Вечность - Тим Леббон

Эйнджел бросила кроута на лед и встала над грудью беглеца. Ее волосы упали волнами по обе стороны головы, и Нокс впервые увидел ее подлинное безумие, скрытое от толпы. Глаза колдуньи сияли чем-то большим, нежели просто отраженный свет. Рот раскрылся, язык свисал вниз, а губы изогнулись в уродливой усмешке.

— Прими это, — сказала она, засунув какой-то шарик в рот Ноксу. — И это.

Эйнджел ударила его ножом в грудь, чуть выше сердца. Великан заскулил, дернулся вверх, еще больше насаживаясь на лезвие, но маг вытащила нож. Погрузив пальцы в рану, Эйнджел оставила внутри что-то холодное и твердое.

Затем колдунья выпрямилась и с размаха ударила Нокса кулаком в лицо. Его зубы сомкнулись на шарике и раздавили его. Отвратительная на вкус жидкость потекла по языку.

— Положите его внутрь, — сказала Эйнджел, встала и отошла в сторону.

Над беглецом медленно склонилась Ленора. Толпа вновь зашумела, но голоса раздавались как будто за тысячи миль отсюда — тихие, глубокие, беспрестанно карабкающиеся к какому-то апофеозу, который так никогда и не наступит. Посмотрев вверх, Нокс увидел, как первые снежинки висят в воздухе над ним. Просто висят.

«Что это?» — подумал он.

— Я увижу тебя снова, — сказала Эйнджел, и слова ее зазвучали вечностью.

Они оставили его в леднике.

Ленора приготовила яму — достаточно глубокую, чтобы Нокс мог вставать в ней или ложиться, вытягиваясь во весь рост. Лед, нагроможденный сверху, растворили взрывом химического огня. Весь процесс, казалось, занял несколько дней. Ленора двигалась очень медленно, а снежинки так и не упали. По крайней мере, Нокс этого не увидел.

Его мысли… они летели с прежней скоростью.

Ледник оказался далеко не безмолвным. Он стонал. Он ревел. Раз в несколько лет он с грохотом смещался. А в последний зимний день каждого года, когда солнечные лучи ударяли прямо в глетчер, древний лед сверкал бесконечным зеленым полем.

Первые сто лет Нокс провел, стараясь воскресить в памяти свои мечты.