заменен в массовом сознании человечества образом успешной интернациональной команды, способной решить любые проблемы, "мозгом" и "сердцем" которой является представитель Советского Союза, чаще всего — русский по этнической принадлежности.

Разумеется, и нынешний культ денег был бы заменен культом знаний, "конвертация" которых из сферы идеального в сферу материального могла производиться почти автоматически.

Конечно, в нынешних обстоятельствах эти мои выкладки выглядят, к сожалению, не убедительнее каких-нибудь утопий эпохи Возрождения. Но, рано или поздно, они должны стать реальностью — ведь я, как Вернадский в 1941 году, верю, что "ноосфера победит"!

Владимир Карпец -- Битва за историю

Приближается двадцатая годовщина августа 1991 года. Распад страны, происшедший на внешнем своем уровне в результате гнусного предательства одной части ее политического руководства и совершенно потрясающей бездарности — другой, оказался мгновенен.

Так уже было. "Русь слиняла в два дня… Самое большее — в три. Даже "Новое Время" нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. И, собственно, подобного потрясения никогда не бывало, не исключая "Великого переселения народов". Там была эпоха, "два или три века". Здесь — три дня, кажется, даже два" ( В.В.Розанов)

Теперь мы можем сказать: это случилось не один, а два раза — в одной стране, на протяжении одного столетия. Август-1991 — такой же национальный позор, как и Февраль-1917.

Октябрьский переворот 1917 года и рожденная им Советская власть изначально были, в отличие от "февральской республики", двойственны. Безусловно, господствующей была попытка захвата власти "Интернационалом". В этом смысле Октябрь был, безусловно, продолжением Февраля и доведением итогов последнего до их логического завершения — цареубийства июля 1918 г. и взятия курса на "мировую революцию". С другой стороны, в Октябрь влились действительные чаяния обездоленной (во многом — после Февраля) части русского народа, помноженные на древнюю классово-расовую (именно и расовую тоже) ненависть между крестьянством и аристократией, печать раскола XVII века, народная эсхатология. Эти две составляющие "русской революции" определили судьбу будущего Советского государства..

Первая, "интернациональная" составляющая, была продолжением английской, французской и американской революций, философии "Просвещения", идей "атомарности" — от Демокрита до Маркса. Вторая — наследием русской архаики, даже и дохристианской. Этой второй, русской составляющей, воспользовался генералитет императорского Генштаба, создавший из народной стихии Красную Армию. Однако в итоге, образовалась "химера" — в чисто "гумилевском смысле".

Первым политическим ее проявлением стало противостояние внутри одной идеологии двух: "победы социализма в одной отдельно взятой стране в условиях капиталистического окружения" (на самом деле — "атеистическое прочтение" формулы Филофея о Третьем Риме), с одной стороны, "мировой революциии" — с другой. Впервые явно это проявилось в конфликте между Сталиным и Лениным в 1922 году в связи с образованием СССР. На съезде партии победила формула Ленина — о политическом суверенитете и праве на самоопределение республик вплоть до отделения — ввиду предполагавшегося "всемирного СССР". Эти положения закреплялись каждой последующей советской Конституцией и оказались миной, подложенной под государство.

И.В.Сталин, связав себя "клятвой у гроба Ленина", так и не смог с этим порвать. Но через "подморозку России" (в точности по К.Н.Леонтьеву) он сумел оттянуть крах державы — на целые десятилетия. Победой над ленинизмом стал организованный Сталиным т.н. "ленинский призыв" в партию 1924 года, когда она за несколько месяцев превратилась в русскую национальную силу. Разгром "ленинской гвардии" в 1937-38 гг. — следствие этого превращения. Но внутренний "системный сбой" идеологии сохранялся.

Всё держалось только "руководящей ролью партии". И когда эту "руководящую роль" сама же партия и сдала, автоматически "заработали Конституция и "ленинские принципы". Всё посыпалось. Россия по самой природе своей — не "конституционная" страна. Партия была правящей "опричниной", Конституция и Советская власть — обращенной вовне "земщиной". Это было жизнеспособно, но само же партийное руководство не сумело понять созданное его же руками устройство в свете русской истории. Виною — "марксизм-ленинизм".

Идеологическая "химера" особенно ясно проявилась в воспитании молодежи — с ранних лет. Тихомиров и Леонтьев были запрещены, а юношеству с первых классов "втуляли" масоновдекабристов, "лондонского сидельца" Герцена, бездарного мечтателя Чернышевского, взбесившуюся Софью Перовскую. Так выросли, по сути, антигосударственные поколения. Особенно это проявилось в феномене "шестидесятничества", когда идеи "перманентной революции" оказались, в связи с отказом от жесткого аскетизма первых советскимх десятилетий, еще и "с человеческим лицом".

Это "человеческое лицо" оказалось прежде всего "лицом" потребителя. "Русский человек устал" — как с горечью написал в изгнании Георгий Иванов. Правящий класс — номенклатура — не был исключением. В его среде постепенно созревало решение о размене власти на собственность (хотя это совсем не та собственность, какая сложилась при господстве "протестантской этики" на Западе), о котором он сумел договориться с мировыми центрами. Социализм стал более не нужен. А "в массы" бросили старые ленинские лозунги равенства и справедливости.

Толпы, орущие "Борис, борись!", а через два года: "Эльцин — Иуда!" — плод "революционного", "коммунистического" "воспитания масс".

Распад страны произошел прежде всего на уровне "разделения души и духа". История СССР — это выигранная народом великая война, выигранная народом великая страна и, при этом — проигранная политическим руководством "битва за историю". Попробуем хотя бы на этом учиться.

Владимир Бондаренко -- Викинги сегодня

В ОСЛО мы с женой прилетели 20 июля. Поселились в "Анкер-отеле" в пяти минутах ходьбы от правительственного квартала. На первый взгляд, вся культура, весь быт, весь уклад жизни страны пронизаны духом суровых легендарных викингов. Викинги и тролли там повсюду: от киосков аэропорта до витрин супермакетов, от музеев до королевских дворцов.

Но сразу же обратил внимание: нынешние викинги и тролли одомашнены, огламурены, присмирели. Этакие ласковые, приветливые, услужливые агенты по маркетингу, рекламные агенты туристических компаний, а не бесстрашные и беспощадные воины, наводившие страх и ужас на всю Европу, истребившие до половины населения Англии, Ирландии, Франции, и других европейских стран, дошедшие и до нашей Руси. Это были некие "монголы Европы", не щадящие в своих набегах ни женщин, ни детей, ни стариков. Они и сами себя не лакируют и не приукрашивают в своих древних сагах и легендах. Никакой жалости, никакого сострадания. Впрочем, и сами смерти не боялись.

В нынешнем Осло мы увидели совсем иных, сытеньких, умиротворенных, разнеженных, избалованных витринных и игрушечных, сувенирных и коммерческих викингов. Такие уже не переплывут на лодчонках через Европу в Америку, такие уже не напугают одним своим видом многотысячные войска бриттов и франков. Видно было по всему: мы прилетели в тихую богатенькую, отнюдь не героическую страну. Всё упорядочено, всё отлажено до предела.

От аэропорта до автовокзала доехали на экспрессе, вышли на вокзальную площадь. Первое удивление: главным символом Осло для всех приезжающих в столицу на железнодорожный и автобусный вокзалы стал почему-то огромный бронзовый тигр. Тигр мне очень понравился, скульптура замечательная, но, по-моему, место такой скульптуре в Дели или во Владивостоке, в Судане или в Сомали. В крайнем случае, она могла бы украшать и главную площадь Лондона, когда-то владевшего всеми тигриными странами, вспомним тигриных героев Киплинга. Но почему огромный тигр стал символом полярной Норвегии? Не белый медведь, не северный олень, не полярная лайка, а азиатский тигр?

Счел этого тигра поначалу некоей красочной декорацией, смело сунул ему в пасть свою руку. Но, если нация былых викингов приучает себя к азиатским, отнюдь не национальным символам, не есть ли это потеря национального лица? Представьте, что на Красной площади установили бы огромного бронзового бегемота или слона. Как бы красив и изящен он ни был, с лицом русской Москвы он никак не вяжется. Так и с лицом приполярного Осло я никак не мог связать могучего азиатского красавца.