Симплегады - Александр Етоев

Со спящим Менделем Масленников спустился вниз. У выхода он задержался. Прислушался. И когда услышал спокойный нарастающий шорох шин, открыл дверь на улицу.

Машина еще тормозила, а Масленников с мальчиком на руках уже ждал на краю тротуара. Это была небольшая с виду, но вместительная "нева" старой, первой модели. Дверца открылась, и инженер сначала положил на сиденье мальчика, потом сел сам. Машина тронулась и набрала скорость, но через минуту бег ее выровнялся, и она уже плавно, без спешки катила по ночным улицам обезлюдевшего мертвого города.

-- Коль, пропащий, ты, как волшебник,-- минута в минуту.

Масленников положил ладонь на плечо водителя. Тот улыбнулся и, оторвав правую руку от руля, наложил ее сверху на руку Масленникова и пожал.

Мендель зашевелился, потянулся во сне и по-младенчески зачмокал губами. Масленников погладил его жесткие волосы.

-- Спит, бедняга. Дай Бог, чтобы с ним все было хорошо.

-- Ну, положим, от нас это тоже зависит,-- сказал человек, которого Масленников назвал Колем.

Машина с улицы повернула на проспект. Он был такой же пустынный, но более светел, открыт и, потому, опасен.

Впереди за несколько кварталов от них блестела в лучах огней гладкая полоса моста. Она взлетала почти до уровня крыш и, обузданная, прямо в воздухе обрывалась. Слева и справа перед въездом на мост наполненные жидким светом стояли контрольные посты-автоматы. За ними -- сетки загонов для арестованных машин. Рядом с постами, притороченные бамперами к граниту, виднелись две или три патрульные "волги". Издалека трудно было увидеть, сколько на стоянке машин и есть ли в машинах люди.

-- Прикрыть мальчика? -- Масленников показал рукой на освещенное огнями предмостье.

-- Зачем? Свернем на Климовскую. Все равно, если остановят, найдут. Пусть спит открыто.

Коль сбавил скорость. Ночь, хотя и превратила проспект в пустыню, но рисковать не стоило.

-- Коль, помнишь, вон у той подворотни стояла будка с мороженым? Как ты угощал Леночку Иоффе, а толстый Як выхватил у тебя стаканчик ртом прямо в воздухе.

-- Яка потом Бог наказал. В раздевалке у него стянули мешок с тапочками. Кстати, Елена Анатольевна сейчас очень важная дама. Ей двадцать четыре года, и мужик у нее какая-то шишка в мэрии. Одно время он курировал наш институт, и как-то я ей -- шишке то есть, не Леночке -- чуть не съездил по роже. В деле, понимаешь, ни ухом ни рылом, а туда же -- советы давать.

-- Ну и что шишка?

-- Написал кляузу. Мой шеф подтер этой кляузой задницу.

-- Случайно фамилия этой шишки не Железняк?

-- А ты откуда знаешь?

-- Коль, Коль. Стареешь прямо на глазах. Эту историю я слышал от тебя раза четыре.

-- Ну, могу помолчать.-- Лицо Коля спряталось в тень. Он сделал вид, что обиделся.

-- Не молчи, Коль, не молчи. Я так давно не слышал твоего дивного голоса.

-- Ты, Володька, как был трепачом, так им и остался. Ничего тебя не берет.

-- Тем, Коль, и живу. Спасаюсь. Впрочем, ты тоже. Разве не так?

-- Так.-- Коль притормозил, и машина плавно повернула налево.

Проспект остался позади. Перед ними в зыбком ночном тумане протянулся туннель улицы. Здесь было темно. Сжавшаяся от ночи и пустоты улица более походила на переулок. А еще Коль отключил подсветку кабины и полностью обесточил фары. Ехали в темноте.

-- Не понимаю, почему городские власти экономят на освещении. Каждый день только и слышишь: "Преступность!", "Усилим борьбу!" -- а такая элементарная вещь как уличное освещение почему-то никому не приходит в голову.

-- Просто, Коль, обнищали. Вон мэр в каком виде появляется на телеэкране. Сирота казанская. А ты -- уличное освещение. Тем более, нам сейчас темнота на руку.

Коль промолчал.

-- Прямо дорога воспоминаний.-- Масленников ткнул пальцем в стекло.-- Вот здесь за водосточной трубой прятался Вовка Дежкин. Он целился в меня из пистолета. Стрелок он, помнится, был отменный. Я всегда после его стрельбы ходил в мокрой рубашке.

-- Ну, Володя,-- заговорил Коль,-- если сейчас в нас будут стрелять, то рубашка станет мокрой не от воды. В нашей игре из водяного пистолета не стреляют.

В тишине запела сирена. Световое пятно скользнуло впереди у близкого перекрестка и, зачерпнув из уличной темноты, пропало. Пропал и звук.

-- Нас берегут.

-- От себя.-- Коль уже поворачивал на перекресток.-- Теперь через Кошкин мост. Так будет спокойней.

* * *

-- Так им будет спокойней. А тебе, Виктор Алексеевич, так будет спокойней?

Кабину вертолета покачивало. Здесь, на высоте, город уже не дышал в лицо настоянным на духоте смрадом, и приоткрытая створка окна не грозила выговором по службе. Кондиционер работал исправно.

Сидевший на месте пилота молодой лейтенант Пасленов на вопрос Лежнева не ответил. Он коснулся регулятора громкости и прибавил звук. Открытый эфир ворвался в кабину патрульного вертолета, заглушая едва слышный голос двигателя и шелестящий свист воздуха над прозрачным овалом стекла.

Город внизу выгибался огромным панцирем и медленно расползался по сторонам. Машина двигалась плавно, кругами, то зависая на месте, то каплей падая с высоты. Резких бросков и хитрых воздушных фортелей, какими любят щегольнуть вертолетчики, Пасленов себе делать не позволял. Он был водитель серьезный, и машина его понимала.

Лежнев смотрел вниз, в черноту, словно пытаясь увидеть там, в одной из трещин на панцире черепахи, медленно движущуюся машину.

-- Хотелось бы все-таки знать, куда они собрались такой веселой компанией. А то -- Леночки, тапочки... Этот вечер дорожных воспоминаний, который они устроили, интересен, конечно, но...-Пасленов повернул голову к капитану.-- Николай Максимович, а может, вы у них спросите сами? Есть же связь.

"Еще одного шутника Бог послал,-- подумал Лежнев со вздохом.-Все шутят. Все Управление. И никогда не знаешь, который из шутников выкинет очередной номер."

Лейтенанту он отвечать не стал. У Пасленова есть дело -вертолет. Все, что ему положено знать, он знает. Минимум сведений об операции. Плюс кое-какие крохи для поддерживания контакта. Как-никак Пасленов его помощник, и с этим считаться надо.

Лежнев смотрел прямо перед собой на схему-экран, серебрящуюся в темноте кабины. Машина с беглецами пересекла Фонтанку.

"Сейчас повернут на набережную".-- Он схватился за портсигар, но удержался. Десять минут -- сигарета. Прошли только четыре. Надо слово держать.

Капитан проглотил горький комок и поднес к лицу микрофон:

-- Внимание! Район поиска ограничивается. Зайцеву и Крылову. Срочно снимайте людей с севера и северо-запада. Стягивайте группы в квадраты с пятого по девятый. Движение по маршрутам. "Аист", черт побери! "Аист", вы что -- оглохли? Почему за последние десять минут три раза ваши машины появились в пределах видимости объекта? Вы мне всю операцию провалите. Повторяю: нормальное патрулирование. Никакой перестраховки.