Любовь по Цикенбауму - Игорь Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Выходит, что они падают в пропасть не по своей воле?! – удивился я…
Ну, почему не по своей?! – возразил Цикенбаум, – просто те которые идут к пропасти медленно, падают в нее из своего любопытства, ну, а те, которые бегут сломя голову, падают осмысленно!
– Профессор, а это нельзя как-то остановить?! – с отчаяньем поглядел я на Цикенбаума…
– А разве можно остановить Жизнь?! Она ведь тоже каждый день движется к Смерти, – вздохнул Цикенбаум…
– Выходит, что мы заложники собственных жизней! – поразился я…
– Мы запложники Неизвестного! – прошептал Цикенбаум…
– А что, он нас слышит?! – прошептал я…
– Похоже на то! – шепнул Цикенебаум…
– А как вы догадались, Арнольд Давыдыч?!
– Есть такая опасная порода служебных собак, – пит-буль -терьеры… Они были выращены в Англии и в Англии же были запрещены!
– А из-за чего, Арнольд Давыдыч?!
– Из-за того, что они за своей спиной все время ощущали присутствие Неизвестного, но поскольку очень боялись его, то часто набрасывались из-за своего страха на первого встречного!
– Выходит, эти собаки были умнее людей?! – удивился я…
– А почему были?! – обиделся Цикенбаум, – они есть и будут существовать! И заметь, что даже в руководстве по их содержанию говорится о том, чтобыникто и никогда не вставал у них за спиной, даже их собственный хозяин!
– Наверное, они путают нас с Неизвестным?! – предположил я…
– Возможно! – с волнением сказал Цикенбаум…
Мимо нас пробежал совсем молодой еще юноша и с диким криком бросился в пропасть…
– Арнольд Давыдыч, почему вы не остановили его?! – спросил я…
– А разве безумие остановишь?! – горько усмехнулся профессор Цикенбаум, – оно ведь царит везде!…
– И мы тоже безумны?!
– А то нет?! – вопросом на вопрос ответил Цикенбаум…
– Так что нам делать?!
– Просто существовать и глядеть, как другие падают в пропасть!
– А что в ней?!
– Этого никто не знает!
– А почему?!
– Ты сегодня задаешь слишком много вопросов!
– Возможно, Арнольд Давыдыч, я хочу понять, почему и для чего мы существуем!
– Этого никому не дано понять! – рассердился неожиданно Цикенбаум…
– Даже вам?! – шепотом спросил я…
– Даже мне! – грустно вздохнул Цикенбаум…
– Но вы же профессор! – с отчаяньем выкрикнул я…
– Тише, он нас слышит, – зашептал Цикенбаум…
– Ну и пусть! – сказал я, глядя вниз в пропасть… Ничего кроме абсолютной темноты я там не увидел…
– Тоже хочешь спрыгнуть?! – спросил меня с грустной улыбкой Цикенбаум…
– Только на подсознательном уровне, – также грустно улыбнулся ему я…
– Вот оно-то нас и губит! Ведь, подсознание это то, что спрятано у нас там, – и Цикенбаум показал указательным пальцем себе на голову, – и следовательно, наше подсознание, – это уже кем-то заранее продуманная и составленная программа…
– Вы хотите сказать, что это Неизвестный, – прошептал я…
– Возможно, – прошептал Цикенбаум…
Мимо нас тут же пронеслась с шумом и криком толпа и бросилась в пропасть…
– Один человек увлек за собой многих, – грустно вздохнул Цикенбаум…
– Как же это происходит, Арнольд Давыдыч?! Выходит, воля одного человека оказывается сильнее воли толпы?!
– Да, именно так! – подтвердил Цикенбаум…
– Ну, почему?! – выкрикнул я…
– А может там, – махнул рукой в пропасть Цикенбаум, – нас не хватает, и поэтому кто-то программирует людей на падение в пропасть!…
– А почему мы с вами туда не падаем, профессор?!
– А потому что нас нет, – глубоко вздохнул Цикенбаум…
– Как это нет?! – встревожился я…
– У нас с вами в отличие от них совсем другая форма существования! – улыбнулся мне Цикенбаум и тут же исчез…
Я еще некоторое время постоял на краю пропасти, поглядел вниз в темноту, сплюнул, стараясь уже не глядеть на пролетающих мимо меня в пропасть отчаянных человечиков, и пошел домой…
Сны о Цикенбауме.
Сон о девах
– Когда люди сходят с ума, они обязательно вспоминают о девах, – улыбнулся мне Цикенбаум, окруженный сладострастными девами, приобнявшими его со всех сторон…
– Следовательно, Арнольд Давыдыч, вы сначала сошли с ума, а потом уже окружили себя девами?! – спросил я…
– Ну, допустим, окружил меня девами не я сам, а ты, охальник! – усмехнулся Цикенбаум…
– Арнольд Давыдыч, да как я могу, я что, гипнотизер какой, что ли?!
– Нет, девы это действительно что-то мучительно сладкое! – прошептал Цикенбаум, закрыв глаза и тут же застонав, чувствуя на себе поцелуи возбужденных дев…
– Как вы думаете, Арнольд Давыдыч, они нас слышат?!
– Навряд ли, – улыбнулся Цикенбаум, приоткрыв глаза, – они так страшно меня хотят, что им и в голову ничего теперь не влезет!
– А почему, профессор, мы с вами можем о чем-то рассуждать, ощущая на себе их страстное дыхание?! – прошептал я, уже объятый страстным дыханием Стеллы, мучительно сладко обхватившей меня руками и целующей в шею, а потом в ухо…
– Мы – мыслители и наше призвание – мыслить даже в самых экстремальных условиях своего существования, – задумался над моими словами Цикенбаум…
– А может, мы с вами, профессор, просто бесчувственные твари?! – вздохнул я…
– Ну, почему же, почему?! Ой-ой, как хорошо! – и смеющийся Цикенбаум тут же исчез, растворился в нежно шевелящейся куче сладостных дев…
Стелла тоже жадно всосалась в меня своими пылкими губами, и я сразу же перестал думать… Я просто провалился, как и профессор, в сладкое забытье, уже вскоре громко оглашенное моим безумным криком очень яркого оргазма и не менее диким воплем Стеллы … Тут же закричал и Цикенбаум, впрочем, он и до меня кричал как резанный…
– Арнольд Давыдыч, а почему так с девами хорошо?! – спросил я чуть позже…
– О, Боже мой, прямо как ребенок, да с ними всегда хорошо, а вот, без них абсолютно хреново! – возвысил свой голос профессор…
– Следовательно, мы не можем без дев, – осторожно заметил я…
– Ну, конечно, дорогой мой!
– Арнольд Давыдыч, а для чего мы вообще живем?!
– Чтоб насладиться девами!
– Выходит, что без дев никуда?!
– Выходит, что так! – засмеялся Цикенбаум, опять охая и зажмуривая свои мудрые глаза, уже вполне ослепленные дыханием дев и рождающейся от их дыхания зверской страстью…
– А мне, кажется, профессор, что девы ослепляют нас, чтобы мы никогда не постигли Неизвестного! – прошептал я…
– Неужели тебе плохо со мной?! – обиделась вдруг Стелла, ласково оплетая меня руками и ногами на траве…
– Ну, что ты, – рассмеялся я и снова забылся в ее волшебном лоне…
– Возможно, что ты и прав, – час спустя, прошептал Цикенбаум…
Ночь уже сгустилась над Окой… Луны и звезд на небе не было видно за тучами, а мы с Цикенбаумом снова тонули в сладком забвении с девами, и мимоходом рассуждали о них… И чтобы мы о них не сказали и не подумали, – было правдой и ложью одновременно, ибо истина на земле вообще отсутствовала благодаря опять таки им, – нежным и сладостным созданиям…
– Просто мы пытаемся через них воплотить себя во всю Вселенную, – вздохнул Цикенбаум, и вскоре опять закричал от ощущения яркого оргазма…
Я тоже хотел думать, но не мог, горячо обвитый со всех сторон постанывающей Стеллой, я всем своим сознанием исчезал в ее милом лоне…
О, сколько дев прекрасных на земле?! О, скольким людям они веру возвращали?!
Веру в добрую могучую Любовь, от которой все сердца пылали…
Кто назвал меня страусом?!
Даже не знаю и не помню, кто назвал меня страусом, но определенно помню этот день… Варвара сказала, чтобы я пошел в магазин, а по дороге я встретил Цикенбаума и вместо магазина я поплелся с ним и с кучкой смеющихся дев на Оку…
На берегу мы разожгли костер и девы стали нам жарить шашлыки, а мы с Цикенбаумом стали пить водку… А дальше ничего не помню…
Очнулся я под нежной девой, сидящей на мне и пьющей водку прямо из горла… Я ей хотел было что-то сказать, но неожиданно почувствовал что-то яркое необыкновенное и закричал… Но потом пришла Варвара и забрала меня домой…
Я плакал, отбивался, говорил, что не хочу домой, но Варвара была непреклонна…
Она тащила меня за руку, и я волочился по земле, царапаясь о кусты и травы… Со временем я стал петь арии из оперы «Севильский цирюльник», а Варвара хлопала от восторга в ладоши и обещала меня всего исцеловать, как вернемся домой…
Но потом на дорогое в тумане возник силуэт Цикенбаума, и мы опять сидели с ним у Оки и пили водку, а весело кричащие девы жарили нам шашлыки и прыгали через костер голые… А вскоре я опять очнулся под девой в кустах, сидящей на мне, но теперь она не пила водку, а ела батон белого хлеба и подмигивала мне левым глазом… Неожиданно я почувствовал что-то необыкновенное яркое и закричал, а еще через какое-то время вернулась Варвара и забрала меня…
