Свой замок - Милослав Князев

— Барон! Почему не начинается бой?! — спросил один из них, тот, что чаще всего говорил за всех.

— Хороший командир своих людей бережет, — попытался оправдаться я.

Тем более что говорил абсолютную правду. Так поступал, когда был пиратом, так собирался делать и теперь. Во всяком случае, пока опасность, угрожающая лично мне, не переходила определенных пределов. Тогда уже каждый за себя.

— Под видом переговоров провел разведку, — продолжил рассказывать я. — У них пять полных колчанов стрел! Как эльфийки стреляют, думаю, рассказывать не надо, вы и сами наверняка знаете. Это сотня трупов еще на дальних подступах. Насчет боевых амулетов не знаю, но в том пиратском кладе два десятка таких имелось точно. Да и собственные у них просто обязаны быть. Вы прикрывать бойцов магией почему-то не хотите.

Сделал паузу, но ответа не получил. Тогда продолжил:

— А воды у них нет совсем. Пару дней подождать, сами сдадутся. Предлагаю именно так и сделать.

Но мои доводы не подействовали. Все тот же сликовник ответил:

— Барон, это не люди! Это сброд! А хороший командир от сброда избавляется. Командуй атаку!

Вот так и начался тот бой. Подошел я на расстояние полета эльфийской стрелы и приказал нападать. Специально так рассчитал и не ошибся. Первая же стрела предназначалась мне. Не любят эльфийки промахиваться, вот и темная решила исправить свою ошибку. Риск, конечно, был, новый амулет я пока не испытывал, но все прошло, как и планировал. Стрела вонзилась мне в голову (опять в лоб!), и я упал замертво. Со стороны, во всяком случае, должно было выглядеть именно так.

Плато было плоским, пока мои бойцы не поднялись по ступеням развалин, я князя с эльфийками видел. В основном, когда оглядывался, отползая подальше. И ведь, казалось бы, нет у человека с эльфийками никаких шансов, весь вопрос только в том, сколько моих людей перебьют, но что-то внутри говорило об опасности именно для меня. А я своим чувствам привык верить, поэтому и прожил так долго.

Уползал не назад, к жрецам, а чуть в сторону. Когда огненная стена двинулась к нам, я был от развалин гораздо дальше, чем сликовники. В тот момент как раз смотрел на них и думал, как бы к спуску с плоскогорья попасть. Успел увидеть, как жрецы активировали свои амулеты, начали защиту ставить. И как их это не спасло, вспыхнули, словно сухая трава. Потом обожгло и меня самого, после чего наступила боль, сразу сменившаяся темнотой.

Очнулся я от вернувшейся боли. Все тело было в ожогах, особенно спина. Поднялся и увидел, что почти вся моя одежда сгорела, меч расплавился. Войска больше не было, а вот князь с эльфийками целые лежат все на тех же ступенях в центре плоскогорья. То ли без сознания, то ли отдыхают, слишком далеко, чтобы точно рассмотреть, а приближаться я не рискнул.

Тут я и понял, что бежать надо. Пока еще шанс есть. На той карте подробной, помнил, была с этого плато тропка неприметная. Можно, конечно, было и по той же дороге, что сюда пришли, вернуться, там кони, одежда, оружие. И свидетели! А мне светиться совсем не хотелось. Вот только хоть какую-то одежду и денег решил раздобыть у жрецов. Амулеты брать не стал, понимая, что вычислят меня по ним, как до этого князя вычислили. Одежда сликовников тоже сильно подпортилась, но все же была целее моей. А кошельки и того лучше сохранились. Взялся я раздевать одного жреца и от неожиданности даже вскрикнул:

— Да морского ежа вам в глотки!!!

Живыми сликовники оказались, что с золотыми амулетами были. Обгоревшие, без сознания, но живые!

— Извините, ребята, но вы мне больше не нужны, — проговорил я, принимая решение.

Быстренько придушил всех девятерых. От других обгоревших тел теперь их было не отличить. Все решат, что это князь их убил, если вообще кто-нибудь проверять станет. По-быстрому обыскал трупы, оделся в воняющую гарью рвань и побежал, вернее, поковылял, настолько быстро, насколько позволяло ноющее от ожогов тело, чувствовал, что время, отпущенное мне богиней удачи, уходит.

«Все, торопись! — приказал я сам себе, в зародыше душа жадность. — И так в кошельках немало золота и серебра, на первое время хватит».

Прости, дед, но сегодня барон Норсорт официально умер. Погиб в неравном бою. А родился… Потом посчитаю, сколько все эти перстни и пояса в золоте стоят, решу, кто родился. Знал я в одном порту слабого мага жизни, что внешность может поменять. Вот к нему, в первую очередь, и обращусь. Ауру, в отличие от внешности, увы, ни за какие деньги не сменишь, но кто меня по ауре помнит? Правильно, или никто, или очень немногие, а морду, наоборот, узнать могут. Есть кому.

Глава 4

Проснулся я в прекрасном настроении и в таком же состоянии. Но что-то все равно было не так. И совсем не чувство утренней прохлады. Возможно, то, что совершенно не помню, как ложился спать, зато прекрасно помню, как упал тяжелораненым?

Совершенно некстати пришел в голову анекдот.

Спят Шерлок Холмс с доктором Ватсоном в палатке. Ватсон просыпается, смотрит, а вокруг ночь, звезды, красота. «Скажите, Холмс, а почему такая красота?» — спрашивает он у своего друга. «Это элементарно, Ватсон, у нас украли палатку», — отвечает ему Холмс.

К чему я это? Все очень просто — у нас тоже украли палатку, и похоже, что не только ее одну. Во всяком случае, на мне из одежды были только мифриловая кольчуга и эльфийский поддоспешник, а также поножи и наручи.

Посмотрел по сторонам. Обе ушастые лежали рядом на широких каменных ступенях. Одетые по точно такой же моде, что и я. Встал. Странно, но чувствовал себя превосходно, несмотря на то что неизвестно, сколько времени пролежал на пускай и теплом, но все же камне.

— И, кстати, почему он теплый, камню вроде бы холодным положено быть, если не на солнце в очень жаркий день, а тут довольно прохладно? — спросил вслух сам не знаю кого.

Проверил эльфиек. Обе живы, но либо без сознания, либо крепко спят. Скорее первое, так как сон у моих ушастых очень чуткий, и на довольно бесцеремонное тормошение точно отреагировали бы.

— Интересно, сколько мы так пролежали? И где все остальные? — продолжил разговаривать я сам с собой.

Нет, я был совершенно не в претензии за их отсутствие, так как они вроде хотели нас немножко убить. Кстати, об убить — я не просто прекрасно себя чувствую, но также отсутствуют раны, полученные в бою. Это хоть и подозрительно, но все равно приятно. На эльфийках, кстати, тоже не заметил — ни ран, ни крови.

Осмотрелся по сторонам уже внимательнее. Из вещей остались только мечи, наши, мифриловые, и их ножны, и вообще все, что у меня алюминиевого было. Да еще пистолет валялся, почти целый. То, что в последнем бою я потратил все патроны, уже не имело значения, потому что сам «Макаров» слегка оплавился и теперь ни на что, кроме груза для кистеня, не годился. Рядом с совершенно не пострадавшей алюминиевой посудой это смотрелось дико.