ИТАГАКИ ИНФОРМИРУЕТ ЗОРГЕ - Юрий Корольков

В дополнение к собранной информации, Каваи прислал несколько газетных вырезок. В последней из них Зорге прочитал:

«Вчера на улице Тяньцзиня подобран труп сотрудника «Иши бао», хроникера, сообщавшего в газете о похищении Пу-и. Виновники убийства не обнаружены».

Это насторожило Зорге: людям Доихара удалось выяснить, кто поставлял информацию в газету, – не потянет ли цепочка дальше, к Каваи?

После первого сообщения от Каваи долго не было вестей – ни писем, ни предупреждающих открыток. Потом он вдруг сам появился в Шанхае. Оказалось, что полковник Итагаки уехал в Токио, и Каваи лишился источника информации. Каваи решил ненадолго заглянуть в Шанхай и рассказать лично о своих наблюдениях.

Совещались втроем – Одзаки, Зорге и Тэйкити Каваи, потом Рихард с Клязем обсуждали полученную информацию, разговаривали под звуки патефона, который заводила Луиза.

– Чертовски надоел мне этот ресторан, – говорил Клязь, – хоть бы разориться, что ли! – смеялся он. Клязь был в нарукавниках, – он прямо от стойки поднялся в квартирку.

Рихард ждал его, перекидываясь шутками С Луизой.

– Тебе мало, что обворовали твой магазин... Видно, собственника из тебя не выйдет... А теперь, Луиза, поставь Моцарта... Совместим приятное с полезным. Нет ли у вас «Волшебной флейты»?

Рихард рассказал о встрече с Каваи.

– Прежде всего, ясно одно, – говорил он, – японская оккупация имеет антисоветскую направленность.

– Это не ново, – возразил Клязь. – Такая направленность существует много лет. Что конкретное привез Каваи?

– Проект договора с будущим монархом Пу-и. Японцы начинают создавать монархию с военного договора. Хондзио требует, чтобы ему предоставили право размещать войска по всей Маньчжурии.

– Информация достоверна?

– Думаю, что да, она исходит от полковника Итагаки. Он – правая рука командующего Квантунской армией, если не сказать больше... В договоре предусматривается полная свобода действий японского командования в случае вооруженного конфликта с третьей державой... Подразумевается Советская Россия. Командование маньчжуро-японскими войсками будет передано штабу Квантунской армии.

– Это яснее, – кончиками пальцев Клязь забарабанил по своим зубам. Раздумывая, он сидел молча и слушал музыку. Рихард тоже умолк.

Потом они снова заговорили, анализируя, обсуждая, прикидывая возможные повороты японской политики. Рихард набросал донесение для Москвы. Клязь сделал несколько поправок, и Луиза села шифровать текст. Потом она надела шляпку, положила пачку листовок в сумочку и поехала к Максу Клаузену.

Луиза ушла. Мужчины еще сидели некоторое время.

– Ты знаешь, – сказал Рихард, – Каваи рассказал смешную историю, как Доихара сел в лужу... Это уже после того, как он вернулся из Тяньцзиня с Сюань-туном в мешке... Есть такой генерал Ма. Японцы выбили его войска из Цицикара. Он отступил на север, здесь и нашел его Доихара. Уговаривал перейти на сторону японцев, предложил пост то ли главы местного правительства, то ли военного министра. Начали торговаться. Ма запросил миллион долларов золотом – в слитках. Доихара согласился, а генерал Ма получил золото, увел куда-то свои войска и сбежал...

– Так ему и надо, – засмеялся Клязь, – не сори деньгами!

Вскоре Каваи снова уехал в Мукден. Маньчжурия продолжала привлекать внимание Зорге. Информация поступала к Рихарду непосредственно из штаба Квантунской армии. Из других источников разведчики выяснили отношение американцев к маньчжурским событиям. Японский посол в Вашингтоне информировал свое министерство иностранных дел, что Вашингтон не намерен протестовать против создания нового государства – Маньчжоу-го. Американская реакция поощряла агрессию на границах Советского Союза.

В конце декабря, располагая информацией о положении в Маньчжурии, Советское правительство предложило Японии заключить пакт о ненападении между двумя странами. Москва стремилась предотвратить назревающий конфликт. Из Токио долго не отвечали, затем японский посол в Москве передал от имени своего правительства: Япония считает преждевременным начинать официальные переговоры по этому поводу...

На политическом горизонте Дальнего Восгока все больше сгущались тучи. Они шли из-за моря, со стороны Японии, и именно там, под грозовыми разрядами возможной войны, находился доктор Зорге и его люди.

БУДНИ

Мукденский инцидент и дальнейшее развитие событий на континенте принесли военным новые звания, ордена, денежные награды... Получил свое и разведчик-диверсант Итагаки Сейсиро. Он стал генералом, и на его груди появился новый орден «Восходящего солнца». По этому поводу корреспондент Такеучи явился в мукденскую военную миссию – засвидетельствовать свое уважение и поздравить Итагаки с новым званием.

Итагаки принял журналиста в маленькой комнате, полугостиной-полуприемной, которую он приказал оборудовать позади своего кабинета для частных встреч и доверительных разговоров в неофициальной, располагающей обстановке. Здесь были низкие столы, циновки-тами, приятно пахнувшие травой, на стенах какемоно с изречениями древних и наивно-примитивными рисунками тоже в стиле старых художников. Погода стояла холодная, и поэтому в комнату принесли хибачи – жаровни из зеленой глазурованной керамики, наполненные пылающими углями. Пили саке и заедали нежным, только что приготовленным суси из сырых морских рыб и отлично разваренного остуженного риса, в меру острого от бобового соуса и винного уксуса.

Когда разговор перешел к маньчжурской проблеме, Такеучи спросил:

– Скажите, генерал, можно ли сейчас более точно определить границы Маньчжоу-го? Для меня они расплывчаты и неясны...

– Границы? – переспросил Итагаки и рассмеялся. – Для военных, Такеучи-сан, границ не существует... Все зависит от ситуации, от успеха или неуспеха армии... Есть ли границы у масляного пятна? Смотрите!..

Итагаки взял лист бумаги, набросал мягким черным карандашом схему: Великая китайская стена, берега Японского моря, Амур, Монголия... Потом взял фарфоровый графинчик с бобовым маслом и капнул на бумагу несколько капель. Пятно расплылось, бумага стала прозрачной.

– Можете вы определить, где остановится это пятно? Оно зависит от количества масла, пролитого на бумагу: еще несколько капель – и граница другая. А у нас – от того, сколько войск использовано для оккупации.

Маслянистое пятно расплылось дальше, перешло за Амур, за китайскую стену.

– Вы меня поняли, Такеучи-сан. Это для вас, но не для печати.

– Посмотрите, – сказал Такеучи, – масляное пятно распространилось за Амур, на русское Забайкалье.

– Совершенно верно! Сфера великого сопроцветания Восточной Азии включает север и юг. Хакко Итио! Все это углы японской крыши. К сожалению, в Токио нам кое-кто мешает, но рыхлые плотины не могут долго сдерживать высокий напор воды...

Действительно, в Токио продолжалась скрытая борьба военных с гражданскими властями. На смену премьеру Вакацуки, перепуганному покушением, пришел Инукаи, но и он не удовлетворял экстремистов, группировавшихся вокруг генерального штаба. Правда, военным министром стал генерал Араки, это можно было считать достижением – на политической арене Араки был куда более значительной фигурой, чем его предшественник Минами.

Что же касается деятельности премьера Инукаи, то он в первые же дни своего правления вызвал недовольство военного лагеря. Не прошло и двух недель после того, как Инукаи занял резиденцию японского премьер-министра, когда Мацудайра – министр императорского двора – известил главу нового правительственного кабинета, что его величество соизволит дать аудиенцию своему премьеру. Министр двора сообщил также, что в назначенный час дворцовый экипаж прибудет за Инукаи в его резиденцию.

Сопровождаемый кавалерийским эскортом, Инукаи прибыл ко дворцу в открытой коляске, запряженной конями из императорской конюшни, – в той самой коляске, в которой ездил на прием генерал Танака и другие японские премьеры. При дворе во всем существовали неизменные традиции. Экипаж проследовал по Двойному мосту и через главные ворота въехал во внутренний двор к подъезду старого здания. Точно в назначенный час император появился в первом зале дворца, одетый в военную форму, с большим орденом «Хризантемы» на груди – орденом, которым награждаются только члены императорской фамилии.

Инукаи с достоинством приблизился к трону, прочитал подготовленную речь и с поклоном отступил на несколько шагов назад. На этом торжественная аудиенция закончилась, но император пожелал продлить разговор и пригласил Инукаи в свою гостиную, уставленную европейской мебелью немецкой работы. Над диваном высилась массивная бронзовая аугсбургская скульптура, изображавшая схватку конников с медведем и львами. В простенках стояли вазы севрского фарфора, французская бронза...