Хозяин судьбы - Роберт Говард

Она содрогнулась и закрыла лицо руками.

– Нет, нет, не могу!

– Зулейка, – произнес я нежно, – чем он тебя удерживает, дитя? Тоже наркотиком?

– Нет, нет! – всхлипнула она. – Не знаю… не знаю… Но я не могу… Я никогда не смогу от него освободиться!

В полном недоумении я просидел еще несколько секунд, потом решился спросить:

– Зулейка, а где мы сейчас находимся?

– Это здание – пустой склад на задворках Храма Грез.

– Я так и думал. А что хранится в сундуках в туннеле?

– Не знаю.

Неожиданно она тихонько заплакала.

– Ты тоже раб, как и я… Ты, такой сильный и добрый… О, Стивен, я этого не вынесу! – Я улыбнулся.

– Слушай внимательно, Зулейка. Я тебе расскажу, как намерен одурачить Катулоса. – Она опасливо оглянулась на дверь.

– Только говори тихо. Я буду лежать в твоих объятиях, ты меня ласкай и шепчи.

Она скользнула ко мне, и тут, на кушетке в форме дракона, я впервые познал сладость стройного тела Зулейки, прикорнувшей у меня в руках, мягкость щеки Зулейки, прижатой к моей груди. Ее благоухание щекотало мне ноздри. Ее волосы, глаза – все помчалось в неистовом вихре; и тогда, спрятав губы в шелковистых волосах, я скороговоркой зашептал:

– Первым делом я предупрежу сэра Холдреда Френтона, а потом найду Джона Гордона и расскажу ему правду об этом притоне. Я приведу сюда полицию, а ты внимательно следи за происходящим и прячься от Катулоса, пока мы не вернемся и не убьем его, а может, скрутим. И тогда ты получишь свободу.

– Но как же ты? – выдохнула она. – Тебе ведь нужен эликсир, и только он…

– У меня есть способ одолеть Катулоса, малышка, – ответил я.

Она побледнела, страх за меня и женская интуиция помогли ей прийти к правильному выводу.

– Ты погубишь себя!

Как ни тяжело было следить за ее чувствами, я все же ощутил мучительную радость. Эта девушка переживала за меня, сострадала мне! Ее руки сомкнулись вокруг моей шеи.

– Не надо, Стивен! – взмолилась она. – Ведь лучше жить, даже…

– Нет, только не такой ценой. Лучше выйти из игры чистым, пока во мне еще осталось мужество.

Зулейка на мгновение задержала на моем лице полный страсти взгляд, затем неожиданно прижала свои губы к моим, а потом вскочила и бросилась вон.

До чего же неисповедимы бывают пути любви! Жизнь столкнула нас друг с другом, точно два корабля, севшие на мель возле берегов.

Хотя ни слова любви не сорвалось с наших уст, каждый из нас познал сердце другого, несмотря на грязь и лохмотья, несмотря на обличье рабов, и с самого начала мы любили друг друга с теми естественностью и чистотой, какие даны людям еще в Начале Времен.

Я словно заново родился – и тут же встал на порог смерти. Ведь я проклят, и, как только выполню свою задачу, снова испытаю нечеловеческие муки. А любовь, жизнь, красота и страдание – все унесет пистолетная пуля, которая неизбежно разорвет на куски мой гниющий мозг. Лучше умереть незапятнанным, чем…

Снова отворилась дверь, вошел Юсеф Али.

– Пора идти, – коротко напомнил он. – Вставай и следуй за мной.

Я, разумеется, не имел ни малейшего представления о времени. В комнате, где я находился, не было ни одного окна – я не сумел найти даже крошечного отверстия, позволявшего выглянуть наружу. С потолка свисали люстры со свечами – единственный источник света. Когда я поднялся, юный стройный мавр искоса окинул меня злобным взглядом.

– Это только между мною и тобой, – прошипел он. – Мы слуги одного господина, но то, что я скажу, касается только нас двоих. Держись подальше от Зулейки! Хозяин обещал ее мне, когда настанут Дни Империи.

Я сощурил глаза и посмотрел в красивое мрачное лицо этого уроженца Востока, и такая ненависть поднялась во мне – не передать словами. У меня непроизвольно разжались и сжались пальцы, и мавр, заметив это движение, отступил, сунул руку за кушак.

– Не сейчас… сначала мы должны выполнить свою работу… Может быть, позже, – вымолвил он и тут же добавил с ледяной ненавистью: – Свинья! Ты не человек, ты обезьяна! Как только станешь не нужен Хозяину, получишь кинжал прямо в сердце!

Я расхохотался.

– Так поспеши, змея пустыни, иначе я сломаю тебе хребет голыми руками!

Глава 8

Темный дом

Я шел за Юсефом Али по извилистым коридорам, вниз по ступенькам, – в комнате с идолом Катулоса не оказалось, и по туннелю; потом через комнаты Храма Грез, и очутился на улице, где в легкой туманной дымке тускло мерцали уличные фонари. На середине улицы стоял автомобиль с занавесками на окнах.

– Это для тебя, – объяснил подошедший к нам Хассим. – Поезжай не спеша, будто просто катаешься. И не вздумай шутки шутить! За домом могут наблюдать. Шофер знает, что делать.

Тут они с Юсефом Али ушли в бар, а я успел сделать один шаг к краю тротуара, и тут услышал голос, заставивший мое сердце подскочить.

– Стивен!

Белая рука манила меня в сумрак дверного проема.

– Зулейка!

Она схватила меня за руку, что-то скользнуло в мою ладонь, я с трудом разглядел небольшую золотую фляжку.

– Спрячь, живей! – нетерпеливо зашептала Зулейка. – После не возвращайся, убеги и спрячься! Фляжка полна эликсира, а я попробую достать еще. Ты должен придумать, как связаться со мной.

– Где же ты его взяла? – Я был потрясен.

– У Хозяина украла! А теперь мне надо идти, пока он меня не хватился.

Она исчезла за дверью. Я стоял в нерешительности. Конечно, идя на воровство, она рисковала жизнью, и меня разрывал на части страх при мысли о том, что способен сделать с ней Катулос, если узнает о ее преступлении. Но если я сейчас вернусь в таинственный дом, это неизбежно вызовет подозрения. Вероятно, я успею выполнить свой план и вернуться сюда до того, как Сидящий-за-Ширмой узнает о предательстве служанки.

Рассудив таким образом, я пошел по мостовой к ожидающей машине. Шофером был негр, я никогда прежде не видел этого тощего мужчину среднего роста. Я пригляделся к нему – похоже, он ничего не заметил и не заподозрил. Если даже и разглядел, как я шагнул назад, в тень, все равно не мог узнать девушку и понять, что происходит.

Шофер только кивнул, когда я взгромоздился на заднее сиденье, и мгновение спустя мы неслись по безлюдным туманным улицам. У меня за спиной оказался узел, я понял, что это и есть упомянутый египтянином «маскировочный костюм».

Невозможно описать ощущения, испытанные мною, когда я мчался сквозь ту дождливую, туманную ночь. Казалось, будто я уже умер, и пустые мрачные улицы обернулись дорогами смерти, по которым моему призраку суждено скитаться веки вечные. В моем сердце соседствовали мучительная радость и безысходное отчаяние приговоренного. Нет, сама смерть не казалась мне отталкивающей, ведь жертва наркотика много раз умирает, – но тяжело уходить именно тогда, когда в твою погубленную жизнь вошла любовь. И ведь я еще молод!