Постельная сцена. Дубль 1 (СИ) - Качим Марк

Красивое место, дорогое и абсолютно безликое. А ведь за роскошной оберткой скрывается оборотная сторона карьеры актера. Приходится часто перебираться с места на место. Правда, в этом плане выручает зеленый экран. В конце концов, наши “космические” съемки большей частью проходят в павильонах.

— И как тебе жизнь в отеле, не скучаешь по дому? — спросила я, просто чтобы заполнить ожидание.

— Нет, — Килан устало потер шею, будто отгонял сегодня несколько десятков дублей экшена, а не одну несчастную постельную сцену. — Я люблю отели. Кроме того, при моей жизни нужно уметь быстро пускать корни в любом подходящем жилье.

— Да, — протянула я, с прищуром взглянув на Килана. — Хорошее качество для актера.

Похоже, этот парень не страдает привязанностями. И мне бы стоило у него поучиться. Ведь, когда я стану известной — в этом я не сомневалась, — мне тоже придется часто жить в отелях.

Лифт тем временем распахнул створки, добравшись до нашего этажа.

Килан снова пропустил меня вперед и провел до солидной черной двери.

— Это не самый дорогой номер, но мне он нравится больше всего, — сказал, проводя картой по замку.

И распахнул передо мной дверь. Видеть более дорогие номера мне доводилось только по телевизору, потому открывшийся вид впечатлил. Гостиная уже оказалась больше моей скромной квартирки. Я даже стушевалась, взглянула в поисках разрешения на Килана. Тот ободряюще кивнул, и я мысленно поблагодарила его за то, что не стал язвить по поводу внезапно проснувшейся во мне робости.

Номер был выполнен в классическом стиле в серо-горчичной гамме. Довольно лаконичный и уютный. Почему-то я легко представляла Килана именно в такой обстановке, а не в кричащем люксе хай-тек. Почувствовав себя свободнее я прошла в комнату, бросив свою сумку в кресло, и подошла к окну, откуда открывался вид на Центральный парк.

— Да, неплохо живут звезды мирового класса.

— Что-то я не слышу в твоем голосе восхищения, — Килан встал рядом, но так, чтобы его не было видно из окна, и стал неторопливо расстегивать манжеты. Когда он успел стянуть пиджак, я даже не заметила.

— А нужно восхищаться? — чуть игриво поинтересовалась я, оглядывая его.

Если во время разговора меня больше интересовало лицо, то сейчас мой взгляд оценивал фигуру. Смешно, мы знакомы два дня, а рассмотреть толком я успела только яркие глаза и член.

И когда только я стала такой распущенной?

Килан усмехнулся и протянул мне левую руку, молчаливо прося о помощи. Которую я с энтузиазмом ринулась оказывать. Чтобы расстегнуть манжету, достаточно было просто протянуть руки, но я подступила ближе, встав к О’Брайту боком, почти касаясь его бедром.

Килан пренебрегал парфюмом, он пах своей машиной: натуральной кожей салона, дымным дорогим ароматизатором и немного — бургерами. Эх, надо было угостить его “Макфлурри”. Было бы замечательно объединить два лакомства.

Свободной рукой Килан погладил меня по спине и притянул еще чуть-чуть ближе, зарываясь носом в волосы.

— Кажется, мне не хватает камер, — усмехнулся, опалив дыханием ухо. — Это было заводно. Чертовски непрофессионально…

— Да, ты прав, — я чуть сместилась, чтобы иметь возможность заглянуть в его глаза. — От профи я ожидала большего, — и закусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Вот как? — Килан насмешливо вздернул бровь. — И чего же? Трахать тебя получше? Или не трахать вообще?..

— Сложный вопрос, — мое внимание вновь вернулось к манжете, которая все никак не хотела расстегиваться. — До начала съемок я бы сказала, не трахать вообще. А вот во время… “Ну что он тормозит”, — я попыталась достоверно спародировать истеричность внутреннего голоса.

— Какой-никакой профессионализм во мне оставался, — хмыкнул О’Брайт. — Поэтому я старался трахать тебя по сценарию. Но будь моя воля… — он неожиданно прикусил кончик моего уха. — Тебя пришлось бы уносить оттуда на руках.

Внезапный укус и его слова пронеслись вспышками восторга в теле. Притихшее после съемок желание забурлило с новой силой. Уверена, трусики уже мокрые. Стоит признать, что эффект Ниагары на меня производят не камеры и не павильон, а именно этот мужчина.

— А я рада, что больше нет камер. Можно забыть о сценарии.

К счастью, со злосчастными манжетами было закончено. Обернувшись к Килану, я вполне серьезно размышляла, продолжать неравную борьбу с пуговицами рубашки или сразу перекинуться на ширинку?

Но у него оказались совсем другие планы. Задорно — совсем по-мальчишески — улыбнувшись, Килан вдруг нагнулся и, подхватив под колени, уложил меня животом себе на плечо. Я взвизгнула чисто по инерции, но, поняв, что он всего лишь направился в ванную, умолкла.

Огромная ванна была стерильно белой, а на полочке громоздилась целая куча брендированных флаконов.

— Оставить тебя одну или потереть спинку? — поинтересовался Килан, не спеша ставить меня на пол.

— Килан О’Брайт предлагает потереть мне спинку? Думаешь, я откажусь? — улыбка все не сходила с лица.

Даже закралась мысль ущипнуть себя для проверки. Мало ли, вдруг это сон? Но тогда после пробуждения меня ждал дубль два, что тоже весьма неплохой вариант.

О’Брайт усмехнулся и поставил меня прямо в ванну. И с о-очень довольной улыбкой стал расстегивать рубашку. И правильно, такие сложности не для моих дрожащих рук.

Решив не отставать от мега-звезды хотя бы в раздевании, я тоже принялась за свою одежду. Хорошо, что я не ношу рубашек. Кофточка была отброшена за пару секунд. Я опустила руки к поясу джинс.

— Раз. Два. Три! — скомандовал Килан и, быстро расстегнув ремень, дернул вниз язычок “молнии”.

Нет, он и тут решил меня обойти! Поблагодарив себя любимую за то, что предпочитаю натуральный маникюр, я спешно расстегнула пуговицу джинсов, разобралась с “молнией”. А вот благодарить себя за любовь к обтягивающим вещам я не стала. Джинсы, может, и смотрелись красиво на моей фигуре, но участвовать в скоростном раздевании отказывались.

Тут раздался негромкий смех. Килан бросил свои брюки на тумбу и, наклонившись, стянул с меня непослушные штаны.

— Самый эротичный стриптиз в моей жизни, — усмехнулся он и поцеловал меня в живот.

На мне оставался только вполне обычный комплект белья, а на Килане — брендовые слипы, которые совсем не скрывали его возбуждения. Почему-то вспомнился первый раз, когда я увидела О’Брайта обнаженным. Я ведь смутилась и покраснела. А сейчас сама подступила к нему, прильнула всем телом и сжала возбужденный член сквозь шелковистую ткань.

Килан довольно улыбнулся, накрыл мою руку, чуть сжимая пальцы, и насмешливо поинтересовался:

— Ты мыться собираешься?

— Я просто помогаю тебе раздеться, — рука моя поднялась выше, чтобы поддеть резинку слипов. — И вообще, кто только недавно обещал потереть мне спинку? — спросила я в притворном возмущении.

В глазах Килана заплясали зеленые бесы. Он ухватил меня за бедра, сдвинул в сторону и с легкостью запрыгнул в ванну. И сразу же включил воду.

Еще ненагревшаяся, ледяная, она хлестнула по коже, и я бы, конечно, завизжала, если бы в ту же секунду О’Брайт не прижал меня к себе, зажимая рот поцелуем.

Дыхание перехватило, сердце рвануло с удвоенной скоростью. Мои руки обвились вокруг его шеи, ладони скользнули на затылок. Рот раскрылся, впуская язык О’Брайта. Мне даже показалось, что воду мы согрели жаром этого поцелуя.

А вот о том, что я еще не до конца обнажена, вспомнила, только когда его ладони скользнули по моей спине к застежке бюстгальтера. Белье безбожно вымокло. Хотя трусики намокли еще до прихода в ванную.

Бюстгальтер неохотно выпустил грудь, и Килан наклонился, ловя сосок губами и жмурясь от льющейся сверху воды. Прикосновение обожгло удовольствием, но я этого почти не заметила — уверенные нежные пальцы решительно сдвинули мокрую полоску трусиков в сторону и скользнули внутрь моего тела так легко, будто мы предварительно это отрепетировали.

Мне пришлось опереться спиной о стену, чтобы устоять на ослабевших ногах. Лишь пара толчков его пальцев внутри взбудоражила до глубины души. Реальность уже воспринималась с трудом. Голова кружилась настолько сильно, что я боялась рухнуть вниз. Мои собственные пальцы подрагивали и предательски соскальзывали с влажной кожи плеч, не давая ухватиться. И лишь сильные руки Килана удерживали меня от падения и в тоже время возносили к самому пику.