Р-ар чужими руками - РЎСЌР№ Алек

– А что ты имеешь против "Шлезиена"? – возмутился Канарис, который некогда командовал этим кораблем.

– Кроме года его постройки? – невинно полюбопытствовал Рёдер, обращаясь к шефу Абвера.

– Да погодите вы с вашим плавучим утюгом. – вклинился в беседу Генрих Алоиз Мюллер. – А Франция и Англия, они что, так и съедят польский аншлюс Литвы?

– И не поморщатся. – ухмыльнулся Геббельс. – Что они могут противопоставить законному желанию единого народа Речи Посполитой жить в едином же, исторически сложившемся еще в средние века, государстве? Завоеванном, между прочим, русскими, и ими же искусственно разделенном на собственно Польшу и Курляндию.

– Ну, Пруссия с Австро-Венгрией в этом разделе тоже отметились. – заметил фон Браухич.

– А вот об этом, кроме поляков, ни одна сволочь не вспомнит. – заявил министр пропаганды и оскалился, изображая улыбку.

"Интересно, Геббельсу часто говорят, что он, когда улыбается, похож на хорька?" – отстраненно подумал Гейдрих.

– Если без шуток и пикировки, – сухо заметил Иоахим фон Риббентроп, – то они, конечно же, не возрадуются, но и никаких серьезных мер не предпримут. Польша – союзник Франции и противовес СССР, а то что коммунистов поляки бить могут, причем вполне успешно, Пилсудский, земля ему пухом, благополучно и не раз демонстрировал. Сейчас, конечно, Советы гораздо сильнее, но не настолько, чтобы объявлять войну Польше. Особенно с учетом того, что им мы скормим Эстонию и Латвию. К тому же русские сами пытались нас прощупать на вопрос взаимовыгодного сотрудничества…

Москва, Кремль 15 декабря 1938 г., шесть вечера (время берлинское)

– Так ви утверждаете, товарищ Литвинов, что немцы предлагает нам провести переговоры? – мягкие сафьяновые сапожки Вождя бесшумно ступали по ковру. Сталин сделал затяжку, и, взмахнув чубуком трубки как дирижерской палочкой, задал следующий вопрос. – И что же они хотят предложить советскому народу? Да ви присаживайтесь, присаживайтесь.

– Так точно, товарищ Сталин. – Нарком Иностранных Дел аккуратно примостился на краешек стула и открыл папку. – Министр Риббентроп, через посольство в Москве, довел до Наркомата Иностранных Дел позицию Гитлера о том, что неприятие наших мирных инициатив, которые мы выдвигали в конце прошлого и первой половине этого годов, являлось, по его мнению, большой стратегической ошибкой Германии, основанной на не полном понимании нашего аграрного и промышленного потенциала, а также всех выгод совместного сотрудничества в экономической и… – Литвинов бросил быстрый взгляд на Сталина, -…и иных сферах. Кроме того, рейхсканцлер утверждает, что до решения вопросов с Австрией и Чехословакией никак не мог строить долгоживущие планы о стратегическом сотрудничестве с любой из европейской держав. Теперь же, когда вопросы эти решены окончательно, Германия готова сотрудничать с СССР в вопросах как экономических, так и геополитических, для чего просит Вас принять министра иностранных дел Риббентропа. Короче говоря, Иосиф Виссарионович, опомнились, дружить с нами захотели.

– Очень интересно, товарищ Литвинов, очень интересно. – Сталин выбил трубку и сел на свое место во главе стола. – Ну а как ви полагаете, чем обусловлено такое желание Германии?

Нарком подавил тяжкий вздох. Максим Максимович ни секунды не сомневался, что за Судетской областью последует и вся остальная Чехия, и резкий поворот в немецкой политике поверг его а полное замешательство. Однако же, отвечать Хозяину было что-то надо, и уж точно ответ "пес его знает" оптимальным не являлся.

– Конечно, товарищ Сталин, никакой уверенности с действующими властями Германии ни в чем быть не может, однако, исходя из последних шагов немецкой дипломатии, можно сделать вывод, что Гитлер получил все возможное, из того что желал на западе, и теперь, перед установлением протекционизма на юге, на Балканах и, возможно, рывка еще дальше на юг, к англо-французским колониям, желает установить мир и, вполне возможно – военный союз – с СССР. По крайней мере, посол фон дер Шуленбург выразил мне сожаление Германии по поводу чрезмерной близости финской границы к Ленинграду.

– Чемберленом и Гитлером тридцатого сентября подписана декларация о ненападении и мирном урегулировании спорных вопросов между Великобританией и Германией. – задумчиво произнес Сталин. – Ваши коллеги, товарищ Литвинов, Жорж Боннэ и Иоахим Риббентроп шестого декабря подписали аналогичную франко-германскую декларацию. Да, похоже что на западе хищник наелся. Но союз?

Вождь хитро прищурился, глядя на Наркома Иностранных Дел.

– Во-первых, против кого он, по-вашему, может быть направлен? Во-вторых, зачем Риббентроп летал в Варшаву? Не против Советского Союза ли они там сговаривались? Ну, и в-третьих. Что Гитлер будет делать с Антикоминтерновским пактом, в случае союза с СССР?

– Насчет союза, товарищ Сталин, это только мое предположение, хотя раздел Польши Гитлеру более выгоден, чем ее полный захват – он не будет выглядеть таким уж хищником. Кроме того, он, возможно, просто хочет обезопасить себе тылы с восточного направления. Пакт-то пактом, но до Японии и Италии еще добраться надо, а Германия рядом с СССР – только Польшу пройти.

– Ну и что ви посоветуете, как Народный Комиссар Иностранных Дел, а, товарищ Литвинов?

– Я бы посоветовал принять и выслушать Риббентропа. – осторожно ответил тот. – Вполне возможно, что это какая-то не совсем понятная нам демонстрация, политическая игра с буржуазными странами, и Риббентроп окажется таким же безполномочным болтуном, как англичане и французы, ведшие переговоры с товарищем Ворошиловым.

– Может быть, может быть… – задумчиво произнес Сталин. – Очень жаль, что советским дипломатам непонятна политическая игра Германии. Идите, товарищ Литвинов, думайте, что Гитлер замышляет. И мы с товарищами из разведки подумаем тоже.

Киль, Военно-морское училище 16 декабря 1938 г., полдень

– Карл, ты же говорил, что сдал все зачеты! – возмущению Отто Вермаута не было предела.

– Говорил. – вяло отозвался Геббельс.

– Тогда какого черта мы всей группой из-за тебя лишний час по плацу топали? Где тебя учили строевой подготовке?

– А я помню? – огрызнулся Карл.

– А, да… – Отто смутился и взъерошил себе волосы на затылке. – Прости, из головы вылетело. Только с обербоцманом Медером номер с амнезией не сработает. Он вообще утверждает, что голова морскому кадету нужна для того, чтоб фуражка во время парада была на положенном уставом месте.

– А еще я в нее ем. – вздохнул Геббельс. – В голову, в смысле, а не в фуражку. Хорошо, что весной эта строевая муть заканчивается, и нас отправляют на учебные суда. Как вы с этим солдафоном целых полгода выжили?

– С трудом. – вздохнул Вермаут и присел рядом с Карлом.. – Моего прошлого соседа по кубрику из-за Медора и вышибли. Эх…

– Я одного только понять не могу. – задумчиво продолжил Геббельс. – Если мы учимся на подводников, то зачем нам мореходная практика на надводных судах?

– Ну, – хмыкнул Вермаут, – если потолок твоих мечтаний, это командование собственным U-ботом, то нафиг не надо. А вот если надеешься когда ни будь стать адмиралом, то точно пригодится. И потом, парусник, это…

– Какой еще к черту парусник? – встрепенулся Карл.

– "Ниоба", если не ошибаюсь. Стоп. Ты что, хочешь сказать, что никогда не ходил под парусом? Тьфу, пропасть, опять про твою амнезию забыл! Знаешь что…

Берлин, Вильгельмштрассе, 77 19 декабря 1938 г., ближе к полудню

– Хорошо, Рёдер, я ознакомился с вашим планом развития флота. – Гитлер отодвинул папку с документами от себя и побарабанил пальцами по столешнице. – Вы уверены, что нам стоит отказаться от строительства сильного надводного флота?

– Мы в любом случае сможем хоть сколь либо сравняться с Британией на море не ранее сорок шестого года, а такого времени на развитие, как я понимаю, у нас нет. – командующий Кригсмарине пожал плечами. – К тому же основной ударной силой будущего, как я понимаю показания нашего гостя, будут авианосцы и суда их сопровождающие, эскорт, а линкоры и линейные крейсера безвозвратно уходят в прошлое. К чему нам тратить драгоценные ресурсы на корабли, которые заведомо устареют к моменту, когда придет время их боевого применения?

– Но и серьезного развития авианесущего флота в вашем плане не предусмотрено. – заметил рейхсканцлер.

– Так Люфтваффе до сих пор не разработало ни одного палубного самолета, который можно было бы запустить в серию. – невозмутимо парировал гросс-адмирал. – Заказ промышленности на два авианосца у нас имеется, а вот летать с них нечему. И, если палубные истребители и пикирующие бомбардировщики хоть как-то пытаются разрабатывать, то о торпедоносцах и речи не идет.