Ультиматум Борна - Роберт Ладлэм

— Они мертвы! — закричал он, падая на колени возле убитых и глядя на развороченные выстрелами шеи. — Господи, как в парке аттракционов! Тут то же самое!

— Это и есть послание, — согласился Конклин. — Надо рассыпать соль по следу, — загадочно добавил он.

— О чем это ты? — спросил психиатр, быстро повернувшись к отставному разведчику.

— Мы были недостаточно бдительны.

— Алекс! — заорал седовласый Холланд, подбегая к скамейке. — Я слышал твой голос по рации, но после случившегося в отель идти нельзя, — сказал он, едва переводя дух. — Вы не пойдете туда — я вам просто не позволю!

— Случившееся многое отменяет, черт возьми, — но только не мой визит в отель. Это — не Шакал, а Гонконг! Внешние симптомы были похожими, но инстинкты меня подвели! Подвели!..

— Что ты теперь будешь делать? — уже спокойнее спросил директор.

— Не знаю, — ответил Конклин с отчаянием в голосе. — Я был не прав... Надо как можно скорее связаться с нашим человеком.

— Я говорил с Дэвидом... Примерно час назад, — сказал Панов, мгновенно приходя в себя.

— Ты говорил с ним? — взволнованно переспросил Алекс. — Ведь было поздно, и ты был дома. Как же?..

— Ты знаешь мой автоответчик... — сказал доктор. — Если бы я отвечал на все дурацкие звонки после полуночи, я бы утром не попал на службу. Я дал ему звонить, сколько вздумается, а так как я готовился уходить, чтобы встретиться с тобой, то решил послушать, что там записано. Там было только: «Свяжись со мной». Когда я решился поднять трубку, нас уже разъединили... Тогда я сам позвонил ему.

— Ты позвонил Дэвиду? По своему телефону?

— Ну... да... — нерешительно пробормотал Панов. — Он говорил очень быстро и очень сдержанно. Просто хотел сказать, что М. — он назвал ее М. — уезжает вместе с детьми сегодня утром. Вот и все. И сразу же повесил трубку.

— Теперь у них уже есть и имя, и адрес вашего парня, — сказал Холланд. — А может быть, записан и разговор.

— Место — да, разговор — возможно, — буркнул Конклин, — но не адрес и не имя.

— К утру будут...

— К утру он будет на полпути к Терра-дель-Фуэго...

— Боже мой, что я наделал?! — воскликнул психиатр.

— Любой на твоем месте сделал бы то же самое, — ответил Алекс. — Ты получаешь сообщение в два часа ночи от человека, которого любишь и который попал в беду, и немедленно звонишь ему. Мы должны связаться с ним как можно скорее. Итак, это — не Карлос, это — «некто», у кого достаточно оружия, он затягивает петлю и надеется, что одержит победу.

— Алекс! Воспользуйся телефоном в моем автомобиле, — предложат Холланд. — Я включу специальную систему: не будет ни подслушивания, ни записи.

— Пошли! — И Конклин захромал через газон к машине ЦРУ.

— Дэвид, это Алекс.

— Ты застал нас в последнюю минуту, дружище, мы уже в дверях. Если бы Джеми не попросился на горшок, мы были бы уже в машине.

— В такой час?

— Разве Мо тебе не объяснил? У тебя дома никто не отвечал, и я позвонил ему.

— Мо немного взбудоражен. Расскажи мне сам. Что происходит?

— У тебя надежный телефон? Насчет телефона Мо я не был уверен.

— Надежнее не бывает... Говори...

— Я отправлю Мари и детей на юг — далеко на юг. Она так кричит на меня, что в аду слышно; я зафрахтовал рокуэлловский самолет, который вылетает из аэропорта Логан. Никаких трудностей не возникло благодаря тем мерам, которые ты предпринял четыре года назад. Компьютеры завертелись как бешеные, и все были готовы помочь. Они вылетают в шесть часов утра — я хочу, чтобы еще до рассвета их здесь не было.

— А ты, Дэвид? Как же ты?

— Честно говоря, я подумываю о том, чтобы отправиться к тебе в Вашингтон. Если Шакал после стольких лет начал опять охотиться за мной, мне придется вернуться к своему ремеслу. Может, я еще смогу быть полезным... Я приеду к полудню.

— Нет, Дэвид, нет. Не сегодня и не сюда. Отправляйся с Мари и детьми. Уезжайте... Ты должен быть со своей семьей на острове.

— Я не могу, Алекс. На моем месте ты тоже не смог бы. Мари и дети не смогут чувствовать себя свободными — по-настоящему свободными — до тех пор, пока Карлос не исчезнет из нашей жизни.

— Это не Карлос, — перебил его Конклин.

— Что? Вчера ты мне сказал...

— Забудь о том, что я сказал вчера. Я был не прав. Это Гонконг! Макао!

— Глупости, Алекс! С Гонконгом покончено, с Макао тоже. Все, кто был там, мертвы и давно забыты — не осталось никого, у кого была бы причина начать охотиться за мной.

— И все-таки кто-то остался. Один тай-пэнь — «величайший тай-пэнь в Гонконге», как сообщил нам совсем недавно человек, уже отправившийся на тот свет.

— Никого не осталось. Карточный домик Гоминьдана рассыпался в прах. Никого не осталось!

— Я говорю тебе: кто-то есть!

Дэвид Уэбб погрузился в молчание. Через мгновение холодно заговорил Джейсон Борн:

— Расскажи мне все, что ты знаешь, вплоть до мелочей. Сегодня ночью что-то произошло? Что же?

— Ладно, до мелочей, так до мелочей, — согласился Конклин. Отставной разведчик описал план слежки, разработанный в ЦРУ, рассказал, как он и Моррис Панов заметили стариков, которые следовали за ними, передавая их друг другу, как эстафету, пока они по разным маршрутам направлялись к Смитсоновскому институту, — никто из них не приближался до самой встречи на пустынной дорожке, где им сообщили о послании из Макао, а также о великом тай-пэне. Наконец Конклин описал сокрушительные выстрелы, которые заставили умолкнуть навеки обоих стариков азиатов.

— Нить тянется из Гонконга, Дэвид. Ссылка на Макао подтверждает это. Там была берлога человека, который присвоил твое имя.

Линия молчала — было слышно только ровное дыхание Джейсона Борна.

— Алекс, ты ошибаешься, — наконец произнес он медленно и задумчиво. — Это Шакал. Неважно, что они там говорили: Гонконг, Макао... Это Шакал!

— Дэвид, ты порешь чушь. Карлос не связан с тай-пэнями, Гонконгом или Макао. Эти старики — китайцы, не французы, итальянцы, немцы или кто там еще. Ниточка тянется из Азии, а не из Европы.

— Ну конечно, старики — только им он и доверяет, — продолжил холодный голос Джейсона Борна. — Парижские старики — вот как их называли. Они были его связными по всей Европе. Действительно, кому придет в голову подозревать дряхлых стариков независимо от того, нищие они или просто в них едва душа держится? Кому придет в голову допрашивать их, тем более с пристрастием? Даже под пытками они будут хранить молчание. Они делали свое дело — и сейчас его делают — и потом исчезают, отдавая жизнь ради интересов Карлоса.

Слушая странный, глухой голос своего друга, озадаченный Конклин уставился на приборную доску, не зная, что ответить.

— Дэвид, в чем дело? Я понимаю, что ты огорчен — мы все расстроены, — но, пожалуйста, говори яснее.

— Что?.. О, извини меня, Алекс, я мысленно вернулся в прошлое. Короче, Карлос прочесал весь Париж, выискивая стариков, которые медленно умирали, зная, что дни их сочтены. Они все числятся в полицейских архивах, у всех нет ни гроша за душой. Мы забываем о том, что у этих стариков почти всегда есть кто-то, кого они любят, есть дети — законные и внебрачные, — о которых они должны позаботиться. Шакал находит их и клянется помочь семье полуживого старика, если тот посвятит остаток своей жизни ему. Окажись мы на их месте — без гроша в кармане, только нищета и дурная слава — вот и все, что останется в наследство их близким, — как бы поступили многие из нас?

— И они верили?

— У них были для этого серьезные основания, да и сейчас есть. Ежемесячно из множества швейцарских банков поступают чеки с незарегистрированных счетов наследникам этих стариков. Невозможно проследить, откуда поступают эти деньги, но люди, получающие их, знают, кто им платит и почему... Забудь о секретном досье, Алекс. Карлос что-то разнюхал в Гонконге — там он нашел ниточку к тебе и Панову.

— Тогда мы тоже кое-где покопаем: проникнем во все азиатские кварталы, во все китайские букмекерские притоны и рестораны во всех городах в радиусе пятидесяти миль от Вашингтона.

— Ничего не предпринимайте до моего приезда. Ты ведь не знаешь в точности, что надо искать, а я знаю... Это замечательно! Шакал не подозревает, что я многого до сих пор не могу вспомнить, но он почему-то считает, что я позабыл его парижских стариков.

— А может быть, и нет, Дэвид. Может быть, он как раз рассчитывает на то, что ты помнишь о них. Может быть, вся эта шарада — всего лишь прелюдия к настоящей ловушке, которую он для тебя готовит.

— Тогда он совершил очередную ошибку.

— Да?

— Я не так прост — Джейсон Борн не так прост.

Глава 4

Дэвид Уэбб вышел из здания Национального аэропорта через автоматически открывшиеся двери на заполненную народом площадь. Он внимательно рассмотрел указатели и пошел по направлению к стоянке, где автомобилям разрешалось парковаться на короткое время бесплатно. Согласно плану, он должен был пройти до крайнего правого прохода, повернуть налево и идти вдоль ряда машин, пока не увидит серый, с металлическим отливом «понтиак-ле-манс» 1986 года, на зеркале заднего вида которого будет висеть декоративное распятие. Водитель — мужчина в белой кепке; стекло с его стороны будет опущено. Уэбб приблизится к нему и скажет: «Полет был удачным». Если человек снимет кепку и запустит двигатель, Дэвид молча сядет на заднее сиденье.