Моменты - Даниэла Стил

Пристальный взгляд Амадо прошелся по линии горизонта и остановился на небольшом участке земли, принадлежавшем семейству Логанов. На протяжении трех поколений Монтойя жаждали овладеть этой землей, пытались купить эти драгоценнейшие акры и почти преуспели в этом в годы Депрессии, когда на долю Логанов выпали суровые испытания. Харолд Логан сумел сохранить свою ферму, продав на двадцать лет вперед право оптовой закупки его будущих урожаев одному дельцу из Сан-Франциско, которому захотелось занять место в винодельческом бизнесе. И за счет винограда Логанов этот новый винный завод мало-помалу стал одним из лучших в долине.

В течение последнего десятилетия урожай Логанов принадлежал «Винам Монтойя». Но еще важнее винограда был тот человек, который превращал его в вино, Майкл Логан, по мнению Амадо, самый изысканный винодел Калифорнии. Амадо готов был отдать пять лет жизни за то, чтобы назвать Майкла своим сыном.

В отдалении закаркала одинокая ворона, прогудела автомобильная сирена, а в ответ завыла собака. А потом до Амадо донесся новый звук: кто-то с вершины холма окликал его по имени. Он поднял руку, прикрывая глаза от слепящего зимнего солнца, и увидел фигуру человека, двигавшегося к нему, но из-за яркого света не мог узнать, кто это. Однако по легкой походке и плавности движений решил, что это женщина.

— Я приехала рано, — объявила Элизабет, спускаясь к нему. — Надеюсь, вы не возражаете.

Охваченный воспоминаниями, Амадо на какой-то момент даже забыл, что она должна приехать.

— Извините, что я не встретил вас. Видимо, кто-то рассказал вам, как найти мой дом, да?

— Я наткнулась на винном заводе на какую-то женщину, и она нарисовала мне план. Я считала, шоссе из Сан-Франциско будет забито машинами, но доехала очень быстро, — она подошла к нему, стянула перчатку и протянула ему руку. — Вот я и приехала.

Амадо поразила перемена в ее внешности. Если бы они столкнулись лицом к лицу на оживленной улице, он вряд ли узнал ее. Без следа исчезло элегантное существо, явно рожденное для светских гостиных и сверхмодных платьев. Перед ним стояла женщина, одетая в выцветшие джинсы и свитер крупной вязки, который был ей великоват. Она выглядела так, словно в жизни не видела города, крупнее маленькой Санта-Розы.

— Очень приятно снова видеть вас, — вымолвил Амадо.

Твердость ее рукопожатия ошеломила его, как и в тот раз, на рождественском вечере.

Элизабет огляделась.

— По-моему, очень удачно, что божественный нектар можно производить именно в таком месте, — она снова посмотрела на него, и в глазах ее мелькнул озорной огонек. — После сумасшедшей недели я испытала искушение, увидев объявление там, на въезде.

— Объявление?

— Ну да, насчет обрезчиков. Я даже и представить себе не могу более прекрасного и спокойного места для работы, — она вздохнула. — Но потом сообразила, что вы-то ищете опытных рабочих. А я не могу предложить ничего, кроме энтузиазма.

— Это объявление не наше, — сказал Амадо.

Он все еще не отошел от своих безрадостных раздумий, и потому ее беззаботное подшучивание, помимо воли Амадо, обидело его. В Элизабет Престон его привлекала именно преданность своему делу. Согласно его источникам информации, это была женщина, готовая пойти на многое, лишь бы преуспеть в мужском мире.

— Этот винный завод, что на другой стороне дороги, нанимает обрезчиков. Правда, не думаю, что их заинтересовал энтузиазм. Чтобы выполнять эту работу квалифицированно, нужно большое искусство. — Амадо заметил, что Элизабет слушает его со вниманием. Во всяком случае, ей не было скучно. — А вы всегда такая… хм-хм… жизнерадостная с утра? — добавил он.

Она отреагировала на его холодность и, понимающе отодвинувшись от него, коротко улыбнулась, этак профессионально и отвлеченно.

— Прошу прощения. У меня есть склонность увлекаться, когда я начинаю новую программу, в особенности если она необычная и захватывающая, какой и обещает быть эта.

Ему показалось, что его накрыл холодный туман и заслонил теплое солнце. Амадо почувствовал, что у него засосало под ложечкой. Как же он несдержан! Бог мой, да что же подтолкнуло его на такую неучтивую реплику? С каких это пор минутный порыв считается помехой компетентности?

— Нет-нет, это я прошу у вас прощения. У меня вот есть весьма прискорбная склонность постоянно хмуриться и с подозрением относиться к любому, кто предпочитает улыбаться. Простите мне, пожалуйста, мою…

— Я вот что вам скажу: вместо того чтобы соревноваться друг с другом в учтивости, почему бы нам просто не приступить к делу?

Да он сделал бы все, лишь бы увидеть, что искорка радости снова возвращается в ее глаза.

— Отлично, — сказал он, — уступаю вашему энтузиазму. — Можете начинать с той лозы, что рядом с дорогой. В сарае найдется лишняя пара ножниц.

Элизабет рассмеялась, и он почувствовал, как в душе что-то растаяло и его охватило давно забытое чувство счастья.

— Я и вправду испытываю соблазн попытаться, но у нас мало времени, придется заняться тем, ради чего я приехала сюда.

— А вы разве не останетесь на уик-энд?

— Даже десяти уик-эндов вряд ли хватит на то, что мне предстоит проделать. А сейчас мне бы хотелось узнать о вине и винодельческом бизнесе все, чему вы можете меня обучить. А уж после этого я начну думать о рекламной кампании.

— Ну, мисс Престон, это чрезмерная заявка.

На сей раз ему пришлось приложить максимум усилий, чтобы не показать своего раздражения. Он знавал мужчин, потративших всю свою жизнь на овладение искусством виноградарства и виноделия. А она, видите ли, собирается все постичь за десять уикэндов. Чепуха! Однако вслух он сказал совсем другое:

— Что ж, я сделаю все, что смогу. Кроме того, есть много книг, которые я мог бы одолжить.

— Очень вам признательна за это предложение, только то, чему я хотела бы научиться от вас, в книгах не вычитаешь. Я приехала сюда уяснить, что именно отличает винный завод Монтойя от всех прочих виноделен в долине Напа. Кроме того, мне также необходимо узнать, в чем они сходны. Я должна понять, чего именно вы хотите от этой кампании, в курсе ли вы вообще моих способностей. Может статься, что мне придется превратиться в учительницу.

Он слегка поклонился ей.

— Так не подняться ли нам в дом и сразу же и начать? Я попрошу Консуэлу приготовить кофе.

— Если вы не имеете ничего против, то после кофе я сопровождала бы вас, когда вы отправитесь по делам. Вы можете совсем не обращать на меня внимания, — она огляделась. — Чем вы занимались перед моим приездом?

Ему стало интересно, а как бы она отреагировала, если бы он сказал ей, что только на виноградниках он живет настоящей жизнью. Виноградная лоза вливает в него чувство непрерывности бытия, укрепляет веру в то, что цепь владения семейства Монтойя всем этим богатством слишком сильна, чтобы что-то могло ее разорвать. Ну, а Элизабет он сказал лишь часть этой правды, ту часть, которую без труда можно было выразить словами: