Цифровой журнал «Компьютерра» № 99 - Коллектив Авторов

И воровали тоже строго по чину. Некоторые — неслыханное дело — не воровали. Им орден Андрея Первозванного был милее. Пушкин, негодуя на Уварова, в своем дневнике перечислял прегрешения министра просвещения: «Крал казённые дрова... казённых слесарей употреблял в собственную работу», — вот, собственно, и всё. Не говоря о том, что казённые дрова могли и по закону полагаться министру (часто чиновник высокого ранга квартировался в доме, который одновременно служил и жилищем, и присутственным местом), сама ничтожность проступков свидетельствует об уровне коррупции в николаевские времена (вспомним борзых щенков гоголевского прокурора или отрез на платье для жены городничего). Да и в советское время первый секретарь обкома дай бог дочке к свадьбе устраивал двухкомнатную «чешку», а сегодня у дочки (сына, супруги или какого иного родственника) активы ценой в десятки и сотни миллионов, а в столичных городах считают миллиардами. Государь жаловал «Анну» на шею, нынешний чиновник за казённый счет покупает авторучку за миллион и автомобиль за десять миллионов. Нет красивого мундира (одеты наши чиновники и в самом деле ужасно, издали — чёрные толстые тараканы), зато на руке часы ценой в хорошую деревню.

А Меншиков? А как же Меншиков? Уж он-то воровал знатно, с размахом, даже и перед сегодняшними министрами не стыдно.

Но ведь Меншиков и есть продукт борьбы Петра с боярскими привилегиями. Он, Меншиков, плоть от плоти народ, сын народа и отец народа, попавший волею случая (при незаурядных личных способностях) во власть. Не забудем, что Меншикова бил палкой Пётр, и бил крепко (тут можно помечтать). И не забудем: всё украденное Меншиковым у России в России и осталось. Дворцы до сих пор радуют взоры. А золото... Куда девалось золото, вопрос отдельный.

Как и отдельный вопрос о главном: кто он, идеальный чиновник? Кого желает видеть на троне, в парламенте, в мэрии, в ЖЭКе, как бы он ни назывался, в поликлинике и в школе наш многострадальный, покорный и прекрасный народ?

Да-да, народное отношение к учителю и врачу — это отношение к чиновнику, правда, к чиновнику низшего разряда: ты, врач, и ты, учитель, — вы слуги народа! Извольте соответствовать! Выучили вас, иродов, на собственную погибель!

(окончание следует)

К оглавлению

Дмитрий Шабанов: Причины нашего (не)совершенства

Дмитрий Шабанов

Опубликовано 14 декабря 2011 года

Как-то так получается, что я раз за разом изобретаю велосипеды. Только я успел поделиться с читателями изумлением, вызванным анализом выборной статистики, выяснилось, что сходные, но значительно более глубокие анализы были выполнены и опубликованы в Сети. Только написал колонку о нашем мозге как о инадаптации, просто косяком пошли ко мне источники, развивающие тему эволюционных причин нашего несовершенства. Что делать? И к теме выборов придётся ещё возвращаться, и ограничения нашего мышления надо обсудить подробнее, тем более что эти проблемы неким образом связаны. А начать придётся с начала: с обсуждения того образа жизни, который сформировал наши особенности.

Как это объяснить? Не знаю лучшего примера, проясняющего особенности нашей природы, чем фрагмент сериала сэра Дэвида Эттенборо, посвящённого млекопитающим. Я всегда показываю «нарезку» из этого фильма студентам, покажу и вам. Некоторые фрагменты видео, которые я использую на занятиях, я выкладываю на YouTube; сервис регулярно присылает мне сообщения, что они совпадают с материалами, принадлежащими иным правообладателям. К счастью, репрессивные меры за этим не следуют. Похоже, действительно разрешают использовать кусочки видео для преподавания (и иллюстрирования колонок) — спасибо за это.

Смотрите.

Это не цельный фрагмент, а нарезка из фильма Эттенборо. Тут показан (с некоторыми изменениями) тот самый образ жизни, который сформировал наших предков. Замечание: там, где переводчик говорит о «буйволе», надо было бы говорить о «быке» — самце антилопы куду

Нам, в большинстве своём — городским жителям, сложно представить себе, что показанный в фильме бегун не является редким исключением. Наш малоподвижный образ жизни привёл к тому, что мы находимся в неважной физической форме. Дикие млекопитающие кажутся нам примерами силы, ловкости и выносливости, превосходящими людские возможности. Однако биомеханически мы сделаны очень удачно. Нет иного вида животных, который мог бы и неплохо бегать, и неплохо плавать, и неплохо лазить по деревьям. В каждом из этих видов физической активности человек уступает «профессионалам», но зато выиграет у них по результатам многоборья. Но это ещё не главный наш козырь. Человек (в своём естественном состоянии) чрезвычайно вынослив. Тренированный бегун способен пробежать большее расстояние, чем тренированная лошадь (такие соревнования реально проводились!), и вообще большее расстояние, чем кто бы то ни было. Специфическая форма охоты, которая стала благодаря этой особенности доступной для представителей нашего вида, и показана в фильме Эттенборо.

Да, наши предки преследовали копытных не в старых кроссовках, а босиком. Воду они несли не в пластиковых канистрах, а в страусиных яйцах или мехах из кожи. Их ножи и копья были менее технологичными. Тем не менее приёмы охоты были теми же.

Этот способ охоты объясняет две наши удивительные особенности: слабое развитие волосяного покрова и резкое увеличение количества потовых желез. Во время бега по саванне под палящим солнцем выживание зависит от способности поддерживать нормальный тепловой баланс. Вертикальное (поднятое на двух конечностях) тело меньше нагревается солнцем и лучше обдувается ветром, чем горизонтальное (опирающееся на четыре ноги). Волосы на голове защищают её от перегрева солнечными лучами. А с большей части поверхности тела тепло удается сбрасывать благодаря испарению пота.

У шимпанзе потовых желез по сравнению с нами немного. Но представьте себе, что было бы, если бы шимпанзе, как бегун в показанном фрагменте, пробежался бы по саванне или кустарникам, обливаясь потом? Пот и пыль образовали бы на поверхности его шерсти почти непроницаемый панцирь, калкан. Какая там теплоотдача, хоть бы движениям не очень мешал! Вот потому-то улучшение механизмов охлаждения связалось с сокращением поросли на теле.

"Нагота" человека, которую комментаторы одной из недавних колонок связывали с водным этапом его развития, находит, таким образом, вполне логичное объяснение.

А почему волосы остаются на лице у мужчин, а также на лобке, в паху и в подмышках? Чтобы демонстрировать зрелость (борода и усы) и накапливать запахи, характеризующие индивидуальность.

Да-да, есть ещё один признак, о котором вспоминают, обсуждая наше якобы водное прошлое. Наличие подкожного слоя жировой ткани. У других современных гоминид (шимпанзе, горилл и орангутанов) её почти нет, зато она прекрасно развита у тюленей и китов. В обоих случаях её функция — экономия тепла, но логика развития этого приспособления была разной.

Как ни крути, шерсть согревала наших волосатых африканских предков. Не в дневную жару, а прохладными ночами. В Африке часто сухо, локальный парниковый эффект атмосферы понижен, и ночи (даже после жарких дней) могут весьма бодрить. С этим и связано удачное решение проблемы терморегуляции, найденное нашим видом. Термоизоляционный слой переносится вглубь, под поверхность кожи, адаптированной для сброса лишнего тепла. Ночью кровоснабжение кожи уменьшается, и тепло внутренних органов сохраняется благодаря подкожному жировому слою.

Означает ли, что водной (пожалуй, корректнее — околоводной) фазы в нашей истории не было? В общем, нет. То, как легко чувствуют себя люди в воде, косвенно свидетельствует, что у нас есть эволюционный опыт общения с этой средой. Но хотя водные и околоводные организмы неплохо сохраняются в геологической летописи, остатки околоводных гоминид пока неизвестны. Так что сформировались мы всё же на суше.

Все представители предковых для нашего вида популяций бегали, как герой фильма? Вероятно, нет. Но лучшие бегуны, безусловно, высоко ценились, оставляли больше детей, да и к тому же их дети (благодаря добычливости своих отцов) чаще доживали до зрелого возраста. Теперь, когда хорошие бегуны не имеют весомых репродуктивных преимуществ по сравнению с плохими, отбор по иным признакам размывает когда-то отобранные адаптации.

Переход к значительной доле мяса в рационе был тесно связан со становлением характерных признаков рода Homo. Границу между последними австралопитеками и первыми людьми (собственно людьми) провести нелегко, и некоторые вымершие виды причисляют то к нашему, то к предковому роду. Но ясно, что характерной чертой нашего рода является резкое увеличение мозга, требующее значительных затрат на его развитие и функционирование. Такое эволюционное приобретение требовало серьезного изменения рациона, повышения его калорийности и эффективности усвоения. Размеры нашего мозга — следствие потребления мяса и перехода к употреблению термически обработанной пищи.