Творения, том 9, книга 1 - Иоанн Златоуст

тому, что в Писании предрек Дух Святый". Постоянно утешает их пророчеством. Так при всяком случае поступает и Христос. Таким же точно образом и Петр показывает, что в этом событии нет ничего странного, но что оно уже было предсказано. "Надлежало", говорит он, "исполниться тому, что в Писании предрек Дух Святый устами Давида". Не говорит: сказал Давид, но: Дух чрез него. Вот заметь уже в самом начале книги, каким пользуется он учением. Видишь ли, я не напрасно сказал в начале настоящего произведения, что эта книга (изображает) устроение (πολιτεία) Духа. "Предрек Дух Святый устами Давида"; Смотри, как усвояет себе пророка и выставляет на вид его наречение, зная, что для них будет полезно то, что это изречение принадлежит Давиду, а не другому пророку. "Об Иуде, бывшем вожде". Заметь и здесь любомудрие этого человека: он не поносит и не бесчестит (Иуду), не говорит, что он был злодей и самый ужасный злодей, но просто поясняет, что произошло. Не называет даже его и предателем, а старается, сколько это было для него возможно, сложить вину на других. Впрочем, и тех не сильно обвиняет: "бывшем", говорить, "вожде тех, которые взяли Иисуса". И прежде, чем указал место, где находится это изречение Давида, напоминает об участи, постигшей Иуду, чтобы чрез настоящее удостоверить и в будущем и показать, что (Иуда) уже получил наказание. "Он был сопричислен к нам и получил жребий служения сего; но приобрел землю неправедною мздою" (ст. 17, 18). Изображает нрав (Иуды) и неприметно обнаруживает (его) вину, достойную наказания. Не говорит: "иудеи (стяжали)", но: "приобрел землю неправедною мздою". И так как люди со слабой душою смотрят не столько на будущее, сколько на настоящее, – он рассказывает о наказании, постигшем его в настоящей жизни. "И когда низринулся". Прекрасно поступил, остановив свою речь не на преступлении Иуды, а на постигшем его наказании. "Расселось чрево его, и выпали все внутренности его". Это служило для них утешением. "И это сделалось известно всем жителям Иерусалима, так что земля та на отечественном их наречии названа Акелдама, то есть земля крови" (ст. 19).

2. Иудеи дали такое название селу не ради села, а ради Иуды; а Петр перенес его на самое село и в свидетели привел самих врагов. И тем, что сказал: "названа", и тем, что присовокупил: "на отечественном их наречии", – он, действительно, хочет это выразить. Затем, указав сначала на событие, он прилично приводит пророчество и говорит: "в книге же Псалмов написано: да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем; и достоинство его да приимет другой" (ст. 20; Пс.68:26). Это (говорится) о селе и о доме. "И достоинство его да приимет другой", т.е., начальство, священство. Следовательно, не по моей мысли это совершается, а по воле Того, Кто это предрек. Чтобы не показалось, будто он берется за дело слишком великое, за такое, какое совершал Христос, – он в свидетели привел пророка. "Итак надобно", говорит, "чтобы один из тех, которые находились с нами во всё время" (ст. 21). Зачем он советуется с ними? Чтобы это дело не сделалось предметом спора, чтобы между ними не вышло распри. Ведь если это случилось с самими (апостолами), то тем скорее (могло случиться) с теми людьми. Этого он всегда избегает; потому и говорил в самом начале: "мужи братия", нужно избрать из нас. Он предоставляет это дело на суд большинства, а чрез то и избираемых выставляет достопочтенными, и от себя отклоняет вражду со стороны других, так как подобные дела всегда порождают большое зло. И вот, что надобно так поступить, (избрать), этому в свидетели он приводит пророка; а из каких лиц надобно (сделать выбор), это он объясняет сам, говоря: "один из тех, которые находились с нами во всё время". Если бы он сказал: надобно, чтобы это были люди способные, – он оскорбил бы остальных; а теперь он дело предоставил времени, сказав не просто: "находились", но: "во всё время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус, начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся от нас, был вместе с нами свидетелем воскресения Его" (ст. 21, 22). Для чего это? Чтобы лик (апостольский) не оставался не полным. Что же? Разве самому Петру нельзя было избрать? Очень можно. Но он этого не делает, чтобы не показаться пристрастным; а с другой стороны, – он не получил еще и Святого Духа. "И поставили двоих: Иосифа, называемого Варсавою, который прозван Иустом, и Матфия" (ст. 23). Не сам Петр поставил их, но – все; а мнение подал он, показав, впрочем, что и оно принадлежит не ему, а издревле уже (возвещено) в пророчестве, так что он был лишь толкователь, а не наставник. "Иосифа, называемого Варсавою, который прозван Иустом". Писатель поставил и то, и другое название, быть может, потому, что (у Иосифа) были соименники, так как и между апостолами было много соименников, например: Иаков Зеведеев и Иаков Алфеев, Симон Петр и Симон Зилот, Иуда Иаковлев и Иуда Искариотский. С другой стороны, это название могло быть дано ему и вследствие перемены жизни, а, может быть, и по его желанию. "И поставили двоих: Иосифа, называемого Варсавою, который прозван Иустом, и Матфия; и помолились и сказали: Ты, Господи, Сердцеведец всех, покажи из сих двоих одного, которого Ты избрал принять жребий сего служения и Апостольства, от которого отпал Иуда, чтобы идти в свое место" (ст. 23-25). Прилично упоминают о преступлении Иуды и тем показывают, что ищут свидетеля не для того, чтоб увеличивать число (апостолов), но для того, чтобы не дать ему уменьшиться. "И бросили о них жребий", так как Святого Духа еще не было с ними, "и выпал жребий Матфию, и он сопричислен к одиннадцати Апостолам" (ст. 26). "Тогда", сказано, "они возвратились в Иерусалим с горы, называемой Елеон, которая находится близ Иерусалима, в расстоянии субботнего пути" (ст. 12). Так говорит (писатель), желая показать, что они не дальний предпринимают путь, чтобы не подвергнуться какой-либо опасности, так как они все еще трепетали и боялись. "И, придя, взошли в горницу" (ст. 13). Они не смели появиться в городе и не напрасно взошли на горницу, но за тем, чтобы не легко было захватить их врасплох.

"Все они единодушно пребывали в молитве и молении" (ст. 14). Видишь ли, как они бодрствовали, "пребывали в молитве", и притом, "единодушно пребывали", как бы одною душою? В этих словах заключается свидетельство о том и другом. Иосифа, может быть, уже не было в живых; поэтому о нем (здесь) и не упоминается. Невозможно, чтобы этот человек, который прежде всех уверовал (во Христа), не был верующим теперь, когда и братья уверовали. Поэтому-то, конечно, нигде и не видно, чтобы он когда-либо смотрел на Христа, как на (простого) человека, между тем как Мать говорила: "отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя" (Лк.2:48). Итак, он познал Его прежде всех; а братьям Христос говорил: "мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит" (Ин.7:7). Посмотри и на скромность Иакова: он принял епископство в Иерусалиме, и, однако – в настоящем случае не говорит ничего. Заметь также глубокое смирение и остальных учеников: они уступают ему престол и не спорят уже между собою, так что та Церковь была, как бы на небе; в ней не было ничего житейского; она блистала не стенами и не мрамором, но ревностью лиц, ее составлявших. "Было же собрание человек около ста двадцати", сказано, было их. В том числе, вероятно, были семьдесят учеников, которых избрал сам Христос, а равно и другие из числа ревностнейших по вере, напр. Иосиф и Матфий; были и многие жены, которые следовали за Ним и всегда были вместе.

3. Такова заботливость наставника! Он первый поставил учителя. Не сказал: достаточно и нас, – так он был чужд всякого тщеславия, и стремился лишь к одной цели, хотя и не одинаковое со всеми имел значение. Впрочем, это было совершенно естественно по причине добродетели этого человека, а также и потому, что в то время начальство составляло не честь, а заботу о подчиненных. Отсюда происходило, что и те, кого избирали, не гордились, потому что были призываемы на опасности; и те, кто не был избран, не скорбели, потому что не считали этого для себя бесчестием. Но теперь уже бывает не так, а совершенно напротив. Смотри: их было сто двадцать человек, а из всего этого множества он требует (чтобы они избрали) одного, – и (требует) справедливо. Он первый распоряжается в этом деле, так как ему вверены все. Ведь ему сказал Христос: "и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих" (Лк.22:32). "Он был сопричислен", говорит, "к нам"; а потому надобно назначить другого, чтобы он сделался свидетелем на место Иуды. И смотри, как он подражает своему Учителю: всюду рассуждает на основании Писания и отнюдь ничего не говорит о Христе, что Он часто это предсказывал. Не указывает и на те места Писания, где упоминается о предательстве Иуды, напр.; "уста грешника и уста льстивого открылись против меня" (Пс.108:2); но приводит только то место, где упомянуто об его наказании, так как теперь только об этом и полезно было им узнать. Здесь опять особенно видно человеколюбие Господа. "Он был сопричислен", говорит, "к нам и получил жребий служения сего". Везде называет его жребием и тем показывает, что здесь все – дело благодати Божией и дело избрания, – и вместе напоминает им о временах древних, выражая мысль, что Бог сделал его Своим жребием так же, как и левитов. Затем, продолжая говорить о нем, замечает, что награда за его предательство сделалась торжественною вестницею и его наказания. "Но приобрел", говорит, "землю неправедною мздою". Заметь, как это событие совершилось по устроению Божию. "Неправедною". Много неправд; но никогда не было ничего неправеднее этой неправды; это – по преимуществу дело неправедное. И это сделалось известным не одним лишь современникам, но и всем жившим после того. Иудеи невольно, сами того не зная, дали название (селу), подобно тому, как и Каиафа предрек, не зная сам о том. Бог побудил их назвать его по-еврейски: Акелдама. Отсюда уже можно было предусматривать и те бедствия, какие имели постигнуть иудеев. Далее показывает, что отчасти уже сбылось предсказание, которое говорит: "лучше было бы этому человеку не родиться" (Мф.26:24). Это же самое можно приложить и к иудеям, потому что, если бывший вождь (подвергся такой участи), то еще с большею справедливостью (должны были испытать ее) эти люди. Но (Петр) пока еще не говорит ничего такого. Затем, чтобы показать, что (это поле) по всей справедливости названо Акелдама, он приводит изречение пророка: "да будет двор его пуст". И что, в самом деле, может быть пустыннее села, обращенного в кладбище? И это село естественно может быть названо его селом. Кто внес следующую за него плату, тот справедливо и должен считаться господином этого великого запустения, хотя бы и другие купили его. Это запустение, – если внимательно вникнуть в дело, – служит уже началом иудейского запустения. Известно, что иудеи губили себя голодом и многих умертвили, и что город их обратился в кладбище для чужестранцев, для воинов: им не позволяли погребать (умерших), потому что их считали недостойными даже погребения. "Итак надобно", говорит, "чтобы один из тех, которые находились с нами". Смотри, – он хочет, чтобы это были очевидные свидетели. Хотя и имел придти к ним Дух Святый, при всем том, на это дело была обращена крайняя заботливость. "Итак надобно, чтобы один из тех, которые находились с нами", говорит, "во всё время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус". Этим показывает, что они жили вместе с Ним, а не просто только находились при Нем, как Его ученики. Действительно, и с самого начала тогда многие следовали за ним. Смотри, как на это указывает (Иоанн), когда говорит: "один из двух, слышавших от Иоанна об Иисусе и последовавших за Ним" (Ин.1:40). "Во всё время", говорит, "когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус, начиная от крещения Иоаннова". Прекрасно; так как, что было прежде этого, о том никто не знал чрез научение, но узнали от Святого Духа "до того дня", говорит, "в который Он вознесся от нас, был вместе с нами свидетелем воскресения Его" (ст. 22). Не сказал: "свидетелем" остального, но: "свидетелем" одного только "воскресения", потому что тот (свидетель) был достовернее, кто мог сказать, что Тот самый воскрес, Кто ел, пил, был распят. Не надобно было свидетеля ни для того, что было прежде, ни для того, что было после, ни для чудес вопрос заключался именно в воскресении, так как то было явно и всеми признано, а воскресение произошло тайно и только им одним было известно. И они не говорят: нам сказали ангелы, но: мы видели Откуда это ясно? Из того, что мы творим чудеса. Поэтому тогда-то особенно им и следовало быть достоверными. "И поставили", говорит (писатель), "двоих". Зачем не больше? Чтобы не увеличивать между ними уныния, и не распространять этого дела на многих. И не без причины он ставит (Матфия) после (Иосифа), но этим показывает, что, кто пользуется почтением у людей, тот часто бывает меньшим пред Богом. И все вместе молятся таким образом: "Ты, Господи, Сердцеведец всех, покажи" (ст. 24). Ты, говорят, а не мы. Благовременно призывают и Сердцеведца: надлежало, чтобы Он сделал избрание, а не посторонние люди. Так они были уверены, что одному непременно следовало быть избранным. И не сказали: избери; но: "покажи", говорят, избранного, "которого Ты избрал", они знали, что у Бога все наперед определено. "Покажи из сих двоих одного, которого Ты избрал принять жребий сего служения и Апостольства" (ст. 24, 25), – потому что было и другое служение. "И бросили о них жребий" (ст. 26). Они еще не считали себя достойными того, чтобы самим сделать выбор; поэтому и хотят узнать посредством какого-нибудь знака.