Как сон - Войцех Кучок

Роза — прекраснейшее лицо города, а возможно, вообще прекраснейшее лицо страны, лицо самых больших косметических концернов — никогда не была хорошим бухгалтером, она отдавалась на волю случая, чувствуя себя вполне безопасно благодаря глубокой и непоколебимой вере в то, что люди по природе своей добры, разве что не всегда бескорыстны. Импровизируя жизнь с шармом и талантом, она добивалась всего намеченного как бы мимоходом, между прочим, без особых усилий, и в этой как бы необязательности как раз и заключался ее шарм; Роза вовсе не обязана была становиться актрисой, просто она уютно чувствовала себя в театре, особенно в классическом репертуаре, в этом прибежище высокого стиля она находила противоядие от плебейской бесформенности бытия жителей метрополии, от их убогого и вульгарного языка, сведенного к набору слов, употребляемых в конторе и в постели, театр был хорошей защитой от толп людей, духовно неряшливых, равно как и лекарством от одиночества, к которому она все никак не могла приспособиться. Не добивалась она и карьеры в кино, а тем более на телевидении, это они — кино и телевидение — старались заполучить ее, а она пускалась в съемочные приключения из чистого любопытства, осторожно подбирая роли таким образом, чтобы не принимать участия в терроре всеобщей серости; кино доставляло ей меньше удовольствия, чем театр, но приносило больше дохода; как прирожденный импровизатор, Роза никогда не имела сбережений; заботясь о финансовой независимости, она кончила приключение с кинематографом и окунулась в приключения с телевидением, которое позволяет зарабатывать больше и быстрее, но, получив предложение от крупного косметического концерна стать его лицом, сочла, что только приключение с рекламой позволит ей, несмотря на полное отсутствие гена бережливости, что-то откладывать, так она стала лицом самого большого формата, так вернулась в театр. Приключения с телевидением и рекламой раздразнили неукрощенное чувство одиночества: оно стало донимать ее больше, чем прежде; самые крепкие дружеские связи ослабли и готовы были окончательно развязаться, она вдруг обнаружила, что даже у самых давних и проверенных знакомых и старинных приятельниц разговор с ней не клеился, казалось, что они вдруг все утратили способность вести беседу без задней мысли, поэтому Роза решила вернуться в театр, к сценическому сообществу, спрятаться в ролях классических героинь, говорящих стихами; слишком долго пребывавшая в среде телевизионщиков и рекламщиков, она соскучилась по языку старинных мастеров, люди телевидения и рекламы пользовались таким примитивным, низким и лишенным красоты языком, что Роза после возвращения в театр долгое время говорила исключительно отрывками из старых пьес, даже вне сцены; чтобы как можно скорее выбросить из головы память о языке примитивных, низких и лишенных красоты людей, она говорила исключительно цитатами из театрального канона; старые знакомые и приятельницы предпочитали обсуждать ее чудачества, экзальтации и звездные закидоны скорее друг с другом, нежели с ней самой. Примерно тогда же она стала впадать в сонливость чаще, чем обычно. Доктор признал переутомление, это любимый диагноз врачей и пациентов, потому что тогда прописывается отдых, одно из немногих негорьких, если не передозировать, лекарств; Роза поняла, что должна перенестись в страну несценического шепота и позаботиться о так называемой внутренней гармонии, старинные небескорыстные подруги решили, что она должна наконец найти себе кого-то постоянного, небескорыстные друзья советовали ей то же самое, только делали это более напористо и откровенно корыстно.

Роза была застигнута врасплох, потому что знакомство с ней Господин Муж начал с признания, Господин Муж первым из тысяч ее почитателей осмелился просто представиться ей и попросить ее руки, что было и внове, и мило, а она, жаждущая новых приключений, не прервала его; здесь-то она и допустила промах, потому что Господин Муж умеет быть удивительно убедительным. Внимая его доводам, она нюхала поднесенный им букет и не могла сдержать смех, что, впрочем, ничуть его не обескуражило: Господин Муж был знатоком человеческих эмоций, он знал, что неконтролируемый смех — честная реакция; Господину Мужу повезло, да он и сам помог себе, применив к Розе в совершенстве освоенную им технику убалтывания клиента, а когда он закончил, то оказалось, что, несмотря на поздний час, ей совсем не хочется возвращаться домой; она поняла, что логика велит ей принять его предложение, только рассудок подсказывал не делать этого сразу. После свадьбы, ах да, конечно же, была свадьба… так вот: после свадьбы они переехали в горы, туда, где здоровее, свежее, лесистее, птичнее, травянистей и ручьистей.

Прервем нашу лав-стори: Роза не должна так долго лежать на полу, позволим ей проснуться, на нее на самом деле слишком часто внезапно нападает сонливость, и здесь брак не особо помог ей. Господин Муж наконец обращает внимание на лай собаки, и немудрено — собака у его ног, Господин Муж гладит собаку, не переставая проверять счета, зовет Розу, нет ответа, снова зовет, наконец идет проверить, что случилось, видит ее без чувств, должно быть, внезапно заснула и упала — но почему, что могло ее рассердить, испугать? — замечает в ее руке ножной браслет, ага, понятно, недоглядел, снова кто-то хочет осложнить его жизнь; он аккуратно разгибает пальцы Розы, вынимает браслет и прячет в карман и только теперь легко похлопывает ее по лицу, пытаясь разбудить, бесполезно, она спит, тогда он подкладывает ей под голову подушку и говорит скулящей собаке:

— Постереги хозяйку.

Уходит, возвращается мыслями к тому, что посчитано, придется еще раз внимательно проверить последние операции, что-то у него во всем этом не сходится.

— Это ты?

Он оборачивается; все-таки проснулась, встает с пола, помятая.

— Опять я заснула…

— Могу договориться с доктором на завтра, с последнего его посещения уже прилично времени прошло, думаю, надо показаться.

Господин Муж человек основательный, а значит, помимо всего прочего, он так же основательно сентиментален и заботлив, он приверженец эгоальтруизма: свято верит, что сделанное для другого человека добро обязательно когда-нибудь вернется, вот почему он принципиально добр к Розе, но ей нужна помощь специалиста; Господин Муж должен вернуться к работе, кроме того, он уже порядком устал от раздвоенности в своей жизни, тем более что кое-кто явно нарушает правила игры, так что придется позвонить или лучше всего послать эсэмэску, потому что Роза проснулась, а если она не спит, то становится очень подозрительной.

Супружество оказалось не совсем тождественно отдыху; Роза влюбилась в Господина Мужа довольно сильно, кто-то сказал бы даже, что она его полюбила, и тут не было бы никакой натяжки; Роза взяла отпуск в театре затем, чтобы посвятить себя любви, любви до потери чувств, что случалось с ней, увы, все чаще и чаще. Она стала терять сознание по нескольку раз в день, причем именно тогда, когда Господин Муж становился скорее нежным, чем принципиальным, словами и действиями склоняя Розу к тому, чтобы очередной ее календарный отпуск продолжить декретным (он не думал о детях до тех пор, пока не вывел средний показатель для трехсот пятидесяти самых влиятельных бизнесменов, из которого следовало, что статистически идеальный влиятельный бизнесмен имеет одну жену и 2,27 ребенка). Чем счастливее она была, тем чаще засыпала, что было жутковато и тревожно, а испуганная и взволнованная, она теряла сознание внезапно, минут на пятнадцать, иногда и дольше, безжизненно оседая на пол; Господин Муж был всем этим обескуражен, не знал, что делать, он не предвидел такого разворота событий, не провел по счетам, не имел понятия, остается ли в этой ситуации его марьяж выгодным, кто-то должен был помочь выяснить это, просчитать, здесь уже не подходит традиционная формула о переутомлении, здесь нужен специалист. Специалист определил у Розы нарколепсию. Роза вспомнила этот термин, ее бабушка любила прикорнуть днем, часто засыпала она и во время семейных торжеств, за едой, иногда во время разговора, ее так и называли — не Анна, а Зеванна, хотя, если честно, она засыпала, едва ли успев зевнуть, и все врачи говорили, что это у нее на почве диабета; никому не мешало, что бабушка Зеванна тихонько дремлет, ее просто переносили в кресло, чтобы не клюнула носом прямо в салат; и, только когда новый молодой пан доктор диагностировал нарколептическую сонливость, бабушка Зеванна так перепугалась, что тут же умерла, и доктор не успел ей сообщить, что от этого не умирают. Вот и Роза узнала, что больна, а Господин Муж все не мог успокоиться, отчего это выпало именно ему. Господин Муж отвел специалиста в сторонку, расспросил его как следует и узнал, что прежде всего следует заботиться о том, чтобы у нее выровнялся ритм сна и бодрствования, чтобы она не просыпалась по ночам; Господин Муж вызвался по вечерам давать ей снотворные пилюли, специалист сказал, что пилюли пилюлями, но скорее днем и не снотворные, а такие, которые активизируют жизненные процессы, да и вообще надо поосторожнее, потому что нарколепсия пока еще слабо изучена. «А в вашем случае ситуация осложняется тем, что она не может вспомнить момент, когда проваливается в сон. Такие дыры в памяти действуют на больную очень угнетающе. Вы понимаете: страх, возбуждение, сильные эмоции — все это она переживает, но, когда просыпается, не помнит ровным счетом ничего. Поэтому ее может угнетать дефицит сильных впечатлений. Она начинает их искать, а как только находит — засыпает, и таким образом круг замыкается». Господин Муж спросил, чем же он может помочь ей. «Терпением», — ответил специалист. Господин Муж не был человеком терпеливым, хотя прекрасно умел уговорить своих клиентов проявить терпение, с поразительной ловкостью убеждая их в пользе так называемого долгосрочного, перспективного мышления — разместить большие суммы в его банке с мыслью об обогащении детей, а может, и внуков вкладчика лет эдак на пятнадцать-двадцать, и в течение пятнадцати-двадцати ближайших лет банк Господина Мужа обязуется принципиально чутко заботиться о ваших деньгах, а по истечении условленного срока внесет на ваш счет гораздо, гораздо большую сумму, конечно, если к тому времени не разразится война, чума, биржевой крах и т. д., потому что если вам не повезет самому дожить до срока выплаты, эту сумму получат ваши дети; так подумаем же хотя бы на минуту о судьбе наших детей, о том, что оставим мы им в наследство, кроме наследственных болезней, ведь мы не хотим, чтобы в наследство от нас им остались только долги.