Дорога к счастью - Хельга Нортон

— Я бы не отказалась от чая, если можно.

— Разумеется. Хотя ты всегда предпочитала кофе, — заметил он.

— Врач запретил мне кофе на месяц, — объяснила Кристина, с упреком посмотрев на Риккардо.

Лаура захлопала в ладоши.

— Чудесно! Я тоже буду пить с тобой чай, если ты не возражаешь. — Она смотрела на Кристину с обожанием.

— Наоборот, буду рада, — улыбнулась ей Кристина.

— Тогда я быстро все приготовлю. — Она взяла Кристину за руку и повела вверх по широким мраморным ступеням.

В сопровождении Риккардо и Лауры Кристина вошла в просторный холл с мозаичным мраморным полом. Здесь было прохладно, несмотря на сильную жару снаружи. Влево и вправо уходили коридоры с арочными сводами, пол в которых был устлан ковровым покрытием цвета терракоты. В глубине холла она увидела двойную лестницу из белоснежного мрамора. Такие лестницы она видела только в кино и в музеях. По ней можно было подняться на открытую галерею, опоясывающую дом по периметру. Кристину поразило изобилие цветов, стоявших в фарфоровых вазах. Здесь же в больших кадках росли пальмы и деревца, усыпанные маленькими красно-оранжевыми цветами. Их восхитительный аромат почувствовала она в первый же момент.

Из арочного проема левого коридора вышла молодая женщина. Ее темно-каштановые волосы были туго стянуты на затылке, длинное платье винного цвета облегало ее пышную фигуру. Она была одного роста с Лаурой, которая доставала Кристине до плеча, а потому казалась даже толстой. Карие глаза ее смотрели на Кристину с холодной настороженностью. Похоже, это и есть главный свидетель обвинения, подумала Кристина, жена Карло. Джизелла заговорила на итальянском языке, но Риккардо прервал ее.

— В присутствии Кристины мы будем говорить только по-английски. Мы договорились об этом в первый же день ее приезда в этот дом.

Кристина заметила, что в мрачных глазах Джизеллы на мгновение вспыхнул огонек гнева.

— А сама я не пыталась выучить итальянский? — спросила Кристина, чтобы разрядить обстановку.

— Ты довольно быстро выучила разговорный язык, — подтвердил ее догадку Риккардо.

Удивительно, подумала Кристина, вспомнив о своей былой неспособности к иностранным языкам.

— Рассчитываешь, что в этом доме все поверят в твое притворство? — с надменным видом спросила Джизелла.

— Чему веришь ты, твое личное дело, — резко ответил за Кристину Риккардо. — Главное слово в этом доме принадлежит мне. Где Карло?

— Он уехал. — Вид и тон Джизеллы были вызывающими, но спорить она не стала.

— Тогда увидимся за ужином, — сказал ей Риккардо и отвернулся. — Накрой, пожалуйста, чай в нашей гостиной наверху, Лаура, — сказал он сестре, крепко взял Кристину за локоть и повел наверх.

Слова Джизеллы нарушили едва обретенное душевное равновесие, а прикосновение Риккардо смутило покой ее тела. Поднявшись в холл на втором этаже, Риккардо выпустил из рук ее локоть и пошел впереди до самого конца длинного изгибающегося коридора. Здесь он распахнул дверь комнаты и жестом пригласил Кристину войти.

— В этой части дома живем мы с тобой, — сказал он, стоя за ее спиной. — Это твоя спальня, из нее ведут три двери: в гардеробную, в ванную и в мою комнату. — Тон его был холодным, деловым, лишенным каких-либо эмоций. — Четвертая, стеклянная дверь ведет на галерею.

Кристина огляделась. Просторная светлая комната с высокими окнами, в оформлении доминируют белый и золотистый цвета, огромная кровать под белым стеганым покрывалом с раскиданными по ней подушками в наволочках из золотистой парчи. Кристина ничего не могла с собой поделать: все это она видела впервые. Риккардо, словно почувствовав ее состояние, встал с ней рядом.

Кристине вдруг безумно захотелось спрятать лицо у него на груди, обнять за шею и крепко прижаться к нему всем телом. Только страх быть отвергнутой заставил ее сдержаться. Понадобится, наверное, немало времени, чтобы в его памяти потускнело воспоминание об измене, отрешенно подумала она и вздохнула. Я жена Риккардо, напомнила она себе, осторожно поглядывая на мужа.

3

— Ухожу, чтобы ты могла освоиться и принять душ, — заторопился Риккардо. — Советую тебе поспать после чая. У тебя измученный вид. Встретимся за ужином в половине девятого.

Кристина действительно чувствовала себя измученной до предела, душевно и физически. После ухода Риккардо добавилось и чувство одиночества. Интересно, как она чувствовала себя в этом доме до своего побега? Выйдя замуж за хозяина дома, она, вероятно, должна была вести себя здесь как хозяйка. Судя по надменному поведению Джизеллы сегодня, вряд ли ей это было по нраву.

Мысли ее прервал молодой человек, который принес чемодан, с испуганным любопытством взглянул на нее и молча исчез. Потом зашла Лаура, и они вместе пили чай в голубой гостиной, болтая о разных пустяках. После чая Кристина вернулась в свою роскошную спальню. Разобрав чемодан в гардеробной, она переоделась в халат и прошла в ванную комнату. Здесь было все, что требуется женщине. На каждой вещице, включая массажные щетки, была золотая монограмма с ее именем. Наполнив огромную джакузи водой, Кристина скинула халат и осторожно спустилась по ступеням в воду. Вытянувшись на спине во всю длину, Кристина заставила себя ни о чем не думать и закрыла глаза. Удивительный покой снизошел на нее.

После ванны она почувствовала себя гораздо лучше. Обойдя спальню, она подошла к двери, соединяющей ее со спальней Риккардо. Он, как ей было известно, в это время находился в своем офисе. Дверь, к сожалению, оказалась запертой. Интересно, как долго будет длиться этот карантин? Доверие мужа она утратила, но физическое притяжение между ними осталось. Оно было так велико, что ей удавалось лишь с большим трудом сдерживаться в его присутствии.

Среди вещей, находившихся в спальне, Кристина попыталась найти хоть что-нибудь узнаваемое, но тщетно. Прорыва в заблокированной памяти не происходило. Вероятно, все вещи были приобретены уже после их с Риккардо свадьбы. Кстати, подумала Кристина, она забыла спросить, где они провели медовый месяц. Возможно, им стоило бы поехать туда, чтобы пробудить в ней спящие глубоким сном воспоминания.

В гардеробной она перерыла все ящики, когда наконец обнаружила знакомую до боли прозрачную коробку с феном для волос, подарок родителей на день ее шестнадцатилетия. Кристина прижала коробку к груди как бесценное сокровище. В небольшом секретере рядом с окном она нашла альбом с фотографиями, сделанными в разные годы. На них были запечатлены ее родители, сестра и она сама. На одном из снимков она увидела старый родительский дом. Этот альбом дал ей ощущение своей связи с прошлым, на сердце у нее потеплело. Вспомнила, что где-то должен был храниться ее дневник, который она вела с тринадцати лет. Но его нигде не было. Не видно было ни фотоаппарата, ни кассет с отснятыми пленками. Только теперь она обратила внимание, что вещи в ящиках и в шкафу лежали в беспорядке, словно в них кто-то рылся. Вряд ли это сделали слуги, подумала Кристина. Кого могло заинтересовать содержание в основном детских записей? Или пленки, отснятые в Милане и во Флоренции? Возможно, существовали и другие. Вела ли она дневник в течение последнего года, занималась ли фотографией? Тогда, может, дневник взял Риккардо? Как-то не сочетается такой поступок с его чувством собственного достоинства. Скорее всего, ее личной жизнью заинтересовалась Джизелла. Ведь это она сообщила Риккардо про измену жены. Ее враждебность при встрече наводила на грустные мысли.