Всемирный следопыт, 1926 № 08 - Морис Ренар

VI. Колесо счастья повертывается.

Но вот в ночь на 28 июля судьба улыбнулась смелым людям. Под утро Свердруп, стоя на вахте, недоумевал, что случилось с компасом. Последнее время экспедицию несло близко от моря, и рев прибоя раздавался с восточной стороны. Ночью же он начал доноситься с запада. Не разрешив этой загадки из-за густого тумана, он передал вахту старшему лопарю, Равне, а этот, утром, когда проснулся Нансен, сообщил ему, что земля близко и лед разошелся. Быстро повылезали все из спальных мешков, натянули одежду и проглотили завтрак. Берег лежал ближе, чем когда-либо, лед был довольно редкий, и по направлению к земле виднелась открытая вода. Тот гул, который Свердруп слышал ночью, был шумом прибоя у берегов. Всем было ясно, что можно добраться до земли без особого риска. Действительно, через несколько часов выбились из льдов и почувствовали себя выпущенными из заточения. Еще спустя некоторое время пересекли второй, меньший пояс льдов и, наконец, причалили к берегу.

Отпраздновав победу над первыми трудностями пути горячим и обильным ужином, решили отдохнуть несколько часов, а затем, не жалея сил, постараться наверстать потерянное время. Короткое лето проходило, и надо было спешить. Экспедицию снесло на четыреста километров южнее того места, где было намечено начало перехода, и предстояло как можно скорее пройти это расстояние вдоль берега, поднимаясь обратно к северу.

Сначала шли на веслах по открытой воде, но потом дело испортилось. Опять начались скопления льдин, и нужно было протискиваться в узкие щели, где ежеминутно могло раздавить лодки. Наваливаясь всею тяжестью на багры, раздвигали льдины, ломами и топорами пробивались вперед. Спали как можно меньше, ели как можно скорее. Готовить горячее кушанье было некогда: питались холодной, концентрированной пищей, которая, имея крайне малый об'ем, не наполняла желудка, и потому путешественники никогда не чувствовали себя сытыми. Работали иногда целые сутки без отдыха.

Через несколько дней неожиданно встретились с эскимосами: сначала с двумя людьми в каяках, а потом, на пути к северу, добрались и до их стоянки. Побывали у них в гостях и немало дивились их своеобразному быту[6]. В становище оказались попутчики экспедиции, и дальше некоторое время путешествие совершалось совместно. Другая часть эскимосов должна была направиться к югу, к мысу Фарвель, в датские колонии, где туземцы запасались разными предметами обихода, особенно же табаком, к которому они питают особое пристрастие. Не близко было им с'ездить в лавку: из северных частей восточного берега Гренландии на поездку до ближайшей европейской колонии идут обыкновенно два года.

Старшина эскимосского становища в деревянных очках (один из встреченных экспедицией).

Из совместного путешествия с эскимосами экспедиция не могла извлечь большой пользы. Напротив, даже пришлось иногда помогать им пробиваться в трудных местах. Зато развлечений было немало. Особенно забавляло европейцев, как эскимосы нюхали табак. Некоторые из них останавливались в своих каяках через каждые десять минут, доставали огромные кисеты и, набив плотно нос табаком, начинали чихать без конца.

Впрочем, скоро пришлось расстаться, так как эскимосы неохотно плыли под дождем, а экспедиция не могла задерживаться из-за дурной погоды.

VII. Все дальше на север.

Экспедиция спешила, и только сильные ветры иногда заставляли ее промедлить несколькими часами больше, чем было необходимо для отдыха.

Однажды, в нескольких сотнях шагов, от громадной ледяной горы у всех на глазах оторвалась большая глыба и рухнула в море. От этого и самая гора вышла из равновесия, опрокинулась с оглушительным грохотом и так взволновала море, что волнами целиком покрыло ближайшие острова. Плохо пришлось бы экспедиции, если бы она в это время находилась в пути, но как раз в это время все были на суше.

В другой раз, остановившись на ночь, втащили лодки и багаж недостаточно высоко. Ночью был сильный прилив, который подошел вплотную к лодкам и залил ящики с провиантом. К счастью, снесло только одну из запасных досок и боченок из-под пива. Провиант не пострадал, так как его упаковка была непроницаема для воды.

Однажды на привале подверглись нападению несметного роя комаров. Всякий кусок пищи, который предстояло положить в рот, был покрыт густым слоем комаров. Скакали с камня на камень, завертывали лицо платками, отбивались руками изо всех сил — ничего не помогало. Пришлось проглотить завтрак с приправой из комаров и бежать от них в лодках. Но и тут комары гнались за своей добычей, и только покрепчавший ветер принес избавление.

Эскимос — временный попутчик экспедиции.

Экспедиция приближалась к широте, где можно было начать восхождение на плато. Берега становились менее крутыми, и скалы отложе спускались к морю. Фарватер был недурен, хотя часто приходилось лавировать между громадными ледяными горами, с которых валились обломки. Иногда проходили даже под ледяными горами, через длинные сквозные гроты, в которых вода ручьями лилась на путешественников. По ночам тоже было мало отдыха: то оглушительно кричали тысячи морских птиц, гнездовья которых находились по близости, то грохот ледяных обвалов не давал покоя.

Наконец, 10 августа прошли последнюю часть пути и окончательно высадились на берег, чтобы итти дальше пешком. Все повеселели; Балто, сильно жаловавшийся на трудности пути, разрешил себе на радостях скверное ругательство: это было верным признаком, что он чувствовал себя в безопасности. Хотя самое трудное дело было еще впереди, всем казалось более привычным ходить по льду и снегу, чем пробираться во льдах океана.

VIII. По материковому льду.

Глубокими снегами и льдами покрыта обширная Гренландия. В центре ее толщина этого покрова, вероятно, достигает двух тысяч метров. Под ними лежат горы и долины, но их никто никогда не видал. Только вблизи берегов из снега местами торчат одиночные голые скалы.

В отдаленные времена, задолго до появления человека на земле, в Гренландии был почти тропический климат, и в ней жили такие растения и животные, которые свойственны жарким странам. Бесчисленные остатки этой исчезнувшей жизни теперь находят в каменных породах по берегам, там, где горы свободны ото льдов.

Обнаженная береговая полоса, камни которой говорят нам об этом ином мире Гренландии, не широка: всего на десятки, иногда на сотню километров вглубь от берегов горы открыты; местами же льды подходят к самому морю и обрываются в него высочайшими отвесными стенами.

Обильно выпадающий и накопляющийся снег, вследствие давления, превращается в лед, а лед, вследствие того же давления, которое в нижних слоях очень значительно, снизу тает; вода пролагает себе путь подо льдами, и множество ручьев течет в море. Сверху же мощная толща льдов медленно но безостановочно движется к окраинам острова.

Иногда один ползком перебирался по снеговому мосту над трещиной, пока другой держал веревку.

Одни ледники кончаются поодаль от берегов, другие, достигнув моря, с громоподобным треском отделяют от себя громадные ледяные горы, которые течение уносит в океан. Там они постепенно разламываются и тают, уплывая в более низкие широты.

Вдали от берега поверхность льдов постепенно повышается; ровно и однообразно лежат они куполом над землею. Но ближе к морю, где падение становится круче, вся поверхность их покрыта трещинами и провалами, которые кажутся бездонными. Между ними нелегко выбирать дорогу и одному человеку, и еще труднее пробираться с тяжелой поклажей на пяти санях.

11 августа, связавшись длинной веревкой, Нансен и Свердруп отправились на разведку, искать места, где можно было бы начать под'ем на ледник. Трещины и бездонные провалы в той части ледника, которая спускалась к морю, требовали большой осторожности, но, несмотря на все меры, оба разведчика не раз проваливались сквозь снеговой покров и болтались ногами и туловищем в пустом пространстве, повиснув на лыжной палке, пока товарищ не вытаскивал за веревку. Иногда нужно было одному ползком перебираться по снеговому мосту над трещиной, пока другой держал веревку.

К вечеру добрались до верхнего края обрывистой части ледника. Из однообразного засыпанного снегом ледяного щита, который простирался, насколько хватал глаз, там и сям торчали голые утесы, а далее все сливалось в белую равнину. Под'ем стал пологим, но снег, по которому предстояло идти и тащить тяжелые сани, был рыхлый и затруднял движение. На другое утро усталые разведчики вернулись к палатке.

«Умаялся!» — Нансен после дальней разведки.

Первые дни на берегу прошли в разных приготовлениях. Особенно не спешили, потому что шел сильный дождь. Нужно было очистить полозья саней от ржавчины, приготовить лыжи, перегрузить и распределить багаж на пять саней. Особенно много времени заняла починка одежды и обуви. Все это время питались морскими птицами, которых настреляли, пока шли в лодках. Пищу варили в жестянке, в которой раньше были сухари. Когда кушанье поспевало, все располагались кругом жестянки, вытаскивали пальцами из навара чайку, разрывали ее руками и с'едали. Таких модных предметов, как вилки, у экспедиции с собой не было. Природные вилки, которые есть у каждого, служат верную службу: не надо только лазить ими в очень горячие котлы.